Затем Галла медленно и с сомнением, словно бы подозревая подвох, двинулась ко мне, шажок за шажком. Так же боком, как и спускалась, забралась на постель и втиснулась мне под мышку, приняв прежнюю позу. Ее объятие сдавило мою грудь, точно железным обручем, но в этом не было угрозы — просто деву еще не покинула напряженность.
Никогда не любил стерв, тем более агрессивных: Но Галла как бы и не стерва, она — мстительница. За всех поруганных женщин. Конечно, лучше б дева карала состоявшихся насильников, а не провоцировала нестойких.
Так же осторожно я сдвинул руку ей на талию, пытаясь себя убедить, что рядом та самая девчушка, которую я встретил на улице и которую настолько (не побоюсь этого слова) вожделел. Конечно, прежнего желания это не вернет, но отвращение погасит. И вправду, ладонью я ощутил нежную кожу, хотя теперь мне и чудилась под ней сталь. То есть не чудилась, а ощущалась на самом деле. Но постепенно затверделость оставляла девичью плоть и в мерном дыхании затихали хрипы. А щека, видневшаяся из-за желтых локонов, мало-помалу разглаживалась и розовела, скрывая пугающие очертания костей.
Выходит, эти превращения связаны у Галлы не только со временем суток? Агрессия будит в ней мстительницу, безжалостную, неодолимую. А доверие, податливость… Или дело еще и в голоде? Ох, лучше не думать!
— Впрямь тепло, — пропела Галла прежним голоском, чистым и звонким. — Но как кушать хочется!..
По ее округлившейся щечке я понял, что она улыбается.
Слава богу, соображение к ней вернулось. А значит, ушла сила.
— И что ж тебе требуется? — не удержался от вопроса. — Кровь?
— Не будем об этом, ладно?
— Ладно, — покладисто согласился я. Вообще Галла не из тех, кому хочется возражать. Слишком легко в споре перейти неясную эту грань. Однако гадать я не перестал. У меня возникло подозрение, что дева не умерщвляет свою добычу — ну, может, облегчает на литр-другой. Да еще увеличивает поголовье скопцов, собирая трофеи. И хороша ж у нее коллекция!.. Впрочем, это домыслы.
Пожалуй, я уже мог Галлу захотеть, забыв недавние события. Но тут, как и в споре, всю инициативу пришлось бы передать ей — ведь, не дай бог, заступишь!..
— По крайней мере ты не мужчина? — снова не утерпел я. — Помню, читал про одного пришельца, ставившего опыты над землянами…
— Смеешься? — Запустив руку за спину, Галла ухватила проклятый свитер и — уф, наконец! — стащила его через голову, оставшись законченно голой. — Выдумал тоже! Похожа я на мужчину?
— Так ведь и он до последней складочки выглядел кралей. Если бы не признался сам…
— И бог с ним. — После паузы девушка спросила: — А ты не мог бы… тоже раздеться? Мне это надо, правда! Раз уж не получилось поесть…
На секунду во мне снова шевельнулся страх: предстать перед ней без доспехов!.. Но ведь она не убоялась подставить спину. Хотя что я знаю о ней?
— Да, — сказал я. — Конечно. Только приму душ, если не против. Ты-то не потеешь, насколько заметил.
Поднявшись, я быстро разоблачился, складывая снаряжение возле койки, и голяком прошлепал в душевую. Вода, конечно, поступала только холодная, но за день трубы прогрелись настолько, что она мало отличалась от теплой.
Когда я вернулся, кровать была перестелена наново, а возле самой стены притулилась Галла, мерцая глазищами, — даже и сейчас они светились. Молча я улегся лицом вверх, и девушка тотчас забралась на меня едва не всей тяжестью, елозя грудью, животом, бедрами, будто пыталась в меня вживиться.
У меня снова перехватило дух. Оцепенев, я уставился в потолок, безуспешно пытаясь вспомнить, какой она была полчаса назад. Господи, да какая разница! Кто кем был и кем станет когда-нибудь. Все обратимся в прах.
