всякая мелкая живность в воду не падала. Жалко же грызунов, погибнут ведь….
Люди были готовы пожертвовать четвертью урожая ради сохранения живности на планете. Священник экуменической церкви так и заявлял на воскресных проповедях: «Мы вторглись на эту планету, и мы здесь гости. Планета нам не принадлежит, она не наша рабыня. Права животных – это наша обязанность, сограждане»…
Да… Жаль, что нет флаера. Когда они тут летали, то даже не замечали этих ниточек-ручейков, мелькавших далеко внизу. Вот тебе и ручеек..
Нет, конечно, переплыть труда не составит. А вот как выбираться на противоположный берег? Да и забор этот… Эх, сейчас бы лазерный отцовский резак из мастерской!..
Марк помотал головой. Все это в прошлом. Отец, резак, флаеры. Да и сама Эйкумена уже в прошлом. Ее больше нет. Все человечество сейчас – это они, мальчик по имени Марк и девочка по имени Дина. Все. Больше никого во всей Вселенной нет. Так что нужно думать, как перебраться на другой берег. Заодно напиться воды, а то Марк сам уже едва в обморок не падает. Удивительно, что девчонка еще держится…
Дине тоже было плохо. Она беспрестанно стирала пот со лба и облизывала узкую ладошку. Марк быстро взглянул на нее и подошел к сетке. Попытался разорвать сетку. Куда там! Из стали с заводов Урана делали корпуса звездолетов, способных выдержать удар метеорита или огненные объятия атмосфер новых планет, а из обрезков – такую вот проволоку. Что могут с ней сделать пальцы пятнадцатилетнего мальчишки? Может быть ножом попробовать перепилить?
Марк уже схватился за рукоятку, но его остановила Дина:
– Марк! Недалеко есть водопой для животных. Я знаю, где он. Там можно спуститься к воде и переплыть канал. И напиться…
Он порывисто повернулся к ней и резко спросил:
– Откуда ты знаешь?
– Думаешь, только ваш класс на пикники летал? – улыбнулась она грустной и кроткой улыбкой.
Марк с трудом отвел взгляд от волнующих холмиков, обтянутых тонкой тканью ночной рубашки:
– Дура! А что ж раньше молчала? Мы могли бы срезать путь!
Она пожала в ответ худенькими плечиками:
– А разве ты спрашивал?
– Куда идти? – буркнул он, не глядя в ее сторону.
– На север, там будет…
Марк коротко кивнул и двинулся вдоль забора в сторону, указанную девчонкой. Дина поспешила за ним.
Водопой – это хорошая идея, там даже плыть не надо. Экологи сделали мостки и спуски к воде в местах традиционных путей миграции крупных животных. На терраформированные планеты специально завозили представителей земной фауны, начиная от оленей и львов и заканчивая рыбами и комарами. Личинки комаров кормили собой рыб, а те в свою очередь чистили воду. Львы и волки регулировали численность травоядных млекопитающих. Те опять же что-то полезное делали для экосферы планеты. Что именно, Марк точно не помнил. Экология никогда не была его любимым предметом. Физика или, допустим, химия – совершенно другое дело.
Они уже подходили к водопою, когда над ними мелькнула тень.
– Дина, падай! Ложись! – заорал Марк и первым рухнул наземь.
– Зачем? – не поняла Дина. – Нас же спасать прилетели? Смотри, это экологи!
Действительно, на борту транспортного флаера красовалась вписанная в круг зеленая снежинка – символ биологической и экологической службы планеты.
С транспортника их тоже заметили. С грацией огромного неуклюжего жука, машина развернулась в воздухе и медленно поплыла в сторону ребятишек, прибивая траву невидимыми ударами работающих гравидвигателей:
– Эй, эй! Мы здесь, здесь! – закричала, подпрыгивая от радости, девочка. Флаер плавно приземлился метрах в двадцати от Марка и Дины. Парень нехотя встал. Дверь отъехала в сторону, и по выдвинувшейся из корпуса лесенке на землю спустился толстенький мужчина в светлом летнем костюме. Дина дернулась было к нему, но Марк неожиданно схватил ее за руку и остановил. Очень нехороший взгляд оказался у этого лысого толстячка. Равнодушный. Как будто на пустое место смотрел. Не на них, а
Подняв руку, он что-то буркнул в наручный комм, и из-за его спины выскочили… два ящера.
