Но почему? Может быть, они вполне счастливы, эти женщины, не имеют сомнительных привычек, но они, естественно, были рождены не для одинокой жизни. Некоторые из них, видимо, пережили несчастную любовь и теперь предпочитают одиночество, но большинство, мне кажется, завалены работой и у них нет шансов на замужество. Влюбиться и выйти замуж – штука непростая. Я слышал, было время, когда старые девы бродили вокруг вокзала Сент-Панкрас в поисках супруга. Ну и жизнь! И как можно смеяться над этим? У английских женщин существуют те же заботы, что и у мужчин, включая стремление к счастью. Но есть у них и собственные специфические волнения. Они должны заботиться о шляпках, туфельках, нарядах, макияже и, представьте себе, думать, как справиться с одиночеством, если им выпала участь старых дев. У них высоко развито чувство оскорбленного самолюбия и собственного достоинства. Меня охватывает тоскливое чувство, как только я подумаю о том, сколь монотонна их жизнь. Мужчина, закончив работу, ищет местечко, где можно немного развлечься, как ему хочется, женщина не может себе этого позволить. Хотя они вроде свободны, как и мужчины, но вынуждены ограничивать себя многими условностями. Если их скромный заработок не позволяет им пойти в кино или театр, то они вынуждены час за часом проводить время в своей маленькой комнатке, напоминающей голубиное гнездышко. И так всю жизнь до гробовой доски. Да, для каждого жизнь штука трудная. И все-таки, я убежден, женщинам прожить ее сложнее. В Китае они немало страдали от недостатка свободы в старое время, но надеялись стать хозяйками дома, пользоваться уважением и заботой своих сыновей и дочерей. Теперь они получили такие же права и свободы, как и женщины Англии, но по-прежнему надеются стать хозяйками дома и иметь послушных детей.
Не хочется думать, что в один прекрасный день жизнь стала полностью механизированной, я мечтаю, чтобы моя страна обрела систему, при которой каждый индивидуум работал независимо. И конечно, мы должны найти какое-то лекарство для облегчения женской доли! О английские женщины, надеюсь, вы правильно поймете меня. Когда я говорю о вашей тяжелой участи, то отлично понимаю, что многие из вас счастливы. Но надеюсь, что те, у кого счастья слишком много, будут думать о тех, кому не повезло. У меня особая просьба к мужчинам: не подшучивайте над женщинами!
Кстати, о радости преклонного возраста и секрете долголетия
Может быть, это покажется вам странным, но мы, китайцы, не имеем ничего против, если нам, достигшим преклонного возраста, не только свидетельствуют свое почтение, но и делают комплимент: «Как прекрасны ваши драгоценные годы!» Между тем лондонец, услышав подобный комплимент, может прийти в ярость. Это напомнило мне одну китайскую притчу:
«Жил-был в государстве Сун богатый человек. Стены его дома после сильного ливня были сильно разрушены. «Если их не починить, – стал убеждать его сын, – то обязательно появятся грабители». Этот аргумент решительно поддержал отец их соседа. И так случилось, что в ту самую ночь хозяин дома лишился значительной части своего богатства. Именно этого и боялся сын. После случившегося богач высоко отозвался о даре предвидения сына, но стал подозревать соседа».
Трудно комментировать эту притчу, но почему все-таки люди не желают прислушиваться к мнению других.
Я всегда с удовольствием предвкушал свои грядущие преклонные годы, особенно когда находился на государственной службе. Мы воспитывались под сенью конфуцианской идеи сыновней и дочерней почтительности и уважения к старшим, и пожилые люди всегда имели разного рода привилегии в китайском обществе. Куда бы они ни отправились и что бы ни захотели предпринять, у них всегда больше шансов, поскольку у них больше жизненного опыта. Хорошо известная китайская мудрость гласит: «Ни одно слово, произнесенное человеком, у которого еще не растет щетина на лице, не заслуживает доверия». Я в свое время страдал от этого недостатка. Когда я получил назначение возглавить местную администрацию города Уху, мне было всего лишь двадцать пять лет. И вот я приезжаю в город принять должность. Как и положено по уставу, меня приветствует большая группа почтенных людей, у них были седые бороды и седые волосы. То были главы деревень и поселков – мои подчиненные. Обычно в таких случаях эти чиновники передают приветствия населения и выражают надежду, что новый губернатор будет делать добрые дела в подотчетном ему районе. Но на сей раз они хранили молчание и вскоре удалились. Будучи неискушенным в административных церемониях, я не увидел ничего странного в их поведение Но потом мне растолковали, что молчание старцев объяснялось тем, что я показался им слишком молодым для такого ответственного поста. Через три года меня перевели из этого района в мой родной город Цзюцзян. Опыт научил меня осторожности и предусмотрительности, и я пытался отрастить бороду. Тем более что все в городе говорили, что помнят меня ребенком и было это совсем недавно. Но какая досада! Борода моя росла крайне медленно, да и волосы были жиденькие, так что и через несколько месяцев я не стал выглядеть старше. Это стало предметом постоянных шуток. Не случайно, покинув свой пост, я тотчас сбрил бороду. Недавно я прочитал в «Ивнинг стандард» очень любопытный рассказ о бородах:
Все это свидетельствует о приближении новой эпохи. Я вполне согласен с господином Шоу, что внешний вид противогазов малопривлекателен, но задумывался ли он о том, что когда его время уйдет, может быть, в моде будут лица, позволяющие надеть противогаз? Во всяком случае, я могу вообразить, что через несколько лет мужчины не будут носить бороду и, как знать, люди увидят в противогазе или каком-то предмете, похожем на него, деталь, столь необходимую для модного одеяния. Но, похоже, я слишком далеко ушел от темы, а бороды, в конце концов, не единственный знак уходящей эпохи.
Хотя лондонцы не любят, когда подчеркивают их пожилой возраст, существуют учреждения, где люди преклонных лет предпочтительнее. До того, как господин Антони Иден был назначен министром иностранных дел, было много разговоров о его возрасте и о том, настала ли его пора. Но ведь назначили.
Кстати, я редко встречал профессоров университетов, кто не был бы в летах и, как правило, с седой бородой и сияющей лысиной. Мне кажется, они гордились своим возрастом. Почему же им не нравится, когда их называют стариками. Как странно! Ведь к молодым людям они обращаются в покровительственной манере. Однажды войдя в учительскую колледжа, где я преподавал, увидел старого профессора с окладистой бородой, который полулежал на диване, вытянув ноги и облокотившись головой о спинку дивана. Когда я приблизился к камину, он протер очки и обратился ко мне: «Какой предмет вы изучаете?» Видимо, он решил, что я ошибся комнатой. «Хотел бы изучать персидский, но так случилось, что преподаю здесь китайский», – ответил я не без лукавства. О, как часто мне хотелось стать пожилым человеком с седой бородой и сияющей лысиной, как многие другие в том колледже. Стать «своим»!
Мне кажется, однажды я доставил удовольствие некоторым английским джентльменам. Как-то господин Ловес Луард пригласил меня в союз художников, где он должен был читать лекцию. Там я наблюдал церемонию вступления в должность нового президента союза вместо ушедшего в отставку. После окончания церемонии секретарь выступил с отчетом о работе союза и обратил особое внимание на то, что теперь в члены союза могут принимать молодых художников. После лекции господина Луарда меня попросили сказать несколько слов. Оглядев аудиторию, я обнаружил лишь трех-четырех человек моего возраста. Эта деталь подсказала ключ к выступлению: «Я даже и не предполагал, что столь
