Стоявший на краю селения. Кругом — Луга, леса, поля, простор необозримый: Его заполнить мог один малыш любимый. За домом был разбит большой цветущий сад; Его настойчивый и нежный аромат Приветствовал дитя своим благословеньем: Ведь чувство зависти неведомо растеньям. Там яблони в саду и персики росли, Там ежевики ветвь спускалась до земли И преграждала путь; печальны, молчаливы, Над резвой речкою там наклонялись ивы; Там блики белые приковывали взгляд, Как плечи меж ветвей укрывшихся дриад; Там гимн ликующий слагали птицы в гнездах; Покоем, счастием там напоен был воздух; И в хор, где пели все живые существа, Вливала шелест свой зеленая листва. Рай — это песнь небес, торжественная ода, А на земле ее нам шепчет вся природа. И в дни, когда весна дарует счастье всем, Поль был как херувим, а сад был как эдем. В своей обители уютной безмятежной, Поль привыкал — увы! — к любви, к заботе нежной. Как хорошо в саду, в прохладе и тиши! Но если там еще — две чистые души, — Как радостно тогда! Так захотел создатель: Как подлинный поэт, как истинный ваятель, Он, сочетающий лазурь и облака, Соединил цветы, дитя и старика. Младенец и цветы — их сотворил всевышний Друг с другом схожими; старик при них не лишний. Представьте же себе смеющийся апрель, И солнце жаркое, и жаворонка трель, А на траве — дитя и старца. О, Вергилий! Увы! Недолог срок безоблачных идиллий! Поль хрупким родился и слабеньким. Как знать, Быть может ураган, уже унесший мать, За мальчиком ее внезапно возвратится? Над Полем, может быть, готова разразиться Неотвратимая, жестокая гроза. Кто выкормит его? И вот взята коза В кормилицы. Его молочный брат, козленок, Играя, прыгает по травке, и ребенок, Серьезно морща лоб, пытается шагнуть; Смеется дедушка: «Смелее! В добрый путь!» О крошки! Стул для вас — Харибда, камень — Сцилла, И все же некая таинственная сила Толкает вас вперед. Шатаясь и пыхтя, Отважно делает свой первый шаг дитя. Год — возраст храбрости, и страх ему неведом; Пред теми, кто растет, лежат пути к победам. Дитя шагнуло раз, другой; старик за ним; Малыш решителен, упрям, неутомим. «Смотри, не упади! Вот так! Возьми же руку!» И, ковыляя сам, дед помогает внуку. Вы посмотрите, как им хорошо вдвоем: Старик с улыбкою следит за малышом, А мальчик тянется вперед, и, горд успехом, Он оглашает сад своим счастливым смехом. О! Как художники бессильны — на холсте Изобразить звезду, что блещет в высоте, Как меркнет их талант перед небесным светом, — Так смех младенческий не описать поэтам; В нем воплощен покой, невинность, чистота, И нежность кроткая, и дерзкая мечта, В нем мудрость высшая неведенья святого. О, детский смех — само божественное Слово. Весь облик старика был величав и строг. Он был как вышедший из библии пророк. Но этот патриарх, годами убеленный, Был только дедушка, без памяти влюбленный Во внука своего. С благоговеньем дед Следил, как разума в ребенке брезжил свет; Дыханье затая, он слышал детский лепет, Угадывая в нем рожденной мысли трепет, Понятий и идей неверный, робкий взлет, Когда сознание день ото дня растет, Воспринимает мир все глубже, все чудесней И, слов не находя, должно излиться песней. С утра до вечера Поль что-то щебетал; Ребячий голосок был чистым, как кристалл, И песенкой своей веселой, немудреной Малыш пленял весь дом; а сад, шатер зеленый Из листьев и ветвей над мальчиком сплетя, Шептался с ветерком: «Счастливое дитя!» О да, был счастлив Поль, и, наслаждаясь счастьем, Он в доме царствовал с наивным самовластьем, А дед, как водится, был под его пятой Безропотным рабом. «Иди!» — он шел. «Постой!» — И дедушка стоял, покорный, добрый, старый… Тиран и подданный чудесной были парой.
