расстаться? Весь урок литературы он думал об этом и никак не мог прийти ни к какому компромиссу. Как? Как можно жить без нее? Но он же не любит ее, не любит! И никогда не любил. Их отношения — убогая, хромоногая иллюзия прекрасных чувств, просто желание чувствовать рядом кого-то надежного, кого-то, кому можно доверять. А не дружба ли это? Разве это любовь? Разве таких чувств он хотел?
У выхода из класса он случайно столкнулся с Ларисой и некоторое время внимательно изучал ее черты, такие родные, но в тоже время ставшие непреодолимо чужими. Она выглядела такой печальной, разбитой и потерянной, что в груди он ощутил щемящее чувство болезненной нежности, желание прижать ее к себе, гладить по волосам и успокаивать. Нужно было как-то преодолеть это.
— У тебя все в порядке? — на всякий случай поинтересовался он. Девушка была настроена совсем не дружелюбно, и его беспокойство вывело ее из себя.
— У меня все отлично, — буркнула она, грубо оттолкнула его в сторону и догнала Орлову, за которой шла следом.
Мимо растерявшегося Кеши прошествовала Королева под ручку с Виноградовой. Взгляд, которым она смерила его был таким насмешливым, что Кеше захотелось провалиться под землю. Она все знает, все. И во всех его бедах виновата она! И даже в том, что Ленка не пришла домой.
Польских наклонилась к Марине и что-то ей сказала, после чего девушка обернулась на одноклассника и тихонько захихикала.
— Эй! — разозлился Кеша, — это не ваше дело…
— Не наше дело? О чем ты, Кешечка? — надменно поинтересовалась Рита, смотря исподлобья, в вишневых глазах плясали искры, разжигаемые чужой болью, над которой она потешалась. Кеша подошел поближе, готовый даже ударить ее. Как же его раздражало, что она считает себя вправе играть с их чувствами, управлять ими, совать свой нос в дела совершенно ее не касавшиеся. Ей до всего есть дело!
— Прекрати! — потребовал он.
— Что? — подняла одну бровь Королева с невозмутимым видом и спросила, — ты чего разволновался так? Лучше бы поинтересовался, где пропадает твоя девушка… — эти слова были последней каплей. Кеша замахнулся, но его руку остановил так некстати проходивший мимо Саша.
— Так ты и про Лену уже знаешь!? — закричал Кеша, — где она, где!?
— Успокойся, — вмешался Саша, нервно оглядываясь, ему совсем не хотелось, чтобы в эту разборку вмешивались учителя или другие одноклассники, а людей в коридоре было немало.
— О Лене тебе лучше спрашивать Колю, — бросила Рита и сказала Саше, — отпусти его.
Королева и ее фрейлина поспешно удалились, оставив их наедине. Кеша тяжело дышал и про себя шептал проклятья в адрес Риты, но в слух ничего произнести не решался. Если бы не чертов одноклассник, он вмазал бы ей и отбил охоту интересоваться его жизнью. Чьей-либо жизнью вообще.
— Какого черта ты ее защищаешь!? — напал он на Сашу, потирая нывшую руку, от пальцев одноклассника на запястье остался красный след, так сильно он ее сжимал.
— Хочу и защищаю, — отмахнулся Саша, ему совсем не хотелось об этом говорить.
— Ты трус, — бросил Кеша, — ты же сам ей хочешь врезать. Она же всех достала. Так какого черта выплясывать перед ней?! — ему нужно было куда-то выплеснуть свое негодование, лившееся через край. Он всех ненавидел сейчас и Ленку, которая не пришла домой, и Ларису, которая вела себя с ним так, будто он виноват во всех ее бедах, Риту, за ее дотошность и цинизм, Сашу, за трусость. Если бы они захотели, они бы все уже давно объединились и устроили Польских «темную», поставили бы ее на место… Но каждый молчал, скованный круговой порукой и все продолжалось. И будет продолжаться. Пока кто-нибудь не порвет, не разорвет паутину ее власти над ними.
В таком взбешенном состоянии Кеша и встретил Колю.
— Где Лена!? — набросился он на друга, схватил за воротник рубашки и с силой тряхнул, — скажи, где Лена!?
