Беспокойство, донимавшее его с какого-то момента ночной допросной эпопеи, наконец оформилось в некую законченную мысль. Она — эта мысль — чуть не заставила его подпрыгнуть на своем месте в конце «беседы» с Ларисой Юрьевной, удрученной бедами злосчастного Мальстрема. Поминая всех чертей — как обитающих на Инферне, так и прочих, — Гвидо стремительно следовал коридорами станции, на ходу перебрасываясь короткими фразами с ночным дежурным по госпиталю.
Тот встретил его на своем рабочем месте далеко не дружелюбно.
— Я, конечно, не смею возражать вам, господин подполковник, — с досадой заметил уставший к концу дежурства майор медицинской службы. — Я понимаю — дело не терпит отлагательств… Да… И пациент далеко не в критическом состоянии. Перелом был, можно сказать, пустячный… Собственно, мы готовим его к выписке в ближайшие день-два… Но неужели нельзя дать выздоравливающему человеку возможность добрать свои два-три часа сна? Насколько я знаком с природой разных дел, которые не терпят отлагательств, после беседы с вами пациент уж во всяком случае не заснет сном невинного младенца…
— Скорее всего, это я уже не засну таким сном… А вот что касается капитана Орландо Санчеса, то, в любом случае, я пришел сюда не для того, чтобы отоварить его бессонницей…
Майор молча пожал плечами и кивнул медсестре. Та, точно так же — молча и не скрывая недовольства столь ранним визитом руководства, — проводила Гвидо в пустынную палату, в которой на единственной занятой койке чутким утренним сном спал капитан Санчес.
Сестра пододвинула к кровати вертящийся стул и предложила его подполковнику. Затем, включив и чуть подрегулировав ночник, осторожным движением коснулась плеча больного. Тот моментально проснулся. Узнав в склонившемся над ним госте своего непосредственного начальника, капитан сделал некоторую попытку принять на кровати менее расслабленную позу, но Гвидо удержал его от резких движений.
— Оставьте нас наедине, сестра, — попросил он. — И, если не затруднит, свяжите меня с Эберхардтом Кульбахом. Вы знаете, о ком я говорю. Если он спит — пусть профессора разбудят… И как только он будет на связи — немедленно дайте мне знать…
Капитан Санчес с тревогой посмотрел на шефа и, морщась, все-таки перешел в положение «сидя».
— Что-то не так, шеф? — профессионально понизив голос, спросил он.
— Не беспокойся…
Гвидо проводил медсестру цепким взглядом и прислушался к тому, как тихо щелкнул дверной замок.
— Сам знаешь, — успокаивающим тоном проговорил он. — Бывают в нашем деле этакие закавыки… Маленькие, но не терпящие промедлений.
— Берите быка за рога, шеф… Не стоит мне долго объяснять такие вещи…
— Вот и хорошо, — улыбнулся Гвидо. — Мне всего-то и надо, что уточнить хронометраж одной истории… Скажи, сколько примерно времени прошло с того момента, как там — на поверхности — вышла неприятность с твоей ногой, и до того, как док Кульбах забрался в шаттл и убыл на станцию?
Орландо задумался.
