Тогда как Оливер, лучше всех видящий политическую подоплеку грядущих событий, восхищенно покрутил головой:
– Однако! Ваши русские и здесь всех обошли! Но! – Первый помощник Пузина указал большим пальцем куда-то себе за спину: – Успеют ли именно они оказать нам своевременную помощь?
– Трудно сказать, – ответил Александр Константинович и обратился к другу: – Наш отчет в академию успели передать?
– Конечно! Одним из первых.
– Тогда остается только ждать. Люсия встала со своего места:
– Но связь все равно нужна! Иначе мы сами ни на что влиять не сможем.
– Сожалею, но… – Броди многозначительно оглянулся на застегнутые палатки. – Без них мы вопрос не решим. Поэтому давайте, раз мы все выспались и подкрепились, займемся делом. Тем более что «добро» по данному вопросу получено, действия согласованы, акваланги давно приготовлены. Собираемся!
Но только он стал распределять, кто остается, а кто идет вниз, раздалось хорошо знакомое гудение и прямо между столами материализовались из пространства двое людей, которых все присутствующие в храме археологи сильно заждались. Пеотия и Михаил Степанович Днепрянский собственными персонами. Причем их внешний вид мог впечатлить кого угодно.
Пеотия красовалась сегодня в мини: лишь навесила на себя полоски ткани. Одна узкая полоска с переливчатыми блестками покрывала тело чуть ниже пупка и намного выше коленок. Причем настолько выше, что женщина – при определенной доле фантазии – могла показаться голой. Еще более узкий кусочек ткани в виде трапеции, держащийся неизвестно каким образом, прикрывал соски. На ногах красовались закрытые туфли на высоком каблуке, от которых переплетенные ремешки поднимались выше колен. На голове у девушки красовалась прическа из четырех кос, две из которых лежали в виде короны, а две свисали по бокам радиально увеличивающимися кольцами. И все это одеяние вместе с телом и прической было усыпано массой невиданных на Земле украшений в виде заколок, диадем, браслетов, бус, шпилек, цепочек и зажимов. А напоследок заманчивые изгибы плоти были выделены просто приклеенными на тело разноцветными блестками.
Но если на Пеотию нельзя было смотреть без восхищения – она и так ведь считалась богиней, – то в находящемся рядом с ней мужчине так хорошо известный и родной Кормилец угадывался не сразу. Преображение было таким радикальным, что все свидетели неожиданной телепортации надолго лишились дара речи.
В отличие от своей дамы Михаил отличался невероятным обилием одежды и навешанного поверх нее холодного оружия. Причем жалкие аналоги – разряженные в пух и прах короли, султаны или императоры – меркли на его фоне.
Все описание следовало начинать с ног, которые оказались обутыми в светло-коричневые сапоги из мягкой кожи. Причем на толстой подошве поблескивали серебром оригинальные ритуальные шпоры. Верх сапог резко расширялся возле колена и, распадаясь в стороны, свисал кожаной бахромой с вплетенными золотистыми нитями. Чуть выше сапог просматривались широкие шаровары яркого фиолетового цвета, перехваченные широким, сантиметров пятнадцать в ширину, поясом. Верхняя часть одежды состояла из нескольких частей: белой рубашки с серебряной вышивкой, черного камзола с галунами и прочими изысками фантазии портного и стоячего кружевного воротника. Но все эти верхние детали плохо просматривались из-за поблескивающих нагрудных пластин в виде выпуклой кирасы из двух половинок, шаровых наплечников странной конструкции и перекрещивающих торс во всех направлениях разноцветных ремней. А уж на них и на поясе что только не висело из того самого холодного оружия. Огромный, почему-то расширяющийся к центру лезвия двуручный меч с левой стороны. Богато украшенные ножны скорее являлись просто направляющими для оружия, потому что в середине меч открывался почти полностью. Только кончик утапливался в кожухе, а затем просто защелкивался у основания специальными зажимами. Удобно и красиво, не порежешься случайно. На правом боку – то ли нож, то ли кортик, могущий сойти и за короткий меч. Несколько ножей, скорее всего декоративных, торчали из голенищ сапог, кармашка пояса и чехла, придерживаемые ремнями. На шее красовалась воистину императорская цепь с бриллиантами размером с орех, а пальцы рук скрывались под сплошным слоем колец. Создавалось впечатление, что таким способом Кормильцу удалось вынести все самое ценное из всех исторических музеев мира.