— Да успокойся ты! — буркнул Коля, вырываясь из его рук, — чего орешь?
— Скажи мне где Лена, — вне себя требовал он, — скажи… Почему Рита…
— А… — вид у Коли сразу сделался понимающий, но какой-то хитрый и коварный. Он знал, о чем идет речь и забавлялся над переживаниями Кеши, но в тоже время ему было жаль друга. И почему он не подумал об этом раньше?
— Понимаешь, Кеш… — Коля по-свойски приобнял одноклассника за плечи и повел в сторону лестницы, — тут такое дело… — он облизнул красивые по-женски губы, — в общем…. Так вышло… Мы тут с твоей Ленкой немного пошалили…
— Что!? — завыл Кеша, вырвался из рук Коли и уставился на него безумными, горящими глазами, — что ты сказал!?
— Ну переспали, с кем не бывает, — равнодушно сказал парень, ничуть не меняясь в лице, — ты же ее все равно не любишь…
— Урод! — зашипел Кеша и полез на Колю с кулаками. Если бы не путавшиеся под ногами младшеклассники и Дима, он бы вообще его убил. Их растаскивали в разные стороны все, кто оказался рядом. У Кеши гудела голова, ему хотелось забиться в темный угол и не вылезать оттуда больше никогда, умереть, исчезнуть… Он всегда ждал от Коли чего-то такого, что-то подсказывало ему, что этот человек готов вонзить нож ему в спину и только ждет удобного случая.
Кеша провалился в какой-то морок, все, что было кругом стало мутным и призрачным, он не помнил ничего, произошедшего после. Сознание вернулось к нему только в тот момент, когда он тащил за рукав Елену Львовну вниз по лестнице. В голове стучало: «что я делаю, что я делаю», но останавливаться уже было поздно. Шли они к кабинету английского языка, проталкиваясь через толпу, как мутные волны бушующего океана.
Еще не поздно все остановить.
Сделай это.
Сделай это! — кричал себе Кеша.
Елена Львовна потянула на себя ручку двери и ворвалась в класс. Кеша спрятал лицо в ладонях и тяжело вздохнул, ему не хотелось видеть того, что произойдет дальше, ему не хотелось вообще быть здесь сейчас.
— Прекрасно! — прогрохотала Елена Львовна и вот уже она стояла рядом с отскочившими друг от друга Колей и Татьяной Георгиевной. Англичанка успела только запахнуть расстегнутую рубашку и немного одернуть юбку, хотя едва ли это могло спасти женщину от неизбежного.
Кеша все-таки посмотрел в их сторону и пожалел, что сделал это. Взгляд, которым ответил ему Николай был настолько уничтожающим, настолько страшным, что Кеша понял: теперь все серьезно. Коля убьет его, просто убьет. Ему ничего не стоит сделать это.
В его глазах всегда было что-то дьявольское, пугающее, опасное, доставшееся ему от отца- цыгана.
Кеша почувствовал обдавшую его волну холода и выбежал на улицу. Прохладный весенний воздух немного отрезвил его. Нужно было возвращаться обратно. Что-то сделать, что-то сказать, заступиться за друга, которого он сам подставил…
Небо было ослепительно голубым. Парень запрокинул голову и стал смотреть в эту бескрайнюю синюю высь, далекую от всего низкого, глупого, грязного. Почему он так редко смотрел вверх? Почему он так редко вспоминал о существовании чистых, прекрасных небес? Потому что они всегда были скрыты серыми непроглядными тучами мирской суеты? А ведь с этих чистых небес на него смотрели мама и папа, с улыбкой или грустью, оторванные, ушедшие, так несправедливо рано. Почему никто не спросил его, чего он хочет? Да он с радостью бы был правильным домашним ребенком, старающимся порадовать родителей, никогда бы не взял в рот сигарет и алкоголя, никогда бы не позволил себе ничего больше, чем поцеловать девочку в щеку. Почему он должен был быть взрослым? Почему он должен был решать взрослые проблемы? Кто посмел отнять его детство, пинком отправив его в бурлящий океан недружелюбной и жестокой жизни?
Бог?
Кто, кто, кто!?
Кеша обернулся и тут же врезался в Колю, только выскочившего из школьных дверей. Парень
