безусловно, стали определенным стимулятором будущих гонений против Жукова, предпринятых Сталиным.
Эйзенхауэр вспоминал, что на него произвело огромное впечатление посещение Ленинграда, когда в августе 1945 г. он прибыл в СССР. Во время одного из приемов в Ленинграде Маршал Жуков предоставил слово для тоста сыну Эйзенхауэра, который сопровождал отца в этой поездке. Молодой лейтенант предложил «тост в честь самого важного русского человека во Второй мировой войне… за рядового солдата великой Красной Армии!» Это было мнение обоих Эйзенхауэров. «Его тост, – подчеркивал генерал, – был встречен с большим энтузиазмом и выкриками одобрения, чем любой другой из множества тостов, которые я слышал за дни пребывания в России»[394].
Встреча советских и американских войск на Эльбе 25 апреля 1945 г. была символичным событием финала Второй мировой войны. По случайному стечению обстоятельств она произошла в день открытия в Сан-Франциско Учредительной конференции Организации Объединенных Наций. Форум наций- победительниц начал свою работу под грохот последних победных залпов войны против гитлеровской Германии. И в те радостные дни трудно было поверить, что эти последние сражения станут прологом «холодной войны».
Эйзенхауэр видел во встрече на Эльбе событие огромного военно-политического значения. «Американские военнослужащие, первыми встретившиеся с советскими солдатами на Эльбе, были приказом главнокомандующего повышены в звании»[395].
Заключительная глава мемуаров Эйзенхауэра «Крестовый поход в Европу» называется «Россия». В ней сказано немало теплых слов о советских солдатах и офицерах, об огромных жертвах советского народа в Великой Отечественной войне, о трудовом героизме советских людей. И тем не менее, сравнивая мемуары Дуайта Эйзенхауэра с его оценками роли Советского Союза в разгроме третьего рейха, сделанные Эйзенхауэром в годы войны, видишь достаточно заметные разночтения. О битве под Москвой в мемуарах говорится одной ничего не значащей фразой: «На русском фронте немцы были остановлены перед Ленинградом, Москвой и Севастополем»[396]. О битве под Курском не сказано ничего. В трактовке Эйзенхауэра Сталинградская битва ставится в один ряд с победой западных союзников над итало-германскими войсками в Тунисе.
Эйзенхауэр в деталях рассказывает о Нормандской десантной операции. И это естественно – именно он командовал войсками, осуществлявшими эту операцию. Но в мемуарах не говорится о том, что Нормандская операция была скоординирована с действиями советских Вооруженных Сил. Последовательно и неукоснительно выполняя свои союзнические обязательства,. Советский Союз оказал огромную помощь экспедиционным войскам западных союзников, высадившимся в Нормандии. На четвертый день после высадки союзников, 10 июня 1944 г., началось наступление войск Ленинградского и Карельского фронтов. Как уже отмечалось, 23 июня на Белорусском фронте началась операция «Багратион» – одно из крупнейших сражений Второй мировой войны. Большой помощью союзникам было мощное наступление советских войск в Венгрии в декабре 1944 г. По настоятельной просьбе руководителей Англии и США 12 января 1945 г., ранее намеченного срока. Красная Армия начала наступление на огромном фронте, что сорвало планы немецко-фашистского командования в Арденнах. Встреча советских и американских войск на Эльбе предвещала скорое окончание страшной войны, в которой погибли десятки миллионов людей, войны, в ходе которой все человечество наглядно убедилось в звериной сущности фашизма. Массовые казни, крематории концлагерей, ограбление оккупированных стран – со всем этим лично смог познакомиться и Дуайт Эйзенхауэр.
В последние дни войны он спустился в соляную шахту, где на глубине 800 м хранился золотой запас фашистской Германии. Золото в слитках, золотые монеты, изделия из золота, вывезенные из оккупированных стран Европы, поражали воображение.
В тот же день генерал получил представление о том, какой ценой были собраны эти несметные сокровища. Он побывал в концентрационном лагере Ордруф. Уже приближаясь к концлагерю, американские военачальники почувствовали сладковатый запах разлагающихся трупов. В концлагере они обнаружили 3 тыс. трупов. Голые, истощенные длительным голоданием тела валялись в открытых могилах, между бараками – везде, где заключенных застигла смерть. Трупы были густо облеплены вшами. Некоторые из них были обглоданы узниками, сошедшими с ума от голода[397].
