остановились?
– На том, понимает ли моя полицейская башка последствия нарушения второго правила... Кое что я в этих делах смыслю. Прежде всего, засекречивая информацию, часть которой уже находится в открытом обращении, мы только привлекаем внимание...
– Простите, это собачья чушь! Прежде всего при такой ситуации Сеть совершенно автоматически начнет запирать все файлы, в которых будет содержаться объявленная секретной информация, а такие файлы начнут неконтролируемо плодиться, так как множество пользователей, имевших контакт с побывавшей в открытом обращении частью засекреченного файла, будут, ничего не подозревая плодить новые и новые сообщения, на которые будет накидываться секретящая программа – от личных писем, до правительственных документов. И в короткий срок целые ветви планетарной Сети будут блокированы. А может, и не только планетарной... Причем, совершенно невозможно предсказать, какие... Только что я прогнал через Сеть парочку тестов, – Фляйшмен кивнул на почти дымящийся терминал, – вы не напрасно беспокоили меня... Закусывайте. Филе надо брать вот этой вилкой, с вашего позволения...
– Как я понял, вы решили все-таки озаботиться этим делом...
– Озаботиться... Хорошо сказано. Самого главного вы еще не поняли. Это не КТО-ТО шалит в Сети, это ЧТО-ТО! Вирус, дорогой вы мой, ВИРУС! И дай Бог, чтобы он еще не начал мутировать. Когда это началось?
– Именно это я и хотел бы узнать. Когда и кто. Кто запустил это «что-то»?
– Вот как? Ну что ж, слушайте меня внимательно. Я эту работу беру. БЕСПЛАТНО!!! Вы понимаете, что это означает, когда Сидни Фляйшмен делает работу БЕСПЛАТНО?! Это означает, господин следователь, что Сидни Фляйшмен НЕНАВИДИТ тех, кто сыплет ему песок в инструмент...
– В какой инструмент, мистер Фляйшмен?
– Мой инструмент – это планетарная информационная сеть, следователь... Мой маленький инструмент...
Секунд двадцать-тридцать Следователь переваривал «Бурбон», мнение мистера Фляйшмена и Цефейскую щуку. В принципе это было прекрасно – то что не требовалась ссылка на возможности банка Шабада, то бишь на деньги группы Шнейдермана (или Саттона – в этом вопросе существовала некоторая неопределенность). Но, вот только, неприятный кислый запах пороха, все время висевший в воздухе...
– Ну что ж, я снимаю шляпу перед таким жестом с вашей стороны, но... Я хотел бы, однако, зафиксировать почетче один момент в нашей э-э-э... договоренности... Я понимаю, что результаты такого расследования не могут оставаться под сукном и меры надо будет принимать срочные. Однако, в отношении одного моего маленького вопроса – вопроса «кто?» – вот в этом отношении я хотел бы оговорить за собой определенную фору... Он, ведь, возможно не так важен для ликвидации последствий, с чисто технической стороны дела...
– Понятно, – молниеносным движением руки остановил его собеседник, продолжая задумчиво глядеть в пространство перед собой. – Вы хотите первым добраться до этих... озорников. По крайней мере, застать их живыми... Это потребует определенных мер конспирации в дальнейшем общении между нами, – тут он обратил-таки, наконец, взгляд возбужденно сверкающих глаз на Кая и горделиво запрокинул голову. – Отлично, я принимаю и это условие...
– Нам надо, таким образом, оговорить... – начал Кай.
– Вот оговаривать-то как раз ничего и не надо! – воскликнул Фляйшмен снова простирая руку к собеседнику. – Ибо слово изреченное есть слово зафиксированное, мой дорогой... слово подслушанное... Я сам найду способ выйти на вас... Не извольте волноваться...
– И еще один момент, думаю, вам надо хорошо представить, мистер Фляйшмен: дело о котором идет речь, сопряжено с некоторой опасностью. Не прошло еще и суток, как по крайней мере один человек был убит в связи с...
– Вы мне хотите объяснить, что мы с вами находимся на Мелетте? – с почти сатанинской гордыней в голосе иронически спросил Фляйшмен.
– Я просто хочу, чтобы у вас не осталось неясности...
– Не беспокойтесь, я не первый год занимаюсь расследованием компьютерной преступности и знаю всякий раз на что иду.
– В таком случае, мне остается откланяться. Вот мои координаты...
– Вы думаете, что первого и единственного Федерального Следователя на планете так уж трудно найти? – рука мистера Фляйшмена, отклонила протянутую ему визитку. – Если да, так вовсе нет. Удачи вам...
Найти его действительно было нетрудно. Он убедился в этом тут же, когда выходя из «Дома рыбы» попал под огонь полной дюжины камер и под град самых разношерстных вопросов наконец-то взявших его след репортеров. Быть в центре внимания никогда не было любимым занятием Федерального Следователя, и, действуя в хорошо зарекомендовавшей себя в других частях Обитаемого Космоса манере («Мне нечего сказать вам этим вечером, ребята...»), он двинулся к своему кару, раздвигая ряды атакующих вежливым, но решительным жестом руки. Но на Мелетте этого оказалось недостаточно: со словами «Однако, не забывайте про эксклюзив! Сюда, мистер, сюда!» Кай был умело схвачен под локоть и стремительным приемом увлечен в недра припаркованного встык его кару лимузина. Последний с еле слышным, но удивительно мощным урчанием рванул с места, чуть не лишив жизни пару замешкавшихся представителей масс-медиа и пошел закладывать петли и повороты по центру «белого» квартала, нырнул в темноту подземного путепровода и вырвался на обходное шоссе, освещенное только типовой дорожной подсветкой, что составляло приятный контраст с огненной вакханалией «разноцветных кварталов».
Кай еще со времен пирровых побед Управления над «химиками» с Ориона не ждал ничего хорошего от прекрасно сложенных платиновых блондинок. Если же таковая оказывалась за рулем «Бентли» с вырубленным автопилотом, как это имело место теперь, дело принимало совсем худой оборот.
– У нас нет времени, – сообщила его непрошенная спутница. – У нас нет времени, а меня зовут Клэр. Я сестра Билли Говарда, чтобы до вас скорее дошло, мистер.
– Куда вы меня везете, мисс Говард? – вспомнив, где он видел сегодня такие – с оттенком благородного металла – волосы и высоко поставленные скулы, сухо осведомился Кай.
– Это не имеет значения. Главное, что у нас сейчас считанные минуты до того, как зафиксируют угон...
– Вы угнали эту машину, мисс?
– Да. Да не бойтесь вы – это кар моего хорошего знакомого. Лучшего после Гитлера... Он, конечно, будет дуться, но ничего, он еще не такого заслужил... И, главное – в машине установлен «склеп». Нас не смогут подслушать, даже если будут знать где мы.
Кай уже понял это – по назойливому, еле слышному зуммеру регистратора, сигналившему: «блок», «блок», «блок»...
– Тогда, мисс Говард, безразлично с какой скоростью двигаться. Можно просто припарковаться к обочине. Хозяин будет не в восторге, если вы попортите кар, даже если он ваш очень хороший друг...
– Я уже сказала, что Гуго еще не того заслужил... А стоящий на обочине кар чудовищно привлекает внимание... И вообще, не теряйте время на всю эту чушь... Нам с вами надо успеть договориться...
– В самом деле – чего вам от меня, наконец, надо?
– Вы должны отправить на пересмотр дело Таро. Майкла Таро. Вы, полагаю, уже докопались до него...
– Вы переоцениваете мои возможности, мисс Говард... О ком идет речь?
– Не бойтесь, следователь – игра совершенно честная. Майкл не заслуживает пожизненного. Если ему вообще что-нибудь причитается, то он свой срок уже оттрубил... Но, понимаете: я – одна. Последняя, кто еще ждет его... И кто верит, что его еще можно вытащить из этой чертовой дыры...
– Вы... вы и его родственница, миссис?..
– С вашего позволения – я его невеста... Не понимаю, ведь если вы взялись за дело по контрабанде Чужого Искусства, вы сразу должны были наткнуться на это дело... Повторяю: Майкл Таро – убийство Альдо Фонсеки, жлоба проклятого... Два года назад...
– Вообще-то я занимаюсь не контрабандой предметов искусства, а делом о разбойном нападении на