Таких Марк еще не видел: не выше обычного человека, тощие, узкомордые, с костяными гребнями на головах. И очень подвижные. На зубастых пастях – намордники наподобие собачьих. Человек отмахнул рукой, и ящеры, пригнувшись к земле и вытянув вверх нервно подрагивавшие уродливые хвосты, метнулись к Марку и Дине. Девочка испуганно взвизгнула и упала в обморок, а Марк зажмурился от страха, но остался стоять. Мгновением спустя мощный удар свалил его на землю, и он потерял сознание.
Не выспавшийся и оттого злой Крупенников мрачно глядел на сидящего напротив особиста. Харченко смотрел на комбата не менее мрачно. Наконец последний вздохнул и с ухмылкой выставил на стол загодя приготовленную початую бутылку коньяка. Следом появились два стакана и тарелка с подсохшим нарезанным лимоном, обильно присыпанным уже давно растворившимся сахарным песком. Сергей ухмыльнулся:
– Ладно, комбат, вижу, что хреново. Мне, собственно, тоже несколько… нехорошо. Знатно мы вчера отпраздновали. О чем с Автарком говорил? – без перехода, как он умел, осведомился особист. Вышло довольно топорно, Крупенникову даже напомнило классическое: «О чем говорили на тайном собрании? Колись, сука, иначе сами расколем!»
Усмехнувшись, комбат набулькал обоим по полстакана и, не дожидаясь товарища, выпил, зажевав подслащенным лимоном. Не торопясь, закурил, выпустив в потолок струйку дыма:
– Будешь смеяться, но говорили мы исключительно о генетически немодифицированных особях рода человеческого. Тех самых, с которыми ты недавно сам знакомство свел, – Крупенников кратко, но и не упуская важных подробностей, пересказал товарищу разговор с Маурьей. – Вот где-то так. Взволновался товарищ отчего-то. Похоже, сильно. Так сильно, что я еле сдержался, чтобы по морде ему не настучать… Людей с ящерами сравнил, гад, каково?!
– Мутный он, – неожиданно изрек Харченко. – Давно к нему приглядываюсь. И знаешь, что самое неприятное? – он жестом показал комбату, что пора наполнить стаканы. – Самое неприятное то, что он, похоже, всего лишь пешка. Искренне верящая в собственные силы и значимость пешка. Не догадывается товарищ Автарк, что им управляют – и управляют, признаюсь, весьма умело…
– Кто?! – ахнул Виталий, едва не расплескав налитый в стакан коньяк.
– Пока не знаю… то есть, не уверен, – уклонился от ответа Харченко. – Если б знал, сам понимаешь, уже б весь наш похмельный батальон по тревоге поднял. Но скоро узнаю, это точно. И вот тогда… Да, кстати, классно ты его отбрил насчет того, что решения сейчас Штаб обороны принимает, молодец! Вовремя вспомнил. А верующих наших еще вчера официально оформили, теперь они все в составе корпуса, ни с какой стороны не подкопаешься! Вот так-то…
– Спасибо, Сережа. Только не в том дело. Понимаешь?
– Вполне понимаю, комбат, – особист криво усмехнулся. – Не все так просто, да? И кое-кто кое-кому весьма поперек горла стоит. Ладно, расслабься. Автарк твой… ну, или наш… у меня давно первым номером в разработке числится. Знаешь?
– Догадываюсь, – осторожно ответил Крупенников.
– Вот и хорошо, что догадываешься. Поскольку, может оказаться, что придется нам с ним накоротке поговорить. Тоже понимаешь?
– Ага.
– Только пока это сугубо между нами, – Харченко разлил по стаканам остатки коньяка. – И трепаться об этом не стоит.
– Да. Кстати, не забудь, завтра заседание штаба, прикинем ближайшие планы. Тянуть никак нельзя, чем быстрее ударим, тем больше шансов, что они не успеют подготовиться. Чувствую, ох, не зря те их два
