Пост министра финансов своего первого правительства Эйзенхауэр пригласил занять прижимистого Джорджа Хэмфри, консервативного бизнесмена из Кливленда. Он принял предложение с одним условием. «Если кто-либо будет просить у вас денег, – сказал Хэмфри президенту, – я хочу, чтобы вы посылали его прямо ко мне»[867]. Вскоре между министром финансов и президентом возникла конфликтная ситуация. Хэмфри публично выступил с резкой критикой финансовой политики Эйзенхауэра. В такой ситуации министр обычно подавал в отставку. Однако Эйзенхауэр не потребовал отстранения Хэмфри[868].
Эйзенхауэр был убежден, и не без оснований, что «инфляция – главный враг экономики». Успехи его администрации в борьбе с инфляцией были впечатляющие, ее средний уровень был всего 2 процента в год. Индекс потребительских цен за период с 1953 г. по 1961 г. возрос всего на 14 пунктов. «И самое главное – стабильный доллар был исключительно важен для Соединенных Штатов, чтобы успешно играть роль мирового банкира в глобальной борьбе с коммунизмом». Эйзенхауэр был убежден, что сильная экономика – главный фактор, который позволит «выдержать» «холодную войну». В начале 1953 г. он дал обет, что в долговременном плане США могут успешно сражаться с коммунизмом, если их экономика будет здорова». Эта мысль неоднократно подтверждалась в официальных заявлениях Эйзенхауэра и его администрации. «27 ноября 1957 г. в протоколе кабинета было зафиксировано предупреждение президента, что необходимо иметь мощную экономику, чтобы быть лидером свободного мира. Это должно занимать приоритетное место при принятии всех законов и бюджета» [869].
Посуществу, Эйзенхауэр отдавал приоритет экономике в мировой политике. С полным основанием он считал, что экономика – основной фронт борьбы между капитализмом и коммунизмом. И в этом вопросе, в не столь уж отдаленной исторической перспективе – какие-то 40 лет, считая от начала его президентства и кончая крушением Советского Союза в декабре 1991 г. – он оказался прав.
Действительно, политический курс Горбачева – Ельцина явился субъективным фактором, приведшим к крушению мировой социалистической системы, к расчленению Советского Союза. Однако главное заключалось в факторах объективного характера – Советский Союз, мировая социалистическая система не выдержали экономического соревнования с США, с мировой капиталистической системой. И в первую очередь советская экономика надорвалась в ходе безудержной гонки вооружений, которой сопровождалась «холодная война».
Перестройка, реформы должны были начинаться с экономического базиса СССР, а не в сфере политики и идеологии.
Политика Эйзенхауэра в финансовых вопросах, в экономике в целом была следствием творчества его ближайших советников по экономическим проблемам. Но, очевидно, сыграл свою роль и личный жизненный опыт семьи Эйзенхауэров. По существу, его экономическая политика сводилась к тому, что государство должно жить сообразуясь со своими финансовыми возможностями.
Возможно, что подобная философия жизни была действительно отражением опыта семьи Эйзенхауэров. Отец Дуайта Эйзенхауэра, потерпевший в свое время полное финансовое банкротство, был твердо убежден, что не следует жить в долг, и всю свою долгую жизнь укладывался в скромные финансовые возможности своей семьи и никогда ничего не брал в долг.
Не исключено, что, став президентом страны, Эйзенхауэр последовательно придерживался этого не самого худшего жизненного принципа.
Современные американские экономисты с тоской вспоминают то время, когда в президентство Эйзенхауэра сбалансированный бюджет был реальностью. В 1993 г. специалист, занимавшийся исследованием финансовой политики Эйзенхауэра, писал: «Сегодня Белый дом и конгресс сталкиваются с трудными проблемами балансировки бюджета путем периодического сокращения дефицита и уменьшения государственного долга, который достигает более 4 триллионов долларов» [870].
Ближайшим советником президента по финансовым вопросам, как и по другим проблемам, был Милтон Эйзенхауэр. Автор популярной биографии Эйзенхауэра писал, что Милтону не досталось никакого портфеля в правительстве Эйзенхауэра, хотя он его больше всех заслуживал. «Если бы не его имя, – говорил позднее президент, – он получил бы самое высокое назначение в правительстве»[871].
