мешок наизнанку. Больше ничего…
'Рояль в кустах…' – подумала она. – 'Везение в разных фантастических книжках? Невероятное? Читала, читала… А вот на те вам, маленькое чудо! Мы дойдем, обязательно дойдем! И насрать на ваши рояли!'
Вернулась к Ване, потом достала маленький ножик, подаренный ей где-то и кем-то, распорола брючину. Засыпала рану, с виднеющимся оттуда осколком, порошком. Потом стала бинтовать. Осторожно бинтовать. Стоило задеть железку, как мальчишка начинал дергать ногой.
– Терпи, Ванечка, терпи, хороший мой, – погладила Марина мальчика по мокрым волосикам. – А теперь, снова покатаемся. Так кто там жил-был?
Растревоженная рана сильно, видимо, болела. Пацан только ревел в голос. А потом чуть тише, тише… И совсем затих.
В глазах уже темнело. Ползти – сил нет. Идти – тем более.
Шаг – раз. Шаг – два… Шаг – раз. Шаг – два…
Она рухнула без сил, не дойдя метров пятьдесят до ближайшей палатки.
Ее заметил часовой.
Пост он бросил, закричав:
– Санитары!
А потом она пришла в себя, когда под нос сунули нашатырный спирт.
– Ванечка… – Первое было ее слово.
– К операции готовят. Девочка, ты молодец.
Марина отмахнулась:
– Где?
Пожилой санитар показал ей, куда идти.
Пошатываясь, она побрела в сторону зеленой брезентовой палатки. Вокруг бегали люди. Что-то кричали. Она плохо слышала их.
– Надеюсь, артерию не пробил… Скальпель! Тебя как зовут?
– Дядя Еж меня Иванко звал. А дядя Петер – Ханс…
– А мама?
– Ванюткой…
– Ванютка… Ты потерпи сейчас… Чуточку потерпи… Ладушки?
– Оладушки…
– Что?
– Дяденька, не убивайте меня…
– Ванечка, да что ты! Валера, ты?
– Марин, держи его. Гладь по голове и разговаривай.
– Привяжите его, хотя бы…
– Уже.
– ААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!
– Баю-баюшки-баю…
– МАМАААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!
– Не ложися на краю…
Что-то звякнуло в кювету.
– Зажим…
– ААААА… АААА… ААА… – взахлеб, вскриками…
– Тампон…
– АА…
– Шьем!
– Аааа… Аааа…
Не видеть бы этого никогда больше. На живую. Пацана восьми лет. Не делать бы никогда…
– Бинтуем. Сестра, хлеба ему.
Медсестра оторвала мякиш от буханки, облила его спиртом, обернула тряпочкой и сунула Ванютке в рот.
Валера стащил маску. В окровавленном, когда-то белом, халате, опираясь на костыль, он присел на чурбан, вытянув раненую ногу.
– Жить будет. Бедренная не задета. Ты как?
– Цела, как ни странно…
– Понятно. Ты где его взяла?
– Мужики, Валер, подобрали где-то…
– А Ритка?
– Там осталась.
– В каком смысле?
Маринка не успела ответить.
– Осколочное в живот. Валерий Владимирович, вы готовы? – втащили следующего.
– Отнесите пацана. Марин, побудь рядом, пока не уснет. И живо назад. Рук не хватает…
Ванька хныкал даже сквозь сон. Когда, наконец, он перестал ворочаться – Марина вернулась обратно в операционную палатку.
И только она вошла внутрь, вдохнув спертый воздух, где запаха крови и гноя было больше, чем кислорода, рядом разорвался снаряд. Осколки глухо застучали по деревьям, срывая ветви наземь.
– Кипятка! – дала Марине пустое ведро старшая сестра.
Маринка выскочила на улицу. И увидела как три немецких танка ползут к палаткам. А за ними немцы в проклятых серо-зеленых мундирах. С закатанными рукавами.
Она уронила ведро и заскочила в палатку:
– Немцы!
– Еще скрепку, – буднично ответил Валера. – Ваньку в лес тащи.
– Что?
– БЕГОМ! – рявкнул на нее Валера. – Ваньку в руки и бегом!
Она выскочила из операционной.
Немцы были уже рядом.
– Мамочки! – Маринка взвизгнула и побежала туда, где оставила мальчишку.
Споткнувшись о растяжку палатки, она оглянулась. Головной танк переехал одну из палаток с ранеными.
Грохот. Взрывы. Огненные всплески. Люди, бегающие между всполохами. Падающие под огнем автоматов.
Зарычав как-то по-звериному, она на четвереньках быстро поползла к Ванютке. Ухнула танковое орудие. Где-то слева фукнул теплой волной снаряд.
Пожилой санитар, оттащивший Ванюшку из операционной, махнул Маринке рукой:
– Сюда! Сюда беги!
Она опять взвизгнула и под пулями, свистевшими вокруг, почти прыгнула в канаву, где лежали Ванечка и боец с винтовкой.
– Доча, ты беги с ним. Я прикрою…
Осколком ему срезало полголовы и теплой кровью плеснуло на телогрейку уснувшему в этом грохоте Ване.
'Горячий какой…' – подумала она, взяв мальчишку на руки. И побежала в лес.
Споткнувшись о корень, она упала, чудом вывернувшись, как кошка, чтобы не зашибить парнишку. И уронила его на себя.
Он приоткрыл измученные глазенки и пробормотал:
– Мама…
И снова закрыл глаза.
Она попыталась встать, но споткнулась о какую-то железку.
