Тагара, может, Дуппель, может, я сам. А может быть, все трое.
Я положил руку Тагаре на плечо и процедил сквозь зубы единственное, что смог:
— Спокойно, мальчик, спокойно…
И она — развязка эта — не заставила себя ждать.
Первыми ее вестниками появились в поле зрения Ольгред и бритоголовый полковник — один за другим. Оба двигались короткими перебежками вдоль стены, которой теперь служило основание ножки каменного «гриба». Оба опасливо поглядывали в небо. И оба пока что не замечали друг друга. Похоже было, что они искали кого-то из нас. Скорее всего, меня. Первым обнаружил наше убежище полковник.
Теперь, и не думая прятаться и маскироваться, выпрямившись во весь рост, он двинулся ко мне с таким видом, словно собирался тут же свернуть мне шею. Ольгред наконец заметил и его, и нас и тоже, забывая о всяких предосторожностях, кинулся ему наперерез. Кажется, с целью предотвратить назревавшее смертоубийство.
— Ну ты, колдун х…ев! — заорал Горелов, проламываясь через кустарник ко мне.
Был он до предела взбешен и вещал в основном кучерявым матом. Поэтому его слова я привожу здесь еще более приблизительно, чем слова других моих знакомых по Странному Краю.
— Какого черта все мы нянчимся с тобой, если ты, оказывается, ни на что не способен? Мы все рискуем жизнью. Сейчас четверо моих ребят остались калеками на всю жизнь! — орал он, — А двоих из них мы просто не довезем до базы. А ты, вместо того чтобы помочь хоть чем-то, прячешь свою задницу здесь в камушках! Или ты сейчас же крикнешь твое Заклинание, твое Слово… Или я раньше, чем тварь спалит всех нас, сделаю из тебя решето!
Он самым недвусмысленным образом вытащил из расстегнутой кобуры свой ПМ. Тут подоспевший Ольгред успел ухватить его за локоть.
— Вы не понимаете! — закричал он сорванным голосом. — Он не может! Он своего Слова не знает! Это еще непроявленный маг! Понимаете? Не-про-яв-лен-ный! Думаете, ему самому не хочется жить? Думаете, он что — полный идиот?
Но полковник находился уже не в том состоянии, когда человек бывает восприимчив к доводам логики.
— Если он у вас не-про-яв-лен-ный, — продолжал он орать, передразнивая Ольгреда, — то пусть быстрее проявляется! Раньше чем я сосчитаю до трех! Вы все это поняли? Ну! — крикнул он мне. — Где твое Слово?! Где твое разящее Слово?!
Зрачок пистолетного дула оказался прямо напротив моей переносицы.
— Одну секунду! — почти взвизгнул Дуппель. — Только одну секунду! Он вспомнит… Он сейчас вспомнит…
Он вопросительно воззрился на Ольгреда. И Ольгред кивнул. Тяжело и со значением.
— Да… — произнес он тем тоном, которым в кино говорят судьи и прокуроры. — Да. Пришел момент. Надо это сделать! Ты уж извини… — добавил он, обращаясь ко мне, и развел руками.
У Дуппеля зуб на зуб не попадал. Он торопливо, дрожащими руками отстегивал что-то от пояса. Какой-то футляр рассмотрел я, скосившись. Такой белый пластиковый футляр. А из футляра, торопливо развинтив его, он достал довольно большой шприц и стал сдирать с его иглы защитное покрытие. Шприц был уже готов к действию. Золотистая, янтарная жидкость, наполнявшая его, зловеще блеснула, попав в солнечный луч. Тагара еще сильнее прижался ко мне, и глаза его вконец округлились от страха.
— Н-н-не-э-э… — выдавил он из себя. Но его просто никто не слушал.
— Т-теперь, — прошептал мне Дуппель, — или пан или пропал! Или начнешь вспоминать… С-свою суть… Или, прости — загнешься… Но только мы все здесь испечемся сейчас. Так что терять нечего… Вспомни Слово! Слово разящее!..
— Шансы? — спросил я, стараясь имитировать полное хладнокровие. — Хотя бы половина на половину?
