шатра, Менгарец с досадой стал ходить между столами с картами, со злостью отбрасывая попадающиеся на пути стулья. — Ведь эти опасения имеют под собой реальную почву. Помните, когда встал вопрос об уничтожении первой армии вместе с Гранлео, все очень боялись его спасения и побега? Потому что в таком случае он бы собрал армию втрое больше. Не так ли утверждал твой отец? Так! А значит, мы должны и дальше опасаться этой армии. Резервы всего Шлема нам неизвестны. А для этого лучше всего было бы определить главные течения оппозиции и договориться со всеми.
— Ты меня извини, но теперь уже и я перестаю тебя понимать, — вспылила Роза. — С кем и для чего ты собираешься договариваться?
— Со всеми! Например, отыскиваем несколько династических родов знати и одному из них торжественно вручаем корону Сангремара. Как бы выдавая это за пожелания всего народа. За это они уже за нас будут рвать глотку любому и отдадут добровольно огромную часть своего состояния. Попутно мы заигрываем с другим династическим родом, начинаем кормить обещаниями и поставляем оружие для борьбы с первым. И наконец, с третьим кланом ведем игру с помощью искажения фактов действительности, убеждаем, что их подставили недруги. Натравливая на остальных и уверяя в нашей поддержке в случае смены власти. Получается, что все заняты друг другом и им совершенно не до нас. В идеале вообще было бы хорошо опять разобщить Шлем на те самые государства, которые тут были до создания империи. Но на это понадобится смена парочки поколений.
Наследница короны Чагара замерла, прокручивая в голове все, только что услышанное. Ей было очень трудно осознать такие глобальные политические махинации, но все-таки она стала с этим справляться:
— Конечно… тогда им станет не до партизанской войны. Тогда каждый из них будет искать у нас поддержки. Да и вообще… — Она посмотрела на кивающего монаха. — Тогда мы могли бы оставить здесь свои торговые представительства!
— Молодец! Вспомнила-таки мои лекции о торговле и межпланетных отношениях. Я вот теперь жалею, что твоего папаши в те времена рядом не было… Ох как жалею!
— Так что теперь делать?
Гримаса досады обезобразила лицо Менгарца:
— Если бы я знал! У меня руки опускаются от действий твоего папеньки. Ведь ему ничего не стоило отдать разумный приказ. Тогда последствия были бы более мягкими…
— Сожалею. Но рассуждать о том, чего уже нет, какой смысл? Будь решительным и последовательным до конца! Что нам делать в данной ситуации?
— Извини, слишком расстроился. А делать нам больше ничего не остается, как одними из первых попасть во дворец и хоть там постараться навести должный порядок. Я буду держать Розу возле себя, а ты, Тербон, постарайся не спускать глаз с этой Мааниты. Как бы она какой каверзы не подстроила.
— Хорошо, — распрямил плечи генерал. — В последнее время эта наложница словно затаилась. Я никак со своими соглядатаями не могу понять, что она делает и что замышляет. Но и вы тоже даром не рискуйте, возьмите половину моего отряда во дворец. Мало ли что…
— Согласен. Главное — не забывай своей властью наводить должный порядок и пресекать лишние казни и самоуправство. Чем больше защитников дворца мы пленим в полном здравии, тем лучше. Нам будут нужны люди, которые хоть что-то знают о покойном императоре и дворцовых секретах.
Когда они вышли из шатра, сзади Менгарца сразу пристроились уже поджидавшие снаружи оруженосцы со знаменитым двуручником. Тербон сразу умчался куда-то вперед, а вот Роза не удержалась от иронического замечания:
— Твои ребята только с этим мечом и носятся. А уж как они его отполировали, глазам больно от блеска.
— Ничего, если не пригодится в бою, то будем использовать вместо зеркала, — с мрачным выражением на лице отшутился Виктор, вскакивая одним махом в седло поданной ему лошади. — Кстати, — он повернулся к денщикам, — где все мои личные вещи?
— Тут рядом, ваша святость! Во-он в той палатке.