В своей антиинфляционной политике Эйзенхауэр пытался ограничить и военный бюджет. Ларсен был свидетелем разговора между президентом и министром обороны Вильсоном. Президент категорически заявил министру, что тот должен укладываться «в рамки бюджета любой ценой». Президент был непреклонен. «Ни одного цента больше. Вы понимаете? Ни при каких обстоятельствах!»[872].
Стремление сохранить сбалансированный бюджет требовало колоссальных усилий и порождало сложнейшие проблемы. Джозеф Додж, главный распорядитель по вопросам бюджета в администрации Эйзенхауэра, заявлял, что попытки сбалансировать доходы и расходы и само «столкновение с этими проблемами-близнецами вызывают жестокую головную боль»[873] .
Перед сложнейшими экономическими вопросами пасуют профессионалы-экономисты, во всяком случае, их противоречивые рекомендации никогда еще не помогли ни одному правительству выбраться из трясины экономических проблем. Эйзенхауэр умел подбирать толковых советников и руководить ими. Его главным советником по экономическим вопросам был профессор Колумбийского университета Артур Бернс. Нельзя сказать, чтобы рекомендации Бернса были более успешными, чем у его ученых коллег, ходивших в советниках у других президентов, но Эйзенхауэра они вполне устраивали. Предложения и выводы советника импонировали ему в первую очередь тем, что в них все было четко и ясно. Однажды после очередного доклада Бернса Эйзенхауэр заявил ему: «Артур, Вы были бы прекрасным начальником штаба за океаном во время войны»[874].
Не всегда, правда, помощники президента оправдывали то доверие, которое им оказывал Эйзенхауэр. Милтон был прав, когда говорил, что президент был «очень лоялен к своим помощникам» и, может быть, чрезмерно «полагался на них»[875].
Особое место среди большого штата советников, помощников и консультантов Айка занимал Шерман Адамс. После завершения избирательной кампании 1952 г. Эйзенхауэр, покоренный точной, четкой работой Адамса, сказал ему: «Будьте начальником моего штаба». По свидетельству ряда авторов и людей, близких к Белому дому, Адамс был уникальным явлением для аппарата президента на протяжении всей истории страны. Никто и никогда еще из лиц подобного ранга не сосредоточивал в своих руках столько власти, как Адамс. Эйзенхауэр любил, ценил и полагался на него. Однажды, обращаясь к Даллесу, президент сказал, показывая на приближающегося «начальника штаба»: «Фостер, вот идет моя совесть!»[876]. И это соответствовало действительности.
Адамсу не повезло. Он получил грошовые подарки от одной фирмы, что стало достоянием гласности, и в 1958 г. ему пришлось уйти в отставку по обвинению в коррупции. Не желая создавать осложнений для Эйзенхауэра, Адамс принял это решение, несмотря на то что президент готов был защитить его, используя весь свой авторитет. «Степень болезненности любого скандала часто зависит от того, насколько умело он обыгрывается политическими противниками» [877], – не без оснований писал журнал «Тайм», комментируя увольнение Адамса в отставку.
По свидетельству Ричарда Никсона, «одним из самых тяжелых решений для Эйзенхауэра было решение об отставке… Шермана Адамса»[878].
Эйзенхауэр предлагал одни антиинфляционные мероприятия, демократы – прямо противоположные. Все это свидетельствовало о том, что в принципе никто не знал, что можно противопоставить инфляции, кризисному падению производства, росту безработицы. Каждый новый бюджет министра финансов Хэмфри встречался в штыки демократическим большинством конгресса. Комментируя один из бюджетов Хэмфри, демократы заявляли, что предлагаемая администрацией система налогов вызовет «депрессию, от которой волосы встанут дыбом»[879] .
Критика в адрес финансовой политики Эйзенхауэра раздавалась не только со стороны депутатов оппозиционной партии в конгрессе. Его резко порицали и многие республиканцы. Произошел даже