— Да, строго говоря, вся эта командировка, — пожал плечами Санчес. — Я и часу не был с доком. Мы ведь влетели в аварию прямо на выезде с Космотерминала. И меня сразу завернули назад — в медпункт там же, на терминале… Я немедленно направил вам свой рапорт…
«Которому я не придал тогда никакого значения, — с досадой подумал Гвидо. — Точнее, я озаботился только здоровьем покалеченного Орландо. Мне и в голову не пришло тогда, что Эберхардт отправился в город без присмотра. Это вообще было такой чушью — присматривать за невиннейшим доком Кульбахом… Настолько большой чушью, что у меня просто стерлось из памяти это простое обстоятельство. Все — по Фрейду…»
— …а потом я там и дождался дока, — продолжал Орландо. — Мы вернулись на одном шаттле. Вместе… А…
«Правильно, они вернулись вместе, — устало припомнил Гвидо. — И это закрепило у меня в памяти иллюзию того, что все в общем-то в порядке. Я даже не стал вносить никаких поправок в файл по командировкам дока. А это уже… Сдаю я, маразматиком делаюсь. Пора меня списывать в расход, на мыло старого дурака…»
— Не беспокойся, — он похлопал капитана по плечу. — С твоим рапортом — все в порядке… Скажи-ка еще вот что: хотя ты и был за рулем, виновным за ДТП признали того водителя, который…
— Виновным признали фирму грузоперевозок, — остановил его Санчес. — Это был «Додж-автомат». Кстати — порожний. Черт его принес… А за рулем был как раз не я, а док. Тоже — черт нагадал… Впрочем, если бы вел как всегда я, то на этой койке лежал бы он. Удар пришелся как раз в правую часть кабины. А у стариков хуже заживают переломы… Хотя…
— Док плохо водил? — сочувственно осведомился Гвидо.
— Да нет, — покачал головой Санчес, с тревогой присматриваясь к лицу шефа. — За рулем док прямо орел. Только вот здесь, на борту, ему развернуться негде. Вот я ему и позволяю иногда… В тот раз — напрасно…
— Так ведь виноват-то был не он, — успокоительно проворковал Гвидо. — Будь ты за рулем, только переломом бы поменялись… Или…
— Или, — нехотя глядя в сторону, выдавил из себя увечный капитан. — Я бы все-таки притормозил — там, на выезде… И потом — у дока в правах не было вкладыша — он не проходил на Фронде никакой регистрации на этот счет… И сами права просрочены были. Да их у него с собой и не было — по сети вычисляли… В общем — потрепали нервы профессору…
Гвидо не стал уточнять, как обстояло дело с отчетностью на этот счет. Вряд ли эта небольшая нервотрепка нашла отражение в лаконичном рапорте капитана. Он только натужно улыбнулся и еще раз похлопал по руке Орландо.
— Ну, поправляйся… — произнес он, вставая со стула. — Не бери в голову всю эту чертовщину. За головную боль платят мне…
За его спиной вежливо откашлялась медсестра.
— Профессора Кульбаха не могут найти, господин подполковник, — сообщила она. — Его нет ни в его боксе, ни в лаборатории… Вашу просьбу передали дежурному по охране станции…
— Спасибо, сестра, — поблагодарил Гвидо и зашагал к выходу.
Сестра переглянулась с Орландо.
— Кажется… — начала она.
— Да, — согласился капитан. — Кажется, мы здорово подвели дока Кульбаха.
Хрипловатым спросонья голосом начальник охраны «Эмбасси-2» извинялся перед Гвидо, хотя никакой вины за собой не чувствовал.
— Кажется, я не могу сыскать для вас уже второго человека за последние сутки, подполковник… Но доктор не покидал станцию… Так что его найдут в течение часа-двух…
— Вы уверены, что он действительно не мог покинуть, «Эмбасси» ни при каких обстоятельствах? — сверлящим голосом уточнил Гвидо.
Он впился в изображение главного охранника на экране довольно неприязненным взором.
— Уверен, — заверил его тот. И тут же смазал весь произведенный эффект:
— Если, конечно, все в порядке с бортовым компьютером…
— Немедленно, — зашипел Гвидо. — Я повторяю: немедленно проверьте, все ли с ним в порядке. И пеняйте на себя, если…
Но тут коммутатор голосом только что разбуженной секретарши сообщил ему, что в его приемной вот уже четверть часа находится вызванный по срочному делу лейтенант Петро Криница.
— Вам, господа, стоит подождать здесь…
Человек, проводивший их в прохладную глубину Дома и затворивший за Рогой дверь в помещение, которое здесь называли трапезной (наверное, так же условно, как сам Дом — монастырем), указал четырем
