— К Городу движется земское войско. Идут и будут под Городом через день.
Доносили дозорные князя, следившие за главными дорогами.
Ставр ждал вестей о земском войске и хотел неизбежного боя. А все же твердое сердце дрогнуло. Не вовремя покидают Новгород четверо ярлов… Нет, пусть идут, остающихся хватит побить мужиков.
Князь не показал виду и сказал конунгу:
— Добро. Не придется нам терять время и ходить в земли. Непокорные сами идут к нам за наукой. Под стенами мы их вразумим.
Глава пятая
1
Плавали на лодках, бродили, ходили, ездили послы и гонцы по Новгородским землям. Добрался и до Тсаргова огнища незнакомый мерянину человек. Он тянул за чумбур заморенного коня, оба вывалялись в черной болотной грязи, и человек выглядел лешим. Однако пришлец не побоялся медвежьей головы на воротном столбе, подлез под самую пасть, стучал и настойчивым криком звал хозяев.
— Чего пришел?
— Нурманны в городе, — ответил незнакомый.
— А что тебе в тех нурманнах?
— Нурманны обманом завладели Городом. Слышишь?
Тсарг почесался, крякнул, воззрился на гостя:
— Еще скажи.
— Нурманны Городом завладели. Понятна тебе речь?
— Завладели… — откликнулся Тсарг и оглянулся на свой двор. Мерянин обошел худого вестника, для чего-то пошел к лесу, но тут же вернулся и уставился на коня, качая большой, как котел, головой, в лохматых с проседью волосах. Подумал, подумал и сказал не человеку, а коню:
— Нурманны завладели. Ишь?!
Боком, будто ему стала нынче узка калитка, Тсарг пролез во двор, сбросил засовы, оттянул одно воротное полотнище и пригласил вестника:
— Веди коня, что ли.
В избе Тсарг уселся против гостя и молча, подперев косматую голову, глядел, как голодный жадно хлебал горячее и, дорвавшись с голодухи, по-волчьи рвал хлеб зубами. Вестник отвалился, и мерянин приказал:
— Теперь спи. А я пойду. Завладели, говоришь?
…Посланный очнулся от толчков хозяина. Изба была полна народу. Речь незнакомого слушали тихо. Иной вздыхал с натугой и вновь затаивал дыхание. Тсарг перебивал обстоятельно длинный рассказ:
— Князь, стало быть? Еще повтори ту речь. — Двойные дани давать, сказываешь? Еще говори. — Сверх двойных по пять кун со двора, так, что ли? — Насильничают? — и, оглядев своих, мерянин успокоил семью: — Нас не найти до зимы. Летней дороги нет. Чего им тут искать?..
Гонец кончил рассказывать и встал.
— Ночевать будешь? — спросил Тсарг.
— Нет. Еще дороги есть.
— Далеко ли?
— К твоим соседям.
— Ступай.
Младший сын Тсарга, которого Одинец знал старательным парнишкой, успел вырасти в ражего мужика и сделаться отцом. Он отвязал от коновязи коня.
— Не мой конь тот, — возразил вестник.
— Не перечь, бери, — сказал Тсарг. — Твой плох совсем, загнал ты его. Да постой. Леший тебя заведет, моему коню зря побьешь ноги. Внучек тебя проводит. А к тем не ходи, — Тсарг махнул на восход, — к ним я сам сбегаю.
— Ладно так, — согласился вестник.
— Ступай, ступай, — проводил его мерянин, но отпустил недалеко: — Стой! Для чего же не сказал ты, где Изяслав-кузнец?!
— Ушел на огнище к Гюряте со всем двором.
Покинув пустые ныне, обыденные дела, мужики собирали стрелы, чинили колчаны, вили новые жильные тетивы, проверяли насадку топоров, точили ножи, рогатины, сулицы-копья. У Тсарга нашлись два длинных меча, один шлем, кольчуга и четыре щита.
Минул день, и мужики побрели — малое зернышко земской силы. С собой они взяли двух коней под вьюки с оружием и подорожниками. На спины тоже навязали тяжелые лыковые пестери с теми же подорожниками. Кто же его знает, надолго ли уходили от двора, а лишний кусок в брюхе дает лишний день жить, свой запас спину не ломит.
Для дома Тсарг оставил двух сыновей, с собой увел четверых. На прощанье мерянину пришлось рявкнуть на горестно рыдающих женщин и на свою старуху:
— Цыц, дуры! Не войте, чумные! Хороших гостинцев ждите, притащим во!
2
По указанию вестника, Тсарговы взяли направление на полдень. В середине дня выбрались к починку из трех дворов. Сберегая подорожники, у соседей поели горячего и тронулись дальше уже не впятером, а почти тремя десятками вооруженных людей. И хорошо, на народе веселее.
Заночевали у дальних соседей. Гости спали, а хозяева, благо ночь светла, собирались, вооружались. Дальше пошли места, неизвестные для Тсарга. Не беда: другие дороги другие люди знают.
Вскоре из лесов вышли на широкие чищеные поляны — их теперь стало уже за четыре сотни по-разному вооруженных людей: и славян, и мерян, и весян, и угров. По присловью — на чище поля чаще. И видно вдаль лучше, чем в лесу. Однако на починках и на заимках стало пустовато, мужиков совсем мало.
— Ушли уже наши. И вы поспешайте!
Спешили.
Сотнями лычниц и сапог народ поднимал с земли пыль, и ветер ее сносил подобно дыму пожарищ. На бродах надолго мутили воду, и люди пили мутную воду охотнее лошадей, приученных к ясной влаге лесных ключей и колодцев.
Верстах в двух от дороги заметили владение боярина Хабара, бывшего, как знали от гонцов, заодно с самозваным князем Ставром, и отрядили охочих пощупать боярина. Настоящим дымом, а не пылью вскоре затянуло усадьбу.
Вместе с другими бегал и Тсарг, вернулся довольный. Старший боярский приказчик давно сбежал а младший сдуру застрял в усадьбе. Мерянин с сыновьями прижал приказчика и под ножом вынудил указать тайничок-похоронку. Тсарг спас от огня первые гостинцы, обещанные старухе.
Земские взяли боярских захребетников и рабов. Боярину Хабару более не придется владеть ни
