Папа считал, что фальшивое собачье дерьмо – это весело. И со всеми делился этой радостью. Половина Балтимора знала, что если они хотят ограбить наш дом, им достаточно найти поддельную собачью какашку.
Я сунулась под заросший куст справа от крыльца и… в яблочко. Фальшивая собачья какашка. Извлекла ключи с обратной стороны кучки. Ключи от дома и от машины. Я проверила ключ от дома, и он подошел к парадной двери Билла. Заперла дверь и пошла по тротуару. Я нажала кнопку сигнализации на пульте дистанционного управления, прикрепленного к автомобильному ключу, надеясь найти среди припаркованных автомобилей машину Билла. Ничего не произошло. Ни один из припаркованных автомобилей не откликнулся. Я понятия не имела, какую машину водил Билл. На ключе не было логотипа. Потом устремилась в другой конец улицы, но и там не добилась успеха.
Я отправилась пешком и через четыре квартала обнаружила пристань. Она была едва видна с дороги, скрытая за полосой квартирных домов и коммерческой недвижимости. Я пересекла стоянку автомобилей, по пути нажимая на пульт дистанционного управления. Ни одна из машин не запищала или заморгала фарами. Я прошла маленькую разделительную полосу из травы и цветов и ступила на широкий бетонный тротуар, который простирался по всей длине пристани. По обе стороны пешеходной дорожки выстроились пальмы. Очень аккуратно. Очень симпатично. Деревянные причалы с эллингами упирались в пролив. Всего, возможно, было десять причалов, и большинство эллингов в этих причалах были заполнены. Катера в одном конце, парусники в другом.
Напротив, через пролив виднелись огромные краны, обеспечивающие разгрузку контейнерных судов в порту Майами. Поскольку я изучила карту, то знала, что Фишер-Айленд находился на небольшом расстоянии от берега со стороны входа в порт. С того места, где я стояла, можно увидеть скопление белых отштукатуренных многоэтажных квартирных домов на Фишер. Оранжевые черепичные крыши в испанском стиле блестели на солнце, первые этажи были скрыты пальмами и разнообразной флоридской зеленью.
На пристани вход на каждый причал имел белые металлические ворота. Знаки на воротах гласили: КАТАНИЕ НА РОЛИКАХ, СКЕЙТБОРДАХ, ВЕЛОСИПЕДАХ, А ТАКЖЕ РЫБАЛКА И КУПАНИЕ ЗАПРЕЩЕНЫ. ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ВЛАДЕЛЬЦЕВ И ГОСТЕЙ.
Маленькая округлая двухэтажная постройка торчала в конце одного из причалов. Здание имело хороший обзор со второго этажа, окна которого затемнялись зеленым навесом. Табличка на воротах этого причала сообщала мне, что это «Причал Е», офис начальника пристани. Ворота были закрыты, и желтая лента, обозначающая место преступления, оцепляла участок вокруг здания начальника. В конце причала с решительным видом стояла парочка копов. На бетонной дорожке перед белыми металлическими воротами был припаркован фургон судмедэкспертов.
Обычно такие вещи вызывают у меня нездоровый интерес. Сегодня же лента места преступления, оцепляющая офис начальника доков, обеспокоила меня. Я искала своего пропавшего брата, голос которого последний раз слышала с борта яхты.
Я наблюдала за парнем, покинувшим здание начальника пристани и направлявшимся к воротам. Ему было около тридцати, одет он был в брюки цвета хаки и голубую рубашку с закатанными рукавами. Он нес что-то, похожее на ящик с инструментами, и я предположила, что он был из криминалистов. Он протиснулся через закрытые ворота, и наши взгляды пересеклись. Затем его глаза опустились на мою грудь и коротенькую розовую юбку.
Благодаря чудо-бюстгальтеру, над краем глубокого выреза маечки у меня торчал дюйм ложбинки, при виде которой у копа в штатском возникло желание остановиться и поболтать.
– Что здесь происходит? – спросила я его.
– Убийство, – сказал он. – Произошло в понедельник ночью. Точнее, около трех часов ночи во вторник. Удивляюсь, что вы не прочли в газетах. Это было на всех первых страницах.
– Я никогда не читаю газеты. Это слишком угнетает. Типа война, голод, убийства.
Казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не скривиться.
– Кто был убит? – поинтересовалась я.
– Охранник, работавший в ночную смену.
Слава Богу, не Билл.