— Тогда вначале туда! — Затем оглядел свою увеличившуюся свиту, состоящую из двух десятков самых близких помощников, сотни отборных гвардейцев генерала Тербона. и скомандовал: — Два десятка гвардии — впереди! Остальные прикрывают ее высочество по бокам и сзади. Куда бы лично я не ввязался, отошел или спрятался — у вас одна задача: полная безопасность наследницы Чагара. Вперед!
Заскочить в шатер, который установили возле ставки для высшего проповедника и где его помощники сложили все его вещи, пришлось по весьма уважительной причине. Потому что белый костюм не только не способствовал участию в штурме, но и превратился после недавней катастрофы в нечто непритязательное, серое, испачканное кровавыми потеками. А одеться во что попало монаху было невозможно по причине того, что сапоги не снимались. Да и расширения на груди, спине и плечах из-за толстого слоя желе гарбены слишком ограничивали выбор. Приходилось пользоваться только специально переделанной для него одеждой.
Зато когда он опять вскочил на коня, то выглядел совершенно иначе в многофункциональном боевом обмундировании, которое когда-то для него лично придумала мать короля, ее величество Линкола. Она руководствовалась при этом выбором только трех цветов, которые будут сразу выделять монаха из любой толпы. Сочетание черного, коричневого и вставки с окантовками пурпурного цвета — смотрелось стильно и приемлемо даже для других миров. Сразу бросался в глаза и весьма оригинальный покрой, придавая парадность, но ни в коей мере не снижая повседневного удобства. Потом Виктор и сам внес туда много усовершенствований, а после излечения дионийцами портные переделали несколько костюмов под изменившееся тело. Переодевшись, он даже успел разложить по карманам все то количество маленьких, но довольно полезных вещей, которые он, как пришелец из более развитого мира, иногда придумывал и творил в минуты короткого досуга.
Уже готовясь дать команду к дальнейшему движению, Менгарец заметил и двух старцев из монастыря Дион. Тернадин и Фериоль восседали на довольно смирных лошадках и приветствовали своего недавнего пациента взмахами рук. Как раз этих людей он всегда рад был видеть в своем окружении. Ответив взаимным приветствием, его святость первым тронул своего коня вперед.
Искать императорский дворец было не нужно. Как говорится — мимо не пройдешь. Потому что резиденция покойного Гранлео располагалась на самой большой возвышенности, состоящей из нескольких холмов, и была видна почти с любой точки города. Заблудиться в густом лабиринте улочек, в которых высокие дома перекрывали видимость, тоже не получилось бы: навстречу тянулись вереницы санитаров с носилками, выносящие и выводящие раненых с места сражения. Что в очередной раз сильно расстроило Виктора:
— Вот они, первые плоды нашей недальновидности. — Он рукой указал Розе на носилки с тяжело раненным гвардейским офицером. — Сопротивление наверняка возросло во много раз, как только защитники узнали про безжалостность победителей. Ведь им теперь все равно ничего не остается, как погибнуть с оружием в руках, защищая свои семьи и собственное достоинство. Ведь они все уверены в своей скорой смерти и терять им нечего.
Когда достигли огромной дворцовой площади, которая широкой полосой окружала все дворцовые постройки, количество трупов как с одной стороны, так и с другой оказалось удручающим. Среди разрушенных баррикад и каменных ограждений невозможно было пробраться верхом, поэтому его святость спешился и в сопровождении всего нескольких гвардейцев и своих шустрых оруженосцев поспешил вперед. Его свита вместе с принцессой значительно отстала в этой кровавой сутолоке. А ведь бой еще только разгорался под стенами самого дворца. Атакующие ломились по широким парадным ступеням, с помощью штурмовых лестниц пытались влезть в окна верхних этажей, а кое-где, под градом сыплющихся сверху стрел, пытались таранами выбить ворота или некоторые из многочисленных дверей.
— Да, слишком много времени я потерял из-за катастрофы! — в отчаянии воскликнул Виктор, как можно скорее пытаясь протиснуться к командующему данным участком атаки. Ему удалось перехватить ошалевшего вестового: — Кто здесь командует и где он?
— Полковник Войтаки, ваша святость. Он возле того огромного фонаря.
Уже через минуту пришелец добрался к указанному месту, чисто машинально отмечая необыкновенную красоту как самого столба, так и висящей на приличной высоте грозди ажурных