Дуппель не ответил. Видно, не смог выдавить из себя ответ. Только отрицательно затряс головой, и глаза его наполнились безнадежным отчаянием. Стальная игла нащупала мою вену, и содержимое шприца горячей, обжигающей волной покатилось по моим сосудам.
А терять и действительно было нечего: над верхушками невысоких деревцов, честно пытавшихся скрыть нас, уже поднималась трепещущая крыльями гигантского бражника громадная туша твари.
«Финиш! — подумал я. — Сейчас узнаю, что значит сгореть заживо!»
И в тот момент, когда горячая волна, рожденная зельем, вырвавшимся из шприца, добралась до моей головы и охватила мозг, я выкрикнул в такую близкую морду чудища единственное, что оставалось у меня в голове.
— Чтоб ты сдохла, тварь!!! — заорал я. — Чтоб ты сдохла!!! Подавись!!!
То, что произошло дальше, было, наверное, самой большой неожиданностью, которую мне довелось и доведется когда-либо испытать в жизни.
Пламя, яркое и слепящее, просто разорвало тварь в пылающие клочья. И они, кувыркаясь и продолжая рваться на все более мелкие куски, полетели жутковатым фейерверком в разные стороны.
Я оглох, а потом чуть было не ослеп. Если бы бритоголовый полковник не набросил мне на мое лицо свой бушлат, я точно лишился бы зрения.
Потом случился небольшой провал в памяти, из которого я вынырнул, уже сидя на заботливо подостланном под меня брезентом и ощупывая опаленные брови и ресницы. Волосам, видно, тоже досталось. Зеркала окрест не было, но, судя по виду присутствующих Дуппеля и Ольгреда, внешность моя производила не лучшее впечатление. У меня еще была потом возможность убедиться в том, что множественные ожоги и шрамы не украсили мою физиономию. Как, впрочем, и другие открытые части тела. Но что до впечатления, которое я производил на присутствующих в целом, то сейчас его явно определяла не внешность.
Все, кто мог держаться на ногах, окружили меня и рассматривали с явным уважением. Среди прочих тут был и Тагара. Только его уважение больше походило на тревогу.
— Возьми, — сказал Дуппель, протягивая мне открытый коробок, — это заживляющая штука.
Коробок был наполнен то ли мазью, то ли глиной преотвратительного вида. Но, судя по тому, как щедро Дуппельмейер покрыл ею свои ожоги, какими-то целебными свойствами эта субстанция обладала.
— Уф-ф-ф! — добавил он. — Рад, что ты остался живым. С-считай — счастливчик!
— Очень жаль, что вы с ним припозднились, — мрачно бросил Горелов. — Только после того, как мы начали терять людей…
Он перебросил свой подпаленный бушлат через плечо и, молча кивнув своим людям, зашагал к своему бронетранспортеру. Мы помогли солдатам донести до машины раненых.
— Теперь уже недалеко, — сообщил Ольгред, усаживаясь за руль вездехода. — Но пока не расслабляйтесь. Впрочем…
Он помолчал, выводя «лендровер» на крейсерскую скорость, в хвост бэтээру.
— Впрочем, тебе, — он кивнул мне, — может быть, полезно будет вздремнуть…
Я решил тоже перейти на «ты».
— Что это была за дрянь, которую ты мне вколол? — поинтересовался я у Дуппеля. — Что, я и впрямь мог от нее загнуться?
— Еще как! — усмехнулся тот. — Можно сказать, в девяти случаях из десяти. Правда, была у тебя еще возможность просто дурачком остаться. Но, согласись, это был оправданный риск. Эту смесь разработали наши умники, как говорится, методом тыка. Называется обычно — «Пробуждение-3». Так вот, когда она действует на такого, как ты, непроявленного, «латентного», как говорят, мага, то просто случайно ломает всякие тормоза, которые блокируют его способности, и чаще всего маг сам себя разрушает. Себя всего или собственный разум. Просто потому, что, сам того не понимая, начинает командовать силами, о которых не имеет ни малейшего представления. Нам разрешено применять эту штуку только в критических ситуациях. Не думал, что в такой окажусь. Но, как говорится, от тюрьмы и от сумы…
