Люди переставали работать.
А зачем?
Люди переставали учиться.
Зачем?
Люди переставали мечтать.
Зачем?
Жизнь начала постепенно угасать…
С другой стороны, это на Земле бесплатные флаеры, доступная из любой точки планеты Сеть и прочая халявная инфраструктура. И совсем иное дело – терраформированные планеты-колонии, особенно, новые. Вот на них и решено было направить свой взгляд…
Каста впервые в истории встала перед выбором. Плюнуть на все человечество и покинуть Эйкумену, становясь избранными, прародителями новой цивилизации? Или все-таки попытаться спасти обреченное человечество?
Пока что выбрали второй вариант. Хотя были и голосовавшие за первый…
Автарка и его Сенат в известность не поставили. В конце концов, чиновники такие же люди, как и все остальные. В отличие от замкнутой касты ценителей Истинного Чистого Знания, разумеется.
Десяти лет генетикам и зоопсихологам хватило, чтобы на основе ископаемых ДНК вырастить новых домашних
Кстати, вы не знаете, как проводится тотальное терраформирование? Пригодную по атмосфере планету окружают сетью орбитальных гравиконденсаторов. В течение нескольких лет проводится сглаживание рельефа, упорядочивание грунта, выравнивание береговых линий, уничтожение местной фауны и флоры. Оператор конденсатора, разумеется, не знает, что внизу живые существа. Зачем это ему? Его задача – просто следить за выполнением заложенной в компьютер программы. А в некоторых случаях можно и вовсе обойтись без человека-оператора, полностью доверившись искусственному интеллекту с тремя уровнями контроля. Ей и вовсе будет наплевать на живых существ. Ведь главное – практическая польза для человечества. Стоит ли жалеть каких-то двоякодышащих рыбоптиц с Аграна, если эта планета – богатейшее месторождение тяжелых элементов?
Главное – прибыль. Меркантилизм. Вот что помогло выжить человечеству, а вовсе не какие-то там пространные рассуждения о Добре и Зле…
А как же первооткрыватели? Да нет никаких романтиков-первооткрывателей, нет никаких легендарных бродяг-разведчиков, уже лет сто, как нет! Перевелись. Лежат с пивком на диване и смотрят голофильмы о бесстрашных романтиках Дальнего Космоса. Зато есть управляемые интеллектуальными программами автоматические зонды, анализирующие геологические элементы и состав атмосферы.
Психологи и аналитики рассчитывали, что внезапная угроза пробудит здоровую агрессию. Пусть не у всех, но пробудит. Увы. Люди гибли, становились пищей для рептилий, но сопротивляться не могли. За очень редким исключением.
Вот это исключение и заинтересовало ученых.
Но пока отряды сопротивленцев еще не попали в лаборатории, было трудно выдвигать гипотезы, почему кто-то смог противостоять угрозе, а подавляющее большинство – нет. Примерно в этот момент Автарк со своим Сенатом и принял неожиданное решение, обратившись к хронофизикам, результаты полузапрещенных исследований которых были настолько ничтожны, что даже не интересовали Касту… Но тем удалось невероятное, и они, использовав просто чудовищное количество энергии, сумели открыть устойчивый канал в прошлое и вытащить оттуда целый батальон озверелых, опытных бойцов самой страшной войны за всю историю человечества.
Каста ученых не стала саботировать этот эксперимент, решив, наоборот, использовать пришельцев для решения своей проблемы. Понаблюдать, так сказать, прикинуть. После того, как Яше Финкельштейну удалось взорвать психику добровольцев, не пригодных дотоле ни к чему агрессивному, психологи сильно озадачились. И решили воспроизвести подобный эксперимент на одной из сельскохозяйственных планет, до того использовавшейся как основная база для содержания ящеров и базирования и обслуживания флота.
Под конец допроса Стен Мил, так звали допрашиваемого, даже выразил надежду, что пришельцы из прошлого вступят в контакт с научным советом, обсудив взаимовыгодное сотрудничество с ними в целях спасения и дальнейшего процветания человечества. Особист, конечно, пообещал. Со всем жаром в голосе…
Окончив рассказ, Харченко горько усмехнулся:
– Вербануть меня пытался, щенок.
Офицеры подавленно молчали. Лаптев по обыкновению черкал стилусом по сенсору своего электронного блокнота. Харченко промокнул платком взмокшее лицо и нервно закурил – устал пересказывать этот ужас. Крупенников, морщась, потирал виски. Чего-то подобного он и ожидал. Давно ожидал.
А женщины-заключенные? Те, кому ампутировали руки и ноги. Дожидались, когда культи заживут. И вытягивали большие половые губы, пришивая их к остаткам бедер. Сексуальные куклы для утех господ офицеров. Можно использовать как подсвечники. Нет, все цивилизованно, под наркозом. Зубы вырывались тоже под наркозом. И язык также, хотя господа офицеры бывали этим несколько недовольны. Голосовые связки разрезались, чтобы куклы не кричали. Удобно! Просвещенная Европа, хули…
И чем же вот этот самый Стен Мил отличается от Эльзы Кох?
Один отец Евгений был внешне спокоен. Он просто закрыл глаза и, шепча какую-то молитву, перебирал четки.
«ЭТИМ» было просто интересно: а что будет, если сделать вот так? Или вот так? Человек для них стал просто предметом исследования. И не более того…
– Значит, так… – тяжело сказал Крупенников, не поднимая взгляда. – Выжжем их змеиное гнездо на Агроне, потом возвратимся и устроим всему этому их Ученому Совету, или как там его, такое, что все их эксперименты пустячком покажутся… Все, совещание закончено, все свободны. Разойтись…
Глава 5
Интерлюдия
Марк (продолжение)
Он не сразу понял, что очнулся. Вокруг царила такая темнота, что открывать глаза было бесполезно. Только и слышно, что кто-то стонет рядом.
– Дина? – хрипло прошептал он.
Ответа не было.
«Ослеп!» – мелькнула вдруг паническая мысль. Марк протянул трясущиеся руки куда-то перед собой, наткнулся на что-то мягкое и теплое и тут же испуганно отдернул ладони.
– Кто здесь? Кто здесь?
– Не ори, – раздался спокойный голос откуда-то справа. А стоны стали еще сильнее.
– Где я?
– Заткнись, тебе говорят! – ответил еще один голос. На этот раз раздраженный.
И в этот момент включился ослепительный свет. Настолько ослепительный, что глазам мгновенно стало больно. Рефлекторно Марк зажмурился. Вокруг застонали, зашевелились, закряхтели. Наконец, мальчик смог открыть слезящиеся глаза и обомлел.