Эта картина была ужаснее любого самого страшного поля боя. Эйзенхауэр и Брэдли стояли бледные, безмолвные. Главнокомандующий немедленно послал телеграмму в США с требованием срочно выслать кинорепортеров и юристов, для того чтобы все эти зверства фашистов были зафиксированы и доведены до сведения мировой общественности.
Джон Эйзенхауэр, сопровождавший отца во время посещения концлагеря, вспоминал, что у того несколько дней было состояние глубокой подавленности. Главнокомандующий распорядился, чтобы бургомистр города, возле которого находился концлагерь, мобилизовал местных жителей на работы по очистке территории лагеря. После завершения этих работ бургомистр и его жена, вернувшись домой, покончили с собой[398].
Потом были Бухенвальд, Лимбург и многие другие концлагеря, где американцы нашли умирающих от голода, превратившихся в живые скелеты своих товарищей, захваченных в плен четыре месяца назад, во время немецкого прорыва в Арденнах. Перед самым приходом американцев в концлагерь Эрл эсэсовцы загнали в здание политзаключенных и подожгли его. Живые факелы, вырвавшиеся из этого огненного ада, были сражены очередями из автоматов. Американские солдаты насчитали 295 полуобгоревших трупов[399]. Таков был обыкновенный фашизм в действии.
Эйзенхауэр понимал большое политическое значение распространения правдивой информации об изуверствах фашистов. С этой целью он организовал посещение лидерами конгресса США и корреспондентами концлагеря Бухенвальд. Делегация, посетившая этот крупнейший лагерь смерти, застала в нем группу изможденных заключенных, которых не успели еще эвакуировать. Дуайт Эйзенхауэр писал, что этот визит буквально потряс конгрессменов и корреспондентов[400] .
Амброуз писал: «Дуайт Эйзенхауэр ненавидел войну. Единственное, что он ненавидел еще больше – это фашизм». Эйзенхауэр был немцем по национальности, и в силу этого вопрос о его отношении к немцам в побежденной Германии имеет особое значение. Необходимо отметить, что родители Эйзенхауэра делали все возможное, чтобы их дети выросли и чувствовали себя американцами, а не немцами, в чем они и преуспели. Ассимиляционные процессы, весь образ жизни в США – стране иммигрантов способствовали тому, что родившиеся в Соединенных Штатах дети или т. е из них, кто прибыл в страну в раннем возрасте, быстро воспринимали нравы и традиции Америки и становились по своим взглядам, восприятию жизни типичными американцами. Надо учитывать и личное отношение Эйзенхауэра к немцам, в первую очередь к руководителям Германии, как противнику в войне.
Уже в день объявления Англией и Францией войны Германии, 3 сентября 1939 г., Эйзенхауэр в письме к брату Милтону дал очень резкую характеристику Гитлеру и политике «невмешательства», проводившейся западными странами по отношению к фашистскому агрессору в предвоенный период. Дуайт Эйзенхауэр писал: «Кажется невозможным, что народ, считающий себя культурным, смог… дать абсолютную власть над 85 млн людей опьяненному властью эгоцентристу … преступному безумцу»[401].
Как указывалось выше, на Эйзенхауэра произвело страшное впечатление посещение немецких концентрационных лагерей. В конце войны он высказывался за полное уничтожение нацистского руководства и членов нацистской партии.
В Тунисе, в мае 1943 г., когда огромная немецкая армия сдалась в плен, Эйзенхауэр в нарушение традиций профессионального военного отказался пожать руку немецкому генералу[402].
В январе 1944 г. во время встречи с президентом Рузвельтом Эйзенхауэр высказался за более жесткий контроль над побежденной Германией и, в частности, против решения союзников разделить ее территорию на три оккупационные зоны. Рузвельт посоветовал тогда Эйзенхауэру заниматься военными делами, а политику оставить политикам[403].
19 сентября 1944 г. Дуайт Эйзенхауэр в письме к жене писал: «Два дня назад мы предприняли большую атаку с воздуха. Я постоянно отдаю приказы осуществлять крупные наступательные операции и
