— Только восемьдесят шесть, Оттар, только восемьдесят шесть. И среди них есть много стариков, утомленных морем и непогодой, и много молодых, еще не накопивших всех знаний войны.
— Нет, Грольф, ты слишком скромен, — возразил Оттар, — клянусь твоим мечом! Я очень хотел бы иметь таких викингов и такой драккар.
— «Кабан» совершенно гнилой, уверяю тебя, он гнилой, — настаивал Грольф. — Я клянусь тебе священными браслетами Вотана, — хиллдурский ярл встал и торжественно поднял правую руку с вытянутой ладонью: — «Кабан» сгнил и стоит очень дешево, да поразит меня молот Тора, если я лгу!
Голос опытного сорокапятилетнего ярла дрогнул. Молодой сын Рекина холоден и жесток, как железо. Грольф предпочел бы попасть в другие руки. На месте Оттара Грольф забрал бы пленников в свой горд, посадил на цепь и назначил хороший, но разумный выкуп. Но горд Оттара далеко, Оттар не имеет времени вернуться в Нидарос до зимы. Он должен назначить выкуп, немедленно получить его и плыть дальше. Что еще можно придумать?
Конечно, Грольф не подозревал, что вся флотилия Нидароса так близка. Его привлекала возможность легкого захвата «Змея», который одиноко тащился в водах Хиллдура. Проклятый туман!..
— Мне не нужен твой драккар, — успокоил пленника Оттар. — Кто из ярлов отнимет драккар у другого ярла? Но мне очень нравятся твой меч, твой щит и твои латы. Ты подарил бы их мне, как другу? Сколько они стоят? Я думаю, много. Итак, поговорим о выкупе.
Грольф почувствовал легкое презрение к молодому ярлу, который теряет время на болтовню и собирается торговаться, вместо того чтобы сразу назначить свою цену и предупредить, что скидки не будет.
— Мое оружие стоит очень дорого, — согласился Грольф. — Клянусь Валгаллой и прекраснейшей из воительниц юнглингмоер Гильдис, — напыщенно воскликнул Грольф, указывая на жену ярла, — оно стоит пятисот хороших золотых монет!
Грольф оценил в уме каждого викинга своей дружины и себя в их числе по пяти монет и округлил итог. Сам он взял бы с Оттара или с другого попавшего в плен ярла выкуп приблизительно по тому же расчету.
— Это хорошая цена, — согласился Оттар.
— Наши возвращаются, — вмешался Эстольд.
Из-за Хиллдура выходили, таща на канате по барже, «Орел» и «Волк». Несомненно, что третья баржа успела погибнуть вместе с товарами и траллсами. «Змей» пошел на сближение с малым драккаром Грольфа, который вел выловленную в прибое четвертую баржу, брошенную спасавшимся от погони «Змеем». Узкий «Лебедь» хиллдурского ярла обладал стремительным ходом и не боялся приблизиться к перегруженной вражеской флотилии. Оставшиеся на берегу викинги Грольфа послали «Лебедя» узнать, чем же и когда кончится дело.
— Ты видишь, — упрекнул Грольфа Оттар, — из-за тебя я лишился баржи с товарами и восемнадцатью траллсами, которых я хотел продать в Скирингссале.
— Все будет возмещено, все, — поспешил успокоить Грольф, — назови твою цену, и я выплачу тебе ее сверх пятисот золотых монет, которые ты согласен взять за меня и моих.
Грольф уже считал, что все кончено, и с дерзким простодушием навязывал Оттару свои условия. Нидаросский ярл улыбался, глядя в глаза пленника. Вдруг улыбка исчезла:
— А ты не помнишь ли, Грольф, как десять лет тому назад ты ходил с Рекином и со мной, еще не имевшим силы мужчины, к саксам и что случилось тогда? Тогда ты тоже клялся. И ты взял из рук саксов золото и серебро. И ты ушел, не предупредив нас. Ты бросил нас одних, и саксы напали на нас, когда мы не ждали нападения, так как ты открыл им дорогу. И мы едва вырвались, а Рекин унес в своих внутренностях смертельную саксонскую стрелу…
— Но разве я не был прав? — искренне удивился Грольф. — Так всегда было. Если бы саксы дали выкуп Рекину, он поступил бы точно так же. Мы ходим в море за добычей, а не развлекаться.
— Конечно, конечно, — согласился Оттар. — Мы свободные ярлы. И ты не лишился чести ярла. Я не спорю, я напоминаю. Но сейчас я сильнее тебя!
