Глава тридцать третья
ОЖИДАЕМЫЕ СОЮЗНИКИ
Герберт сидел в полной темноте, облизывал разбитые губы и запоздало сожалел о своей печальной участи. Как ни странно, но ненависти в сердце к Паугелу Здорну он не питал. Недавний герцог всегда казался ему туповатым, ограниченным человеком, прямолинейным солдафоном, неспособным взглянуть дальше горизонта. Так что, если повезло попасть в его списки подозреваемых, значит, ни о какой справедливости не может быть и речи. И так удивительно, что приказ о немедленной казни «отравителя» не привели в исполнение сразу. Наверняка недавно коронованный Здорн за такое самоуправство ретивых служак потом по головке не погладит.
А вот себя пожалеть стоило. Молодой, красивый, отважный и вроде не последний олух, а так глупо влез в банальную ловушку. Теперь уже старик-отец сына точно не дождется. Так и помрет, не ведая о предательстве недругов и сыновней тупости. Ну что стоило вначале послать полк преданных кавалеристов на ту сторону моста и все тщательно разведать? А то и вообще заставить их проехаться в столицу и определиться окончательно?
Так нет, сразу побежал, как прислуга по вызову! Ведь сердечко екнуло, что пропускают через мост без войск. Еще как екнуло! Но не послушался подспудного голоса предосторожности, задавил в себе подозрение, и вот результат — избитый, голодный, во тьме и в холоде… Хорошо хоть кандалы сняли, нисколько не сомневаясь в прочности окружающих стен.
Хлеб Герберт съел еще в первые часы: молодой организм требовал сил для лечения ушибов, ссадин и гематом. Еще и рука да пара ребер вроде как сломаны. Так что теперь приходилось всеми силами сдерживать себя от желания выпить оставшиеся полведра воды. Когда принца закрывали тюремщики, он прекрасно слышал, что сидеть ему тут без добавки пищи и надоедливых посетителей три-четыре дня. А потом придет облегчение — казнь. Один день уже прошел… Или полтора? Проклятая темнота! Она слепит почище ярких лучей солнца. Проклятая тишина, которая давит на уши сильнее небесного грома или грохота вулкана! Здесь даже крыс не было, чтобы хоть как-то ориентироваться на шорохи или попискивания. Только осязание еще действовало, и руки непроизвольно ощупывали то грубо сколоченные из толстенных досок нары с матрасом, то стоящее рядом ведро с водой. Хрупкий мостик с действительностью, которому вскоре суждено оборваться.
Вдруг, на грани слышимости, скрип. После — удар закрывающейся двери. Потом гул шагов, усиливающийся с каждым мгновением. Пришли хозяева этого жуткого места! Но почему так быстро? Неужели уже прошло отведенное для жизни время? Или казнь решили ускорить? А может, и сам Паугел Здорн вернулся раньше ожидаемого? Может, следует немедленно выпить так экономно расходуемую воду?
Шаги стали громче. Щель внизу двери в камеру затрепетала отсветом горящих факелов. Грохот отодвигаемых засовов, и вот уже яркий свет резанул по глазам пленника, на некоторое время оставив возможность ориентироваться только по звукам. Вошло трое человек, что-то внесли за собой, установили, разложили и, кажется, сами расселись на поскрипывающие не то стулья, не то лавки. А потом по ноздрям принца шибануло дурманящими запахами съестного. Рот наполнился слюной, а расширившиеся глаза довольно быстро привыкли к свету, давая возможность осмотреться. Посреди камеры небольшой походный стол с отменной закуской и двумя стеклянными графинами. С той стороны восседает молодой мужчина в непривычном взгляду костюме черно-коричневых цветов с пурпурными вставками. Еще двое неизвестных сидят на простых стульях возле двери. Оба вооружены мечами и взведенными арбалетами. Еще один удобный стул возле стола со стороны нар.
Заметив, что к узнику вернулась возможность хорошо видеть, гость улыбнулся:
— Прошу к столу, ваше высочество! — Приглашающий жест рукой. — Как говорят у меня на родине, на голодный желудок дела не решаются.
Принц Шуканро и не думал сомневаться или бессмысленно корчить из себя обиженного: травить его не станут, а раз прибыли с такими угощениями, значит…
Что это значит, заморачиваться слишком не стоило, все равно ведь расскажут. Поэтому пленник без проволочек уселся за стол и лишь поинтересовался:
— Кто ты такой?
— Ну вот, мы уже и на «ты», — обрадовался странный посетитель. — Радует, что мы без всяких лишних церемоний. Зови меня просто Виктор. Ну и угощайся, чем тебе хочется, сам. Камердинеров я с собой не прихватил.
Повторять дважды не пришлось, Герберт сразу набросился на еду с таким усердием, как изголодавшаяся рысь на зазевавшуюся куропатку. Даже на боль в поломанной руке не обращал внимания. Хотя некоторые слова и с набитым ртом умудрялся выговорить вполне разборчиво:
— На «ты»? Но я ведь все-таки принц…
— Да и я не последний человек в этом мире. — Виктор разлил в две большие кружки вино из графина. — Наверняка, если включишь логику, припомнишь, кто в недавнем времени помог армии Союза Побережья захватить этот дворец без лишнего кровопролития.
— Ну да, имя редкое… — Морщины на лбу принца углубились. — Неужели я разговариваю с привидением знаменитого Монаха Менгарца?
— Почему с привидением? — хмыкнул собеседник, отпивая вино. — Вот он я, весь во плоти и полной красе. Можешь меня даже потрогать.
— Но ведь ты умер?!
— А ты меня хоронил? Или видел мое хладное тело?
— Все говорили…
— Так и было задумано. Да ешь, не останавливайся. Как вино?
— Мм…
— Согласен, не самое лучшее. Что не смогли растащить первые завоеватели, разворовали коменданты из армии Триумвирата.
— Насколько я понял, власть во дворце опять поменялась?
— Да нет. Скорее — возвращается к прежнему владельцу.
— Но не императору Гранлео?
— Совершенно верно. Могу заверить, что Гранлео мертв, сам видел его гибель. Ну а все остальные события последних недель проходили уже под моим неусыпным контролем.
Принц Шуканро соображал просто отлично.
— Отрадно слышать. — Морщины на его лбу разгладились. — Я в том смысле, что Гранлео не потерпел бы! На сговор с ним не пошел бы даже под пытками. А вот с тобой… даже не знаю…
— Пока мы еще ни о чем не сговариваемся, — рассмеялся Виктор. — Я просто зашел тебя проведать, угостить чем-то вкусненьким и просто узнать твое настроение.
Герберт прочистил горло несколькими глотками вина, глянул на дверь:
— А вояки Здорна нам не помешают угощаться?
— Нисколько.
После чего со стороны узника последовал весьма неожиданный вывод:
— Понятно. Значит, ты просто использовал наш Триумвират для удаления войск Союза Побережья из Шулпы?
— О-о! — Менгарец несколько раз похвально кивнул головой, хотя сам внутренне поразился таким фантазиям собеседника. — Соображаешь!
Видимо, в такой лестной переоценке дальновидности его святости виноваты были легенды и распускаемые слухи о гениальности Виктора. Ну и плюс еще ко всему — неожиданное воскрешение якобы погибшего высшего проповедника Менгары.
Ну а пленник на похвалу о сообразительности лишь скорбно вздохнул:
— Увы! Если бы соображал как следует, здесь бы сейчас не находился.
Несколько минут оба человека за столом сидели молча: один раздумывая, второй ожесточенно