— Ты не умер? — спросила она, не прекращая истязаний. — Все хорошо, да?
— Делай что хочешь, — сквозь зубы выдавил я. — За себя ручаюсь. Но не за него. Мы тут посоветовались, и он решил… Однако что он может, верно? Лишь плеваться. Это ведь не подпадает под статью?
Что-то я сделался разговорчив. Самому себе зубы заговариваю, лишь бы не угодить под ее клыки?
— Но мне нужно, правда! — повторила девушка. — Это заменяет еду.
— Делай что хочешь, — повторил и я.
К счастью, она скоро затихла, плотно обхватив меня конечностями, так что обошлось без эксцессов — пока. Ощущения вернулись в рамки приемлемого, даже приятно было ощущать на себе ее тяжесть и осторожно, едва касаясь, ласкать бархатную кожу. (Кажется, она впрямь стала теплей.) Оглаживать натянутые ягодицы, проводить пальцами по хрупким позвонкам в тугой ложбинке. Впрочем, чего-чего, а хрупкости там в помине нет.
— Теперь я продержусь, — прошептала Галла. — Я не слишком тебя опустошила?
— Всегда готов. В голове-то звенит, но кое-где даже осталось лишку.
Она хихикнула.
— Нет, правда, — прибавил я. — Пользуйся, мне не жаль. Если это заменит тебе корм…
— Ну, не совсем.
— Ладно, о корме не будем. А вот скажи, давно ли ты объявилась тут? Я имею в виду город, губернию… страну.
— В городе с месяц. В губернии чуть раньше. В стране… ну, тут счет на года.
— Может, на десятилетия? — подсказал я.
— Может быть, — застенчиво согласилась девушка. Действительно, на столько она не выглядела. И опять же, не мое это дело. Если считать от финала, она еще моложе меня.
— Но почему сюда перебралась? Что тебя притянуло?
— Каждый ищет, где теплей, — молвила Галла. — Или где он больше может.
— То есть здесь ты ощущаешь себя сильной?
— Наверное, так.
— Так и дрейфуешь по свету — в поисках горячих точек?
— Наверное, — повторила она тихо.
Выходит, в наш городок притягивает причуды со всей страны. Что ж тут творится, господи?
Додумать я не успел. Почувствовав, что отвлекаюсь. Галла опять и с легкостью распалила «чуть затаившийся пожар», причем на сей раз вобрала меня в себя, будто нуждалась не только в энергии. И в ее упругом сочном лоне не обнаружилось капканов.
Даже сейчас я страшился шевельнуться, а зудящие руки убрал подальше, как ни хотелось вонзить пальцы в подмявшее меня тело. Только впитывал изысканное зрелище, когда Галла распрямляла стан. И ловил губами соски, когда нежные груди принимались тереться о мое лицо. А уж что творилось в паху, и вовсе было не моей заботой… хотя ее повздошные гребни так и просились в ладони. Но сколько я ни отстранялся от события, участником коего являлся, оно само меня достало. Мало-помалу в месте слияния нарастало напряжение, до дрожи напрягая мышцы. И все ж я дотерпел до момента, когда на Галлу снизошло насыщение и она закричала — пронзительно, отчаянно. Наши содрогания будто вступили в резонанс, девушка купалась в исходящих от меня волнах, точно саламандра в языках пламени, а я еще удивлялся, как Галлу не подбрасывает при взрывах, — ведь она нанизалась на действующий вулкан. Черт, от этого вправду можно забыть о еде! А то и умом тронуться.
Потом меня настигла истома, точно сладостная отрава. Вот теперь я действительно почувствовал опустошенность. Мышцы обратились в вату, веки набухли тяжестью. А главное, из тела ушло беспокойство — выплеснулось вместе с избытком семени. И на какую почву оно попало, что станет с ним в этом создании?
И Галла расслабленно лежала на мне, вполне удовлетворенная — на мое счастье. Кто знает, чем пришлось бы платить за некачественную обслугу?