– Я ищу яхту 'Кэлфлекс', – сказала я. – Я не думаю, что вы знаете, где она.
Его взгляд переместился на воду и остановился на следующем по ходу причале.
– Все знают яхту 'Кэлфлекс', – сказал он. – Это та самая в конце пирса, с вертолетом на палубе.
И на этой яхте работал Билл? Это была самая большая яхта в гавани. Она сверкала белизной и имела две широкие палубы, выступающие над поверхностью воды. На верхней палубе стоял сине-белый вертолетик.
Я поблагодарила парня полицейского и направилась к «Флекс II». Я проигнорировала ворота и знак на них, гласивший: «вход только для владельцев и гостей», и ступила на пирс из деревянного настила. На два стапеля дальше от «Флекс II» стоял, подбоченившись, парень, выглядевший абсолютно рассерженным, и таращился на пустой стапель. Он был одет в шорты цвета хаки и потрепанную, тускло-синего цвета футболку. У него было красивое тело. Мускулистый, но не качок. Моего возраста. У него были выгоревшие на солнце белокурые волосы и просроченная на месяц стрижка. Его глаза прятались за темными солнечными очками. Он повернулся, когда я подошла, и опустил свои очки, чтобы лучше меня видеть.
Я выросла в автомастерской в компании мужчин, помешанных на машинах. Сама участвовала в гонках два года. И регулярно высиживала до конца на семейных ужинах, где только и разговоров было, что о статистике НАСКАР. Поэтому я узнала Мистера Белокурого Красавчика. Это был Сэм Хукер. Парень, которому Билл просил передать, что он может поцеловать его в «выхлопную трубу». Сэм Хукер – гонщик НАСКАР. Он побеждал дважды в Дайтоне. И я догадываюсь, он выигрывал множество других гонок тоже, но теперь я не уделяла большое внимание НАСКАР.
Большую часть сведений о Сэме Хукере я почерпнула из застольных разговоров. Он был типичным техасским парнем. Настоящим мужиком. Дамским угодником. Чертовски хорошим водителем. И негодяем. Другими словами, согласно мнению моей семьи, Сэм Хукер был типичным членом НАСКАР. И моя семья любила его. За исключением Билла, по всей видимости.
Я ничуть не удивилась, выяснив, что Билл знал Хукера. Билл был из тех парней, которые, в конечном счете, знакомы со всеми и вся. Я была удивлена, узнав, что они не поладили. Дикий Билл и Мистер Любитель Дешевых Шлюх были два сапога пара (Барни использует игру слов hooker (проститутка) и Hooker (фамилия Сэма) - Прим.ред.) .
Чем ближе я подходила к «Флекс II», тем более впечатляющей она становилась. Яхта господствовала на пирсе. Рядом с «Флекс II» стояли две другие яхты похожего размера, но ни одна не могла состязаться с ней в красоте очертаний. Она была единственной с вертолетом на борту. В будущем, если у меня заведется лишний миллиард долларов, я добуду яхту, похожую на «Флекс». И конечно же на ее борту будет вертолет. Я не буду летать на нем. Только от одной этой мысли у меня тряслись поджилки. Но все же вертолет бы у меня имелся, потому что он чертовски здорово смотрелся, примостившись на верхней палубе.
В конце пирса находился маленький электрокар, из которого люди выгружали продукты и коробки с едой для яхты. Большинство из одетых в сине-белую форму членов экипажа были молодыми. Мужчина постарше, также одетый в сине-белую форму, стоял в сторонке, наблюдая за «рабочими пчелками».
Я подошла к нему и представилась. Не знаю точно, почему, но я сразу решила, что немного совру.
– Я ищу своего брата, Билла Барнаби, – поделилась я. – Думаю, он работает на этой яхте.
– Он работал, – отозвался мужчина. – Но пару дней назад он позвонил и уволился.
Я, как смогла, изобразила удивление.
– Я и не знала, – сказала я. – Я только что прилетела из Балтимора. Собиралась сделать ему сюрприз. Я приехала к нему на квартиру, но его там не оказалось, поэтому я думала поймать его на работе.
– Я корабельный завхоз, Стюарт Моран. На звонок отвечал я. Билл мало что сказал. Только то, что он вынужден был незамедлительно уехать.
– У него были проблемы?
– На борту – нет. Нам жаль, что он уволился. Про его личную жизнь я ничего не знаю.
Я переключила свое внимание на яхту.