Ну и венчало великолепного красавца немыслимое сооружение в виде сидящей чуть наискосок шляпы, на левой стороне которой уходили вверх на высоту более метра диковинные перья неизвестных земной науке птиц.
Первым опомнился бывший гражданин Советского Союза, а ныне самый знаменитый испанский археолог современности:
– Здравствуйте! Вот так встреча! Миша! Это ты?
– Здоровэнькы булы! – в тон ему ответил довольный произведенным впечатлением улыбающийся парень. – Вроде как я…
– Ё мо-ё! – запричитал Пузин в своей излюбленной манере коренного одессита. – И шоб ты был здоров, а мои глаза не вылезли от жаркого чуйства доброй зависти!
Кажется, и сам Кормилец был немного растерян не только своим видом и ошарашенным вниманием коллег, но и своей интересной, можно даже сказать, пикантной ролью в данном преображении.
Явно перебарывая смущение, он сумел лишь выдавить:
– Нечего мне завидовать. Скоро и сами там побываете…
– Мих! – капризно и властно перебила его Пеотия. – Только если ты будешь себя хорошо вести.
На что огромный, богато и пестро разодетый парень потупился в крайнем смущении:
– Да я и так вроде стараюсь…
Богиня счастливо рассмеялась, словно при виде любимого ребенка:
– Ты и в самом деле прелесть! – затем живо огляделась по сторонам: – А где мои старые друзья?
Броди к тому времени уже продумал массу необходимых слов и постарался уложить их в стройную систему, поэтому затараторил по-русски со скоростью пулемета:
– Уважаемая Пеотия! Ваши друзья сейчас отдыхают после бессонной ночи и практически полного истощения сил. В данный момент на планете назревает волна военных конфликтов и нависла угроза применения ядерного оружия. Помимо этого, вокруг нас орудует огромная банда не то мафии, не то картелей, и этим утром они совершили на нас наглое нападение с применением оружия. Вашим друзьям удалось соорудить силовой купол, который оградил наш лагерь от противника и позволил избежать напрасных жертв с нашей стороны. Полиция, вышедшая нам на помощь, уничтожена все теми же бандитами. В данный момент мы очень нуждаемся в помощи от вас и ваших друзей и поэтому просим уделить нашим бедам хоть толику божественного внимания и могущества. Вам будет вполне достаточно…
Во время этого диалога выражение лица Пеотии очень быстро сменилось со счастливого на раздраженное, а потом и на откровенно злобное, жутко рассерженное. Она отпустила локоть своего партнера по танцам и шагнула вперед с резким криком, отголоски которого достигли каждого уголка в древней пещере:
– Хватит! – и как только наступила полная тишина, с негодованием, обвинительным тоном продолжила: – Да что же тут такое происходит? Неужели все люди превратились окончательно в зверей и готовы без всякой причины перегрызть друг другу глотку? Да зачем мне тогда стараться и защищать такую мерзкую цивилизацию, если ей не найдется места во Вселенной? Кому, я спрашиваю, нужны такие подленькие и глупые людишки? Пусть уж лучше этот Сфинкс устроит повторную стерилизацию мира и даст шанс другим животным получить собственный разум!
Она сделала минимальную паузу для вдоха, но Александр Константинович все-таки успел выкрикнуть единственно верное оправдание:
– Так ведь война может начаться именно по вине этого самого Сфинкса. Это из-за его прилета случилась такая конфронтация!
– Ах, так! – сжала кулачки Пеотия. – Ну я ему… И в следующий момент прекрасной богини не стало.
Почти все присутствующие подавили легкий озноб и наперебой набросились с вопросами на Михаила:
– Куда это она помчалась?
