некрасивой. А хуже всего, что она сама этим прониклась. И почему одиночество не выделяется по заявкам?
— На территории посторонний, — внезапно объявил Дворецкий. Направляется в сторону дома.
В лязгающем его голосе мне почудилось возмущение — уж чужакам вход сюда настрого воспрещен. Непроизвольно оглянувшись, я потребовал:
— Покажи!
Невдалеке от ограды действительно пробирался через кусты человек. Приземистый и не слишком ловкий, одетый точно бандит из мелкой стаи. Кроме плохонькой бронекуртки, на нем имелись коже- пластиковые брюки, металлизированные ботинки на изрядных каблуках и синяя шапочка с выступающим козырьком. Последняя, наверно, смотрелась бы неплохо — на красивой голове и при мускулистой шее. Но этому не подфартило ни с внешностью, ни с мышцами. И навыков у него оказалось негусто. Возможно, он и крался в своем понимании. Но с равным успехом мог бы подкрадываться бегемот. Рассеянные по парку датчики с легкостью фиксировали его перемещения, а укрытые в листве «глазки» провожали взглядами, передавая от одного к другому. Идиот! Сунулся бы он сюда ночью, когда страж-система настроена всерьез, и его оцепенелое тело уже доставили бы к крыльцу — на предмет опознания.
— Кажись, знаю его, — пробормотал я, будто Дворецкому не все равно. — Ладно, нехай живет!
Встав из-за пульта, я потянулся, с удовольствием напрягая мышцы. Затем набросил на плечи просторную рубаху и без спешки прошлепал ко входу, распахнув дверь за миг до того, как в нее попытался стукнуть незваный гость.
— Здрас-сь, — промямлил он, опуская вздетую было руку. — А это я! — И расплылся в дурацкой ухмылке, вполне ему подходившей.
Радость какая: наконец и к нам пожаловал Лазер. Зацепенев, шаромыга глядел на меня, точно на гору, грозящую обвалом. К опаске примешивалась зависть, даже преобладала. Не виделись мы давно, и за этот срок я сделался одним из самых здоровенных в губернии — чего, собственно, и добивался. Если прибавить к сему обширный арсенал навыков, почерпнутый из Океана, да отменное техобеспечение, мало-помалу собранное в моем гнезде… А у Лазера ни первого, ни второго, ни третьего. Где справедливость?
— Какого черта? — проворчал я, — Почему без звонка?
— Сюрприз! — ухмыльнулся гость. — Давно хотел тебя проведать.
По его нечистому, угреватому лицу катился пот, и на меня извне дохнуло зноем. В моих-то комнатах всегда прохладно, словно в подводной глубине.
— А уж как я тебя ждал!..
Следовало бы послать этого хмыря подальше, да еще придать ускорения пинком под зад, но… требовался повод.
— Ну, входи, — уступил я, кляня себя за мягкотелость. — Если не боишься.
У Лазера хватило ума промолчать, не ерепениться на пороге, через который еще могли не пустить. Вот затеять свару в доме, наплевав на приличия… Н-да. «Невольник чести» — это и про меня.
— Двигай в комнату, — сказал я, с брезгливостью глядя на его обувь. Конечно, можно заставить гостя разуться, но не оказалось бы еще хуже.
Понурясь, Лазер затопал по коридору впереди меня. Его защитный жилет был усилен с тыла пластиковыми бляхами, словно бы он опасался удара в спину. Меж лопаток свисал жиденький рюкзак, в котором что-то позвякивало на самом дне. Вступив в гостиную, Лазер закрутил головой, разыскивая, откуда слышится «мой любимый старый джаз», — но не преуспел. Саму-то мелодию он вряд ли оценил. А ведь звучала «Песнь о Грузии» в исполнении Рэя Чарлза:
«Georgia on my mind», — классная вещь, на самом деле.
— Выкладывай, — велел я, лишь только Лазер уселся. — Чего надо?
