наследстве. Шахин-эфенди остался один в школе.
Он сидел в своей комнате и исправлял работы учеников, когда неожиданно раздался стук во входную дверь. Иногда по вечерам в школу приходил Неджиб Сумасшедший, чтобы потолковать о жизни или пожаловаться на неё.
Думая, что заявился друг, Шахин-эфенди спустился вниз, но на улице у дверей он нашёл женщину, сидевшую на пороге.
— Кто вы? Что вам угодно? Женщина застонала:
— Ради бога, глоток воды...
— Вы больны?
Упираясь руками в дверь, женщина безуспешно пыталась подняться. Плотный, грубошёрстный чаршаф скрывал её фигуру, лицо было закрыто.
— Вы заболели? — ещё раз спросил Шахин. — Что вам здесь надо?
— Я иду из деревни,— отрывисто ответила женщина слабым голосом.— У меня в Сарыова брат живёт. Мне дали бумажку с его адресом... но я потеряла её... Полдня искала по всем улицам, не могла найти... В дороге, пока шла, заболела... Вот и осталась на улице... без пристанища... И никого в Сарыова не знаю... Ради аллаха, приюти меня...
Слёзы душили несчастную, она не могла говорить и, припав головой к косяку, разрыдалась, вздрагивая всем телом.
Шахину-эфенди стало жалко бедняжку.
— Хемшире-ханым, мы должны помогать друг другу, это наш долг, но здесь школа, не могу я тебя здесь принять, не разрешается...
— Ведь я другого места не знаю...
— Ты бы пошла в участок. Полицейские помогут тебе найти брата или ещё что-нибудь придумают. Ладно, не падай духом! Я отведу пока тебя в дом квартального имама. Он человек правоверный, приютит тебя на ночь.
— Не могу я идти, эфенди, ноги не держат... Ничего не случится, если я здесь где-нибудь в уголочке прилягу... Мы же братья по религии!..
Шахин-эфенди испугался, что женщина начнёт настаивать, если он проявит жалость, поэтому сказал ей строго:
— Нельзя! Понимаешь, нельзя! Дойти тут всего три минуты. А ну, давай собирайся!..
Незнакомка ухватилась за косяк и с трудом поднялась на ноги. Потом она сделала несколько шагов, но вдруг пошатнулась и, если бы Шахин-эфенди не схватил её за плечи, упала бы навзничь.
— Хемшире!.. Что с тобой? Опомнись!
Женщина не отвечала. Всей тяжестью тела она повисла на руках учителя. Шахин-эфенди постоял на месте, растерянно соображая, что предпринять дальше, потом внёс женщину во двор школы. Здесь он положил её на парту, которую как раз вечером принесли из ремонта, и бросился искать воду.
Ворвавшийся в открытую дверь порыв ветра задул лампу. Шахин никак не мог вспомнить, куда он её поставил, и, чиркая спички, стал искать. Наконец он нашёл и лампу и воду, открыл лицо лежавшей без чувств женщине, попытался напоить её. Это оказалось невозможным — женщина крепко стиснула зубы, и вода стекала с губ и лилась на шею, на грудь...
— О господи, ты всеведущ... что делать? — Голос Шахина дрожал от волнения.— И откуда такая беда на мою голову?
Женщина лежала на парте, запрокинутая голова свешивалась, волосы рассыпались,— светло- каштановые волосы, заплетённые в тоненькие косички, как у маленькой девочки...
В эту минуту Шахин-эфенди даже не подумал, что можно бояться или стыдиться женщины. Он смотрел, как лежит она, беспомощная, несчастная, и ему стало жаль её. Он взял больную на руки, понёс её в учительскую комнату и нагнулся, чтобы положить на диван. И тут он вдруг почувствовал, как руки её крепко обвились вокруг его шеи. От неожиданности Шахин-эфенди вздрогнул. Впервые в жизни он ощутил теплоту и мягкую нежность женского тела.
В страхе, словно он совершил самый большой грех, Шахин рванулся и выпрямился.
В это время женщина открыла глаза, растерянно посмотрела вокруг себя и спросила:
— Где я?
Она улыбнулась, сощурилась и потянулась, как будто проснулась от долгого и глубокого сна. Она лежала спокойно, словно забыв, что надо закрыть чаршафом рассыпавшиеся волосы, слегка обнажившуюся грудь.
Шахин-эфенди смутился и отвернулся.
— Ну как, тебе немного лучше? Идти сможешь? — спросил он.
Больная ответила слабым голосом:
— Не знаю, что такое со мной, ноги будто отнялись. Не могу двинуться с места...
— Что нам тогда делать?
— Мы же единоверцы, что случится? Я вот тут прилягу... Ведь не помешаю тебе. Скоро утро, как только светать начнёт, я сразу уйду,— умоляла женщина, смиренно склонив голову.
— Вот не было беды! — с гневом и возмущением воскликнул Шахин-эфенди. Он метался по комнате, подбегал к окну и прислушивался, что делается на улице, приговаривая: — Где вы? Куда вы запропастились, чудотворцы, святые угодники? Ведь вас в Сарыова на каждом перекрёстке полным-полно! Куда же вы все подевались?.. Явитесь мне!.. На вас вся надежда! Ну что вам стоит прислать полицейский патруль... или хоть сторожа!..
Каждую минуту он кидался к больной и повторял:
— Ну как себя чувствуешь? Можешь встать?
— Двинуться не в силах... Ноги не держат...— отвечала женщина и поудобнее устраивалась на диване.
Наружная дверь открыта. Уже несколько раз Шахин-эфенди выбегал на улицу и вглядывался в темноту: вокруг ни души, только ветер несёт клубы пыли и крутит их в буйном вихре да где-то отчаянно заливаются собаки, и тоскливый лай с трудом пробивается сквозь шум и свист бури.
Что делать? Шахин надел поверх ночной сорочки пальто и, взяв в руку палку, направился к полицейскому участку, расположенному в конце базара. Едва сделав несколько шагов, он заметил на углу улицы в свете фонаря чью-то фигуру. Человек медленно двигался по направлению к школе. Шахин подумал, что это сторож, и стал громко звать его. Однако пешеход оказался не сторожем, а учителем Эмирдэдэ Афиф-ходжой. Увидя его, Шахин-эфенди настолько растерялся, что даже забыл про свою собственную беду.
— Да пошлёт господь добро! Что вы здесь ищете в такой час?
Афиф-ходжа был как раз одним из двух учителей, носивших чалму. Фанатичный и упрямый пятидесятилетний софта. Уже около тридцати лет работал учителем в Эмирдэдэ.
Он был твёрдо убеждён, что место старшего учителя по праву принадлежит только ему. Но получить это место ходже не удалось, так как он не знал новых методов обучения, у него не было диплома учительского института, а самое главное, он не имел протекции. Поэтому ходжа смотрел на Шахина- эфенди, как на соперника, который отнял у него кусок хлеба, и при каждом удобном случае выступал против нового старшего учителя.
Ходили упорные слухи, будто Афифа-ходжу обещали назначить на место Шахина-эфенди, если тот будет смещён.
Встретив Шахина и услышав его вопрос, Афиф-ходжа остановился в нерешительности и промямлил:
— Да так, ничего... Родственник один заболел... Навестил его, вот возвращаюсь... порядком задержался...
Тут Шахин-эфенди стал рассказывать ему всё, что произошло в этот вечер, потом добавил:
— Сам аллах послал тебя, братец. Ведь нельзя допустить, чтобы эта женщина ночевала в школе, пусть она даже больна и заблудилась... Я тебя прошу, сходи, пожалуйста, в полицейский участок... Или знаешь, ещё лучше, подожди здесь, а я сам схожу, так быстрее будет.
Они вошли во внутренний дворик школы, и Шахин-эфенди сказал:
