последнее время развивается как раз обратная тенденция: все предпочитают меня избегать. А в-третьих… Ничего, вот ровным счетом ничегошеньки таинственно-запретного в моем бытии не существует. Не окажусь я вдруг наследным принцем, потерянным в детстве. Не обзаведусь случайно армией выдающихся предков. И до высоких чинов не дослужусь уж точно: с Барбары станется вообще понизить меня в звании после всей этой заварухи. А что, она может. И даже формальный повод есть. Нападение на офицера при исполнении и вывод того из строя. Причем как раз второе куда серьезнее первого… Ох не простит мне тетушка своих же ошибок, ох не простит!
А с другой стороны, с неприятностями нужно бороться по мере их появления. Что мне дало бы знание подноготной семьи Амано? Только трудно преодолеваемое желание выложить ему всю информацию. Так что и правильно молчала начальница: в неведении находиться спокойнее. А вот что сюсюкала с капитаном Сэна, это неправильно. Знаю я тетушкины методы! Наверняка ни разу серьезно не велела ему сидеть на попе ровно. Все бережет его нежные душевные струны, наверное. Можно подумать, у меня там канаты!
Особняк, в котором до нынешнего дня свободно жил, а теперь находился на положении то ли пленника, то ли заложника мой напарник, выглядел на удивление мирно, можно даже сказать, сонно. Ни скрипа, ни шелеста, ни света в окнах. Словно внутри вообще никого нет. Да и на аллее перед домом не было заметно следов человеческого пребывания, как будто кто-то нарочно все прибрал и выгладил. Хотя как раз именно такое совершенство, застывшее на грани между жизнью и смертью, очень подходит Амано.
Правильность, педантичность, прямо-таки отчаянное стремление быть во всем идеальным внешне, и черт знает что кроющееся внутри. Человек традиций, одним словом. Пусть лично своих, а не исторических, культурных, наследственных и прочих, но строго соблюдающий придуманные правила, ни на шаг не отступая в сторону. Зачем он соорудил все эти ограды, крепостные рвы, сторожевые башни и остальную ерунду? Кто ж его знает… Наверное, другого выхода не было. Не нашел в смысле способа лучше справляться со своими тараканами. Зато устроил уютную берлогу, в которой теперь холит и лелеет скотину.
Плохо, если его дедуля такой же упертый. Правда, вчера он казался человеком вполне разумным и выдержанным: будем надеяться, сразу не прибьет — выслушает. Хотя… Что я могу ему сказать? Дяденька, держите Амано крепче, а то он только под ногами мешается? Да, стоит хорошенько подумать над своими последними словами.
Стучать или звонить я не стал: сел на ступеньки, спиной к входу. Как открывалась дверь, слышно не было. Вообще ничего не было слышно, только над правым плечом вдруг возникло длинное, слегка изогнутое лезвие. И прикоснулось режущей кромкой к моей шее.
Вот они, гримасы научно-технического прогресса во всей красе: поскольку современные стали и сплавы существенно отличаются своим составом от тех, что использовались еще сто лет назад, вся древняя оружейная амуниция считается чем? Правильно, предметами искусства. И возить ее можно с собой иногда даже безо всякого декларирования, а так, в личном ручном багаже. Чем, видимо, и воспользовался товарищ, который сейчас тыкал в меня острой железякой.
— Что тебе здесь нужно?
Разговаривать умеет? Это отлично. Это просто здорово.
— Получить немного уверенности в том, что один старый человек не настолько стар, чтобы наделать детских глупостей.
Лезвие прижалось к шее еще сильнее, обжигая кожу порезом, потом вдруг исчезло вовсе. Растворилось в тишине вместе со своим хозяином. И тишина парила вокруг меня блаженно долго. А когда все-таки решила посторониться, то снова нарушилась не звуками шагов, не шуршанием ткани, а голосом. Вот бы мне когда-нибудь научиться так бесшумно двигаться!
— И какие же глупости я, по-вашему, собираюсь наделать?
Неужели все они действительно настроены на разговор? Странно. А как же угрозы убиения при малейшем приближении? Куда-то скоропостижно и благополучно испарились? Что ж, напоминать о них не буду, а то еще передумают и вернутся.
— Например, поссориться с внуком.
— И что нас должно поссорить? Моя забота о его безопасности?
Ага, понятно. Держим Амано взаперти, чтобы защитить. Объяснимая тактика, даже заслуживающая уважения. Только чертовски вредная и бессмысленная.
— Вы хорошо сказали, господин Ишикава. Не знаю, понимаете ли, но сказано очень верно. Забота — «ваша». Безопасность — «его». Не чувствуете несоответствия, маленького такого?
Он помолчал, этот мудрый старикан, потом подобрал свои национальные одежды и присел рядом. Справа от меня.
— У вас кровь идет.
— Знаю.
Мы снова погрузились каждый в свои мысли. Вернее, надеюсь, что дедуле было о чем подумать, потому что у меня самого голова была с утра совершенно пуста.
— Есть еще право сильного, — сказал дед.
— Ага. Есть. Осталось только договориться, кто сильнее: тот, кто побеждает, или тот, кто не сдается?
— Откуда вы знаете, что мой внук…
— Он же ваш внук.
И снова — чинная пауза, этакий островок медитации посреди бурного течения жизни. Благодать, да и только!
— Мы с ним плохо знаем друг друга.
Любопытная фраза. Многообещающая.
— И вы хотите узнать его получше?
— Да. Но вот хочет ли он того же в моем отношении?
Если я имею хоть какое-то представление об Амано, то не просто хочет, а сгорает от желания поближе познакомиться с дедом. Особенно учитывая последние подробности. Но первым навстречу, простирая объятия, не бросится. На насилие отвечают насилием, не правда ли? В смысле капитан Сэна всегда отличается адекватной реакцией на сложившиеся обстоятельства. По сравнению со мной особенно. Можно, конечно, сказать, что надо быть гибче, идти на компромиссы… Только тогда не человек получится, а шланг.
— Вы позволили ему выбирать самому? — Молчание в ответ. Так я и думал. — Как там, в тупике? Хорошо? Уютно, наверное?
— Что вас связывает с моим внуком?
О, на этот вопрос могу ответить совершенно честно:
— Его работа.
— И только? Вы слишком хорошо понимаете мотивы его поступков.
— А вы разве нет? Что тут вообще непонятного? Он — молодой мужчина, привыкший жить самостоятельно. Успешно движется вверх по карьерной лестнице, занимаясь любимым делом. Строит свою жизнь по однажды выбранной схеме. И вдруг появляетесь вы. Неизвестный фактор. Пока внук не поймет, что от вас можно ожидать и что — нужно, будет обороняться. И чем сильнее вы будете давить, тем крепче будут становиться его щиты… Обыкновенная история двух сильных людей.
— А вы часто уступаете?
— Я? — Да постоянно и всем подряд. — Сильному противнику — никогда.
— Вот видите!
— Но я же не называю себе умным человеком.
— Хотите сказать, что я тоже…
Старый дурак? Есть маленько. Но ему простительно. Возраст опять же. Хуже, когда дурень — молодой: шансы поумнеть слишком призрачны.
— А кто вас знает? С виду вроде человек уважаемый, а творите ерунду какую-то. Закрыли внука в