И покривился, увидав его во всей красе: от скверных зубов врастопырку до сальных волос, выбившихся из-под щегольской шапочки. А ногти-то, ногти!.. Землю он, что ли, рыл?
— Щас, щас… Не гони коней!
Гость еще озирался, завистливо морщась. Поглядеть было на что: стильная мебель, шикарная аппаратура, да и сама зала впечатляет. Конечно, Лазер не отказался бы от такого. Но чем обоснует свои аппетиты? В нормальную Семью его не берут:
пакостен, треплив, — личными дарованиями не наделен. Разве пронырлив сверх меры и нюх, как у гиены. Так ведь вкупе с дуростью это прямая тропка на тот свет.
А еще Лазер рассчитывал угоститься. На столике стояла ваза с фруктами, рядом помещалась коробка трюфелей — но что это для настоящего мужика!., В другом месте Лазер не постеснялся бы пошуровать по укромным углам, за что и получил прозвище, — но здесь ему живо отбили бы руки.
— Выпить бы, — облизнув губы, пожелал он. — Блин, пересохло все!
— Сок.
— Ну хотя бы…
Выставив перед ним запотелую бутыль, я самолично наполнил бокалы и первым отхлебнул из своего, чтобы рассеять возможные подозрения. Конечно, Лазер и даром мне не нужен, однако он-то убежден, будто все вокруг спят и видят, как бы его, драгоценного, в могилу спровадить. Туда и дорога, если откровенно, — но чтобы я марал руки?..
Сам сел по другую сторону стола, подальше от его «ауры», уже расплывавшейся по комнате. Если уж допустил свинью в дом, приходится терпеть. Впрочем, попытку Лазера развалиться повольготней я пресек угрюмым взглядом.
— Так ни с кем и не сдружился? — хорошенько приложась к бокалу, спросил Лазер. — А, Род?
В его понимании дружить значило сотрудничать к взаимной выгоде.
— Тебе-то что?
— Вот не умеешь ты с людьми ладить! — посетовал он.
— Или не хочу?
— Да ладно, дело твое…
— Ну, слава богу.
— А вот я давеча… — И Лазер пустился в россказни про свои достижения на ниве бизнеса. Затем вполне мог переключиться на любовные подвиги — кто ж этим хвалится, если не лузеры? (Кстати, забавное созвучие.) Его речь была неряшлива, как он сам. И разжижалась таким количеством матюгов, что вполне могла быть сокращена вдвое без всякого ущерба для содержания. Лазер явно не ценил время — ни свое, ни чужое. Но у меня-то оно расписано по минутам.
— Моего терпения хватит на четверть часа, — предупредил я. — Затем вышвырну. Этого добиваешься?
— Ну ладно, блин, ты чё? — обиделся он. — Ведь столько не виделись!
— А летаем по разным орбитам — с чего пересекаться?
— Зато нынче дорожки совпали, — хихикнул Лазер. — Не веришь?
— Докажи.
— Щас. — Нагнувшись, он сунул пятерню в рюкзачок, а я, будто невзначай, направил на гостя предплечье. Конечно, он мог и не знать, что кроется в моем рукаве. Во всяком случае, не карты — хуже, много хуже. Лучше не выяснять. — Во! — Лазер вытащил на свет предмет, в котором даже я, спец по новинкам, не сразу распознал наручный диагност-аптечку, объединенный с видеофоном. — Видал такое?
— Дай сюда, — велел я.
Нехотя бандит расстался с драгоценностью. Этот самый ДАВФ и походил больше на изящный браслет, украшенный каменьями. Которые вообще-то были дисплеями да проекторами объемных картинок и оживали при нажатии скрытой кнопки. Не сразу я отыскал крышечку, под которой пряталась крохотная батарея — из разряда едва не вечных, насколько можно судить. И весь прибор скорее всего потреблял крохи. А занимал всего ничего. Большая часть объема отводилась под лекарства — конечно, самые насущные, экстренные, предназначенные поддержать жизнь, рока не подоспеет помощь, вызванная по
