— Козье так козье. Бегает у меня по парку одна козочка.
— Не Инессой зовут? — щегольнул осведомленностью гэбэшник. — Вот ее бы я подоил!
— В очередь становись.
— Вдобавок иноземцы слетаются сюда, как мухи на падаль, — продолжил Гувер. — Не дают дремать враги-империалисты!
— Молчал бы об империалистах, — уколол я. — А сам кто?
— У нас добровольный союз.
— Ну да, — не поверил я. — То-то чуть ослабли вожжи, как бросились врассыпную.
— Ума нет — вот и рванули. Вдобавок отделенцы науськивают. Местным-то князькам хочется бесконтрольной власти. Кто они, пока губерния? Прыщи на ровном месте, чинуши среднего звена. А стоит отпасть, как сразу — президент, министры, парламентарии!.. Возвышает в своих глазах, да? При том, что прыщами останутся, сколько б ни пыжились. Пока можно было, доили федерацию, а как вымя иссякло, буренку в расход? Не пройдет фокус!
— Ты в ГБ не из дояров подался? — полюбопытствовал я. — Что это тебя на доение сносит?
— А ты не согласен?
— Да нет, складно звонишь. Еще про закрома родины расскажи. Как она поднимала и взращивала каждого из нас… Страсть люблю подобные сказки!
— А что, разве не так? — спросил Гувер больше по инерции. Я отмахнулся: и сам знает. Эту тему мы уже обговаривали.
— Ваша беда, ребята, в замедленной реакции. Если не нравится Двор, чего ж его терпите?
— Куда денешься? — вздохнул он. — За Алмазиным народ.
— Кто? — удивился я. — Вот это трусливое, завистливое стадо?
— Так ведь их большинство.
— И я о том.
— Знаешь, какая у Клопа поддержка в массах? Думаешь, иначе бы столица мирилась? Ведь черт знает, что он выкинет завтра!
— А чего хотите от самодержца? Если решит, что повышение ему не светит, и вовсе перережет пуповину.
— Пусть попробует! — пригрозил федерал. — Тогда и на массы не поглядим.
— А как же «добровольный союз»?
— Система «нипилек», — пояснил Гувер со смешком. — Впускаем-то всех…
— Что, сам и стоишь на входе?
— Не пойму тебя, Род. Ты вообще на чьей стороне?
— На собственной, — ответил я который раз. — Без разницы, кто будет заправлять тут, лишь бы меня не трогали.
— Ты хоть понимаешь, что держава рухнет, если не остановить брожение?
— А плевать на государство, которое мышей не ловит, — сказал я. — На хрена оно сдалось, зачем на него тратиться? Да пусть загибается!
— Ишь какой!.. Слюны не хватит.
— Скинемся, не проблема.
— Слава богу, тех, кто желает видеть Россию великой, намного больше!
Ну, каждый судит по своему окружению. И даже в опросах, проводимых статистиками, принимает лишь, что нравится самому.
— Слушай, Гувер, я ж вправду не понимаю, — произнес я. — Ну что тебе, вот тебе лично, до «великой России»? Когда поделишь ее на сто пятьдесят миллионов, много ль выйдет — в сравнении с твоим личным престижем? Или когда тех, кто нас в дерьмо втаптывает, боятся и за бугром, не так обидно?
— Тебе бы все насмехаться, — возмутился Гувер. — А ведь здесь так удобно зацепиться, такой отличный плацдарм!.. Главное, закрыто отовсюду.
Кажется, он действительно в это верил.
— Да у тебя мания, дружок, — сочувственно заметил я. — Лечиться надо.
— А ты что, хочешь кормить чужую армию?
— Эк брякнул! Устарела цитатка-то. Для феодализма еще годилась.
— Ты, случаем, не на ЦРУ работаешь? — пошутил Губер, но при этом так в меня вперился, будто хотел подловить. Уж эти мифотворцы! Таких заговоров напридумывают, что под них заговорщиков не напасешься.
— Ты, верно, самый умный в своей конторе, если городишь такое… Впрочем, подкинь адресок — завербуюсь. Платят-то небось пощедрей вашего?
Улыбка едва не слиняла с лица федерала. Разумный вроде мужик — пока не заденешь за живое. Может, это впрямь греет: ощущать себя причастным к державе? Такая ма-аленькая частица великой… кучи.
Чтоб охладить Гувера, из бокового кармана своего обширного пиджака я достал литровую флягу, выставил перед ним.
— Чего это? — спросил он, уже предвкушая.
— Эль, — сказал я. — Ирландский, только из холодильника.
Не то чтобы я настолько прозорлив, но пиво тут всегда принимали на ура. Застонав от вожделения, Гувер схватил флягу, приложился от сердца, уговорив, по-моему, сразу половину.
— Искуситель, — сказал затем. — Вот за такое тебя и любят.
— Чтобы расположить к себе, хватит малого, — подтвердил я. — Главное — попасть. Из вашего арсенала, разве нет?
— И ты нас переоцениваешь. «Расположить»!.. Да зачем? Вот пугануть мы умеем, на слабости сыграть.
Замолчав, Гувер покосился на фляжку в своей руке, криво усмехнулся.
— Поставим вопрос шире, — сказал я. — Кому на Руси жить хорошо?
— Ну, тебе, наверно, — предположил он. — Еще Аскольду, Грабарю, Калиде…
— Не знаю ни одного главаря, кто доволен жизнью, — возразил я. — Вечно им неймется. То бабок не хватает, то власти.
— Вот бандитов к власти не пустим, — твердо заявил Гувер.
— А она у вас есть? Тоже, распорядитель!.. Бандиты и мне не по нутру, но куда больше меня беспокоит Клоп. Вот на него и веду сейчас охоту.
— И веди, — разрешил Гувер. — Я при чем? Гарпун тебе в руки и ветер в парус!.. Или мало?
— Да вишь, не хватает, — признался я.
— Что, уже и Океан тебе тесен? А как нахваливал его!
— Океан пронизывает всё… ну, почти. Но когда крупная акула оставляет такой хилый след… А ведь в вашем заведении еще сохранились места, недоступные для хакеров, — эдакие заповеднички.
— Ты на что намекаешь? — спросил Гувер.
— На то, что прошлое нашего козлика подозрительно туманно. А имечко шибко красивое и биография слишком правильная — ни сучка.
— Господи, и что? Ну откопаем на него компромат — толку!.. Думаешь, что-то изменится?
— Смотря что нароешь. Там может скрываться немало мин. Даже я узнал странное. К примеру, из команды, с которой он начинал, в живых не осталось никого — а ведь прошло немного лет. Полное обновление состава!
— Слушай, оно надо нам? — задушевно спросил Гувер. — Мы люди маленькие, к тому ж по краю ходим. Знаешь же: спящую собаку лучше не…
Если бы спящую! И кто ж тогда всех кусает?
— Я ж не предлагаю устраивать покушение, — сказал я и прибавил: — Пока.
— Еще не хватало!
Можно подумать, тут собрались принципиальные противники насилия, в жизни не провернувшие ни одной ликвидации. Будет он мне рассказывать!
