так, чтобы именно он стал наследником короны. Пока о свержении самого Грома Восьмого не было сказано и слова, все чаяния недавней наложницы трактовались в довольно пристойном виде и укладывались в законные рамки. Но ведь пока еще не было ни самого факта зачатия, ни соответствующей реакции на это самого короля. Мааниту несколько раз проверяли на беременность, и каждый раз итог оказывался отрицательный. Но эта ее странная убежденность именно в определении пола возможного ребенка — сильно настораживала. По всем признакам она была уверена именно в мальчике.
Остальных наложниц Гром Восьмой как раз в день посещения столицы посланцами раздал своим соратникам, союзникам и соседним правителям, сосредоточившимся в Радовене. Оставил только четверых красоток, о которых через тайных парламентариев сообщил обоим лидерам вражеских армий. Добавляя при этом, что готов подарить по паре наложниц в знак грядущего мира и добрососедского сотрудничества. С часу на час ожидались представители как Юга, так и Севера для смотрин и начала переговоров. Самое смешное и опасное, что эти переговоры собирались вести тоже втайне от остальных стран — участниц Союза Побережья. То есть если бы три самых крупных лидера Первого Щита договорились между собой, на континенте осталось бы всего только три великие державы. Ну или две империи и королевство Чагар в окружении четверки своих ближайших соседей. Остальным было суждено в таком случае стать вассалами более сильных, уже захвативших их территории агрессоров.
И Роза, и Линкола от такого поворота событий несколько растерялись и теперь не знали, как им поступить. Поэтому требовали немедленного совета в этом вопросе от Менгарца. А еще лучше будет, как они считали, немедленное возвращение Монаха в столицу.
Для решения этого вопроса они своей властью отправили эскадру под командованием адмирала Ньюцигена к Кряжистому углу. Корабли под завязку грузили порохом, ядрами, солью, и уже завтра они должны были выйти в море. Официально приказ звучал так: дестабилизировать коммуникации противника и при возможности уничтожить как мост через пролив Стрела, так и паромную переправу через пролив Змеиный.
Попутно принцесса приказала доставить один из дельтапланов на флагман эскадры и распространила слух, что она тоже уходит в море. Кстати, она бы и в самом деле хотела это сделать, но оставлять бабушку одну на пороге грядущих политических пертурбаций было нельзя. Поэтому, как бы в самый последний момент, она поменяет свое решение, но зато дельтаплан в готовом, не разобранном виде будет доставлен куда надо и за довольно короткое время.
Мысленно Виктор обрадовался и пожурил себя одновременно: мог бы и сам догадаться о таком простом, как теперь кажется, решении. Зато как умно решила эту проблему Роза! Пусть даже и с подсказкой своей умнейшей бабушки. Теперь, если адмиралу Ньюцигену удастся уничтожить паромную переправу, он легко со своими кораблями войдет в пролив Змеиный и при случае не только дельтапланом обеспечит, но и огневой поддержкой поможет. Ведь при наличии пушек доброе слово в сознание особо несговорчивых доходит гораздо быстрее и надежней.
Добавочным грузом к письму оказались два несколько странных по конфигурации, огромных ключа. Каждый сантиметров по двадцать пять в длину и не просто с расходящимися в стороны лепестками, но еще и с проточенными бороздками в этих лепестках. В условиях сегодняшнего мира еще не существовало фрезерных станков для создания аналогичных бороздок, выемок и углублений. А значит, иномирское происхождение ключей было очевидным. Их нашли внутри парочки статуй, реквизированных в качестве трофеев из императорского дворца Гранлео. И, судя по прилагаемой описи, эти шедевры изобразительного искусства находились в личной опочивальне первого человека Сангремара. Принцесса сразу догадалась об очевидной важности ключей, а в свете последнего письма от Виктора о его здравии и интенсивной партизанской работе в каменных лабиринтах простенков решила, что только ему эти раритеты и смогут пригодиться. Раз уж Гранлео прятал эти ключи возле себя, значит, где-то рядом находилось нечто очень и очень важное, что как раз только теми ключами и открывается.