Вновь улыбаясь, Оттар дружески положил руки на плечи Грольфа и внезапно вцепился в его горло. Грольф схватил запястья молодого ярла, но не смог оторвать его пальцы.
Оттар с холодным интересом наблюдал, как чернело лицо Грольфа. По бороде хиллдурского ярла потекла слюна, он закрыл глаза и бессильно обвис.
Когда Грольф очнулся, Оттар предложил ему ковш не пива, а дорогого валландского вина.
— Ты пытался смеяться надо мной, Грольф, — с беспощадной ясностью говорил Оттар, — ты думаешь, что мы с тобой сидим не на моем «Драконе», а в Скирингссале, где правят старейшины тинга? Я хочу высадиться в твоем фиорде. Я возьму все твое имущество, сожгу твой горд и на пепелище посажу на колах тебя и твоих сыновей. На толстых колах, а не на тонких, и вы не сумеет так быстро умереть. Сначала вороны объедят вас живыми, как тех саксов, которые ответили мне за смерть Рекина!
Растирая помятое горло, Грольф, упорно и мужественно торгуясь на пороге жестокой смерти, хрипел:
— Ты можешь. Ты сделаешь все это, сделаешь. Но там тебя ждут. Мои будут сопротивляться. И ты потеряешь много твоих викингов, потеряешь. Я не клянусь тебе, нет, я говорю правду. И ты промедлишь здесь и не успеешь попасть в Скирингссал. Погода портится. Тебя задержат осенние бури. Ты будешь вынужден зимовать в чужом месте. Мои соседи прикончат тебя, чтобы воспользоваться твоим добром и моим. Да, как ты меня. Ты тоже погибнешь…
— Пусть так! Но что тебе? Тебя и всех твоих успеют съесть вороны, — возразил Оттар. — Поэтому ты дашь мне не пятьсот монет, и не пять тысяч, которых у тебя нет, а просто все золото и все серебро, которое найдется в твоем горде и в твоих тайниках. А я верну тебе и «Кабана» и твою жизнь.
— Согласен, согласен, — прокаркал Грольф.
Так нидаросский ярл победил хиллдурского. Победил, чтобы воспользоваться победой, но не чтобы отомстить за отца. В семьях вестфольдингов родовые связи крепились не велениями сердца, а сознанием общности интересов. Напоминание о судьбе Рекина, преданного Грольфом, послужило Оттару только как прием воздействия на воображение противника…
И тогда, и значительно позже в традициях вестфольдингов и их потомков месть имела практическое значение. Служа властительным родам, месть всегда рассудочно подчинялась выгоде.
4
Всю длинную-длинную осеннюю ночь факелы и фонари плясали на волнах перед Хиллдурским фиордом, Утром вернулся «Лебедь» Грольфа с посланными на берег под командой Эстольда и Эйнара викингами Оттара. Горд хиллдурского ярла был очищен, в нем не оставалось ни одной унции драгоценных металлов. Тайник был опустошен, из него извлекли не только монеты, слитки и изделия, но и все оружие, на котором оказались серебряные, золотые и бронзовые насечки. И, как всегда бывает, все сколько-нибудь ценное…
Результаты векового грабежа, накопления рода Грольфа перешли в другие руки. Немедленно добыча была взвешена, сосчитана, быстро оценена знатоками и разделена на доли. Нидаросские викинги, в восторге от великолепной и легкой добычи, утверждали, что Гильдис принесла им счастье, и потребовали включить жену ярла, дивную юнглингмоер, в число участников дележа. Это была необычная к высокая честь.
Итак, каждый получил по одной доле, Оттар и Гильдис тоже. Потом четверо кормчих получили еще по две доли каждый, а ярл взял доли драккаров, по две на каждый рум. Двадцать восемь за «Дракона», двадцать за «Змея», двадцать четыре за «Орла» и шестнадцать за «Волка», а всего восемьдесят восемь долей. Так всегда поступали викинги всех времен. Они тщательно делили добычу, взятую на войне и на охоте, — золото, серебро, драгоценные камни, жемчуг, янтарь, ткани, вино, железо, утварь и другие товары, клыки моржей, кожу и сало китов и кашалотов, тюленей и траллсов — мужчин, женщин, детей, оцениваемых применительно к рынкам рабов… Обиженных при дележе не бывало. То, что приносили земли
