когда они докажут, что при сделке допущены налоговые нарушения, только тогда можно будет остановить тот поток, что ринулся из России от «Южного креста». «Южный» — это наверняка потому, что Африка. А «крест»? Крест ставится на Африке? Как показывает практика, названия фирм говорят об очень многом: те, кто придумывает их, словно зацикливаются на том, чем станут заниматься. «Южный крест»…
— Серафим Григорьевич, — раздалось из селектора, — танкеры завтра входят в порты.
— Спасибо, — поблагодарил Моржаретов своего заместителя, державшего на контроле эту сторону операции.
Спасибо. За что? День-два погрузки, и очередная партия нефти испарится из страны, не дав ей практически ничего. Кроме, конечно, загрязненной территории, изношенности буровых, железных дорог и трубопровода. И новых будущих долгов, в конечном итоге, потому что деньги в Россию не придут.
Отыскался наконец Ермек, которого Моржаретов тщетно пытался найти последние два часа. Сам вошел в кабинет — бодрый, хитрый. У Серафима даже сердце екнуло: хитрюще улыбающийся, поглаживающий свою прическу Беркимбаев — это прелесть. Это значит, он что-то раскопал. От такой улыбки глаза у генерала превращаются в тонюсенькие щелочки, но, если по большому счету, зачем ему круглые глаза? Круглых полно у других — целые континенты ходят с ними — и ничего, не вознесены за это качество на небо. А у Ермека за его глазами — мысль.
— Я чувствую, твои ребята хорошо пошурудили, доставив удовольствие своему генералу, — поторопил друга с признанием Моржаретов. — Излагай, не тяни.
Своих офицеров Беркимбаев бросил добывать слухи внутри коммерческих структур — процеживать пьяные разговоры, хвастливые заверения, мат и песни. Уши от этого у «безпеки» не увяли, наоборот, прижались, как у вошедшей в гон собаки.
— Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос, — все же издалека начал Ермек. Блаженно улыбнулся, узрев нетерпение друга. Предложил еще медленнее, издеваясь: — Или тебе все-таки задать два вопроса?
— Полтора, — умоляюще попросил Серафим.
— А как лучше: сначала вопрос, а потом половину или наоборот? — наслаждался ерзанием Моржаретова генерал.
— Убью, — коротко пообещал тот.
— Ах, так! А вот как ты думаешь: с уголовной и моральной точки зрения смерть от руки друга — это бытовое обыкновенное убийство или убийство изощренное?
— По крайней мере это справедливая кара тому, кто не ведает сострадания. И любой суд меня оправдает.
— Слушай, а давай плюнем на все, позвоним Глебычу и махнем куда-нибудь на островок.
Моржаретов бессильно рассмеялся.
— Ну и смейся, — разрешил Беркимбаев и сделал вид, что собирается уходить. — Поговорили, — даже произнес их традиционное вместо «до свидания».
— Согласен, можешь задавать два вопроса, — сдался полковник.
— Сначала первый или второй?
— Последний, — ткнул пальцем в небо Моржаретов.
— Смотри-ка, угадал, — удивился Беркимбаев.
— Ну? — потребовал известий Серафим.
— А я уже все сказал. Зачем умному человеку повторять одно и то же дважды?
Моржаретов напрягся, прогоняя в памяти только что состоявшийся разговор, и хлопнул себя по лбу:
— Остров?
— Приятно работать с людьми, которые хотя и со второго раза, но что-то соображают.
— Та-ак, — потер руки Серафим, больше не реагируя на ермековские шуточки. — Где этот остров, ты, конечно, не знаешь. Не-ет, ну где тебе, — снисходительно-примиряюще выставил вперед ладони, желая, конечно, услышать обратное.
— Знаю, — смазал душу начопера медом генерал.
— Да-а? Вот уж не ожидал. И где?
— Где-то у нас, в России. Представляешь, сколько островов в мировом океане мы сразу исключаем из поиска!
Моржаретов застонал:
— Я завтра же подам рапорт Директору, чтобы все разговоры здесь велись только на казахском языке. Вот тогда поязвим вместе.
Угроза имела свою подоплеку: Моржаретов однажды на спор назвал больше казахских слов, чем Ермек, всю жизнь, правда, проживший в России.
— Понимаешь, преступников ловят не на каком-то языке, а… — генерал постучал себе по лбу. И только в этот момент убоявшись, что жест может уже восприняться как похвальба, сам объяснил: — У хозяина «Южного креста» есть яхта. Стоит, или как там поморскому, пришвартована около Речного вокзала. Недавно загружали в нее спиртное, овощи, продукты. Я думаю, сбор произойдет на ней. Вернее, на яхте они отчалят к какому-нибудь островку или безлюдному побережью, куда ты почему-то категорически не хочешь плыть с Глебычем.
— Ермек, дорогой, я тебе сужаю поиск острова со всей России до размеров Московской области. Даже до устья Москвы-реки и Клязьминского водохранилища, — начертил мысленно возможный маршрут отплытия яхты с Речного вокзала Моржаретов.
— Да? — сделал удивленное лицо Ермек. — А я, дурная голова, хотел уже засылать своих людей на Енисей и Амур. Вдруг где там.
— Про Обь не забудь! — согласился с собственной глупостью Серафим. — Значит, яхта под твоим контролем?
— Меня смущает возможность пустить все документы в прах, как это получилось со списками, — не стал отвечать на прямой вопрос Беркимбаев. — Или тебе все равно, что нести начальству: бумаги или пепел от них?
— Слушай, сам получил генерала, дай и другим получить.
— А для этого нужно совсем немного: первое — не нервничать, второе — найти яхту…
— Не понял! Как найти?
— Шерше ля фам. Как ищут женщину: отыщешь — будет удача, нет — спишь с открытой форточкой. Одним словом, яхта исчезла.
— Ничего не понимаю. Ты же сам только что говорил…
— Я ничего не говорил. Это ты желал бы услышать то, что хочется. Я сказал, что есть яхта. Но я не сказал, где она сейчас.
— А где она сейчас?
— А вот теперь мы подступаем к первому вопросу. И именно поэтому я уже целый час прошу тебя позвонить Глебычу — нужно найти тот остров, к которому она причалила. Нам нужна подробная карта тех маршрутов, которые могут произрастать от Речного вокзала. Как ты думаешь, Глебыч нам в этом деле помощник или, как и ты, шаляй-валяй?
Нет, совершенно ни к чему Ермеку учить родной казахский язык. Все прекрасно изъяснилось по? русски…
Независимо от дружески-служебных препираний двух начальников управлений, предстоящая встреча на яхте невольно взволновала еще двух человек — Соломатина и Черевача. И все только потому, что Иван проснулся чуть раньше, чем предполагала Людмила, заканчивавшая разговор по телефону. Она, глупышка, прикрыла дверь на кухню, чтобы не разбудить его, а дверь-то как раз нужно оставлять открытой, чтобы самой контролировать ситуацию. Что поделать — женщина. Это не мужчин в постель заманивать, тут соображение требуется.
— Да-да-да, — первое, что услышал Иван, проснувшись среди мягких подушек и скомканного одеяла.
Люда говорила из кухни, и не потому, что так уж хотелось подслушать ее разговор, а оттого, что проснувшийся человек интуитивно вбирает в себя именно первые звуки, он стал прислушиваться.