После прочтения этой части письма между людьми начался короткий, но довольно интенсивный спор на тему: что и где можно еще открыть? Ибо ни разу троим исследователям на глаза не попадалось щели, идентичной развороту лепестков. Причем ни снаружи помещений, ни в тайных простенках. Ко всему прочему, таинственных дверей, скорее всего, две, так как вязь канавок и выемок на лепестках несколько отличалась между собой. Решили пока не отвлекаться на новые поиски, а просто иметь в виду доставленные из Чагара ключи.
В финале письма Роза и ее бабушка сообщали, что про истинные цели выходящей в море эскадры будет знать только адмирал Ньюциген. Даже около десятка прикомандированных помощников Виктора до поры до времени не будут осведомлены о своем выжившем шефе. Именно адмиралу вменялось выполнять все последующие приказы Монаха Менгарца. Как эти приказы будут доходить, сомневаться не приходилось: отныне катарги могли оказать неоценимую помощь в согласованности любых действий. Ну и еще оставался открытым вопрос: сумеют ли моряки с помощью пороха повредить тросы из уникальной, крепчайшей стали на паромной переправе. Иначе ни мимо Шулпы пройти, ни в пролив Змеиный углубиться военно-морские силы Чагара не смогут.
Когда письмо было прочитано, а все его детали оговорены в общем кругу, Виктор опять поднял вопрос о сопровождающих орлах:
— Так кто еще летит в отряде прикрытия?
Альири совещалась с соплеменниками недолго:
— Посланники согласились с радостью. Теперь они в твоем полном распоряжении.
— Рад. Только вот давайте, друзья, и с вами решим вопрос с именами. Или у вас есть уже готовые?
От такого вопроса орлы даже растерялись. Кто же из них мог себе такое позволить: заранее выбрать имя? Поэтому только отрицательно мотнули клювами. На что человек сразу вынес предложение тому катарги, который выглядел изящнее и стремительнее в полете:
— Вот ты быстро летаешь?
— Быстрее всех в стае! — последовал гордый ответ.
— Тогда как тебе нравится имя Ветер?
Орел даже глаза закрыл от удовольствия:
— Буду счастлив получить такое имя.
— Значит, решено, отнынеты — Ветер. Нуаты… — Монах обратился ко второму пернатому гиганту. — Чем прославился или отличаешься от остальных катарги?
За него ответила Связующая Стай:
— Он у нас отличился в мощных атаках на коварных охотников. На его счету сброшенных в пропасть и заваленных камнями более двух десятков врагов.
— Впечатляющий результат. Поэтому для тебя лучше всего подходит имя Ураган.
Следовало видеть, с каким счастьем и гордостью мощная птица приняла для себя данное человеком имя. При этом даже Альири несколько приревновала:
— Победитель, если ты будешь раздавать нашим орлам такие громкие и звучные имена, то остальным потом не хватит.
— О! Насчет этого можешь не сомневаться: прекрасных и достойных имен сотни и тысячи.
— Да и наши орлицы обязательно роптать начнут: самое прекрасное и звучное всегда к ним относилось.
— Тоже не страшно: женских имен во Вселенной вообще не счесть. Причем настолько разнообразных, прекрасных и торжественно звучащих, что о ревности в этом вопросе можно забыть сразу.
Голословные утверждения орлицу не успокоили, и она сразу потребовала для примера хотя бы несколько имен. Виктор назвал ей целый десяток, убежденный, что такие имена, как Аврора, Лазурь или Виолетта, с радостью будут получать детские особи, еще находясь в яйце.
Кстати, вопрос о продолжительности инкубационного периода и начального образования он попутно тоже выяснил. Птенцы катарги находились под защитой прочной скорлупы и родного гнезда целых полтора года. И только потом появлялись на свет, получая при этом шок и кратковременную потерю памяти. После получения такого подтверждения Фериоль загорелся исследовательским энтузиазмом и наверняка бы засыпал Связующую Стай сотнями вопросов, но командир теперь уже сводного отряда стал поторапливать соратников:
