Локка деловито осведомилась:
— Кого-то обрюхатил и хочешь вывести плод?
Поднимаю на нее укоризненный взгляд:
— Ты так дурно обо мне думаешь?
— Я думаю о тебе так же, как и обо всех остальных мужчинах на свете: вы никогда не заботитесь о последствиях раньше, чем они происходят. Ну так что стряслось? Только рассказывай все без утайки!
— Я поссорился с невестой. Или она со мной? Все случилось слишком быстро и странно, чтобы успеть разобраться.
Делаю паузу, потому что ожидаю от Локки сочувственных слов, а взамен получаю гневное:
— И ты молчал?!
— Так я сейчас говорю.
Она всплеснула руками:
— Да не об этом! У тебя есть невеста?
— Боюсь, уже нет…
— Не бойся! — Успокоили меня. — В этом деле ничего непоправимого не бывает.
— В каком деле?
— В деле превращения одинокого мужчины и одинокой женщины в счастливую семью! — Торжественно объявила Локка, так вскинув голову, что одна из шпилек не выдержала, выскочила из прически, и темные кудряшки скрыли под собой левое ухо моей приятельницы.
— О семье речь пока не…
— С самого начала. Со всеми подробностями. Понял?
Собираюсь с мыслями и воспоминаниями.
— Она приехала с матушкой. Дочь наших соседей по Энхейму. Сирота.
— Это хорошо, — не преминула кивнуть управительница дома свиданий, выразив полнейшее согласие с Каулой во взглядах на родню будущей жены.
— Милая девушка. Спокойная. Понятливая. Вроде, не была против меня, как супруга.
Локка хмыкнула:
— Девицу привезли из глуши в столичный город! Кто бы был против, а? Ладно, продолжай.
— Собственно, мы только-только начали привыкать друг к другу, и… Тут-то все и испортилось.
— Я же сказала: подробнее!
— Вчера я… Поздно вернулся. В середине ночи. Не один.
Мое признание сопроводили смешком, почти отбившим желание продолжать рассказ, но я справился:
— Никаких личных отношений! Я был немного пьян, и меня просто проводили до дверей. Но дело в том, что моя провожатая не питает ко мне добрых чувств и, увидев на пороге дома молодую девушку, решила… Скажем, отомстить.
— За что?
— Ей виднее. В общем, она меня поцеловала.
Локка хитро сузила глаза:
— А ты?
— Что я?
— Ты стоял столбом?
— Не то, чтобы… Понимаешь, выбора у меня не было. Никакого.
— Понимаю, — в голосе женщины перекатывались смешинки.
— На самом деле! Я и на ногах-то еле держался…
— А кто-то минуту назад уверял меня, что был всего лишь «немного пьян».
— Не настолько, чтобы не понимать, что происходит!
— Но достаточно, чтобы не предпринимать попыток вести себя пристойно, — обвинительно заключила Локка.
Я отвернулся.
Еще одна поборница неизвестно чего… И почему из правдивого рассказа, перечисляющего только сухие факты, женщины ухитряются создать целую трагедию? Зато, когда живописуешь свои похождения далеко за гранью сказки, верят охотно и сразу. Наверное, потому что придумывать уже нечего: буйная женская фантазия иссякает. Так и буду поступать в следующий раз. Точно! Навру с три короба, и все будут довольны.
— Ладно, не дуйся.
И это мне заявляют после, можно сказать, смертельного оскорбления? Никакого прощения!
— Правда, Тэйл… Со всеми бывает. Так что потом случилось?
Язвлю:
— Спрашиваешь из любопытства?
В ответ раздается тяжелый вздох.
— Ты прямо, как маленький… Уж должен знать, как когда себя вести, да еще с невестой. Значит, она видела ваш поцелуй?
— Полагаю, просмотрела от начала и до конца. Но даже не это страшно. Понимаешь, Лок, та женщина… В ней женского очень мало, а под зимним плащом, да ночью при свете фонаря и вовсе невозможно понять, кто перед тобой.
— Ты хочешь сказать… — Локка вдохнула поглубже, но не справилась с собой и расхохоталась. — Твоя невеста могла подумать, что у тебя отношения с мужчиной?
— Не знаю, что она могла подумать и что подумала, но рано утром она ушла из дома. Сказала, что не может больше здесь оставаться.
— Ну так это же замечательно!
Непонимающе щурюсь:
— Замечательно?
— Конечно! — Толстушка вскочила с кушетки, азартно похлопывая ладонями по бедрам. — Раз она убежала, не дождавшись объяснений, значит, чувствует свою неправоту и боится, что ты ее обвинишь.
— В чем?
— Неважно! Просто боится, но и сама этого не понимает… Все чудесно, Тэйл! Только дай ей немножко времени остыть, и все сложится наилучшим образом. Твоей невесте нужно разобраться в чувствах.
Бормочу:
— Мне тоже не мешало бы…
Мои слова не остаются тайной, и Локка строго спрашивает:
— А ты сам? Любишь ее?
Сложнее вопроса мне отродясь не задавали. И наверное, не зададут никогда.
Поднимаю на толстушку затравленный взгляд:
— Не знаю. Правда, не знаю… Мне спокойно с Ливин, но жаркой страсти или влечения, с которым не справиться… Такого нет.
Локка положила мне руку на плечо:
— Страсть не всегда является залогом любви и уж точно, ничего, кроме частых ссор, в семейную жизнь не вносит. С твоим характером о страсти вообще лучше не говорить.
— Это еще почему?
— Потому что и любить, и ненавидеть ты будешь одинаково сильно, а от любви до ненависти… Сам знаешь.
Только выйдя за пределы квартала я сообразил, что вручил Локке не весь подарок: шелковый мешочек с душистыми травами, прилагающийся в довесок к целебному Золотому листу и призванный радовать капризное женское обоняние ароматом далекого юга, так и остался в моем поясном кошельке. И немудрено: тяжести и объема в этом сене было немного, а моя приятельница так успешно заморочила мне голову успокоительными советами и рассуждениями о причудах характера, что можно было забыть и собственное имя. Впрочем, Локке и впрямь известно многое из того, что происходит между мужчиной и женщиной, но о
