Он поднял меня на ноги.
- Ага, ты избавилась от него.
Я подобрала длинную скользкую черную штуковину с футболки:
- Что это?
- Паучья лапа, - пояснил Хукер. – Ты упала на него, когда свалилась в обморок, и он… как бы это сказать… размазался по твоей спине.
- О нет.
- Хорошая новость… он мертв.
Я начала вопить. Знала, что вопить глупо, но ничего не могла с собой поделать. Я столько раз сдерживалась, что больше уже не могла. По мне размазались паучьи внутренности, и я орала.
- Послушай, с этим мы можем справиться, - утешал Хукер. - Мы просто вымоем тебя в ручье. Большая часть из твоих волос уже выпала. Ну, кое-что. Но мы можем остальное вытащить. Черт, да прекрати же орать. Терпеть не могу, когда ты вопишь.
«Ладно, возьми себя в руки, - уговаривала я себя. – Сними одежду с паучьми кишками, зайди в ручей и вымой волосы. Все просто».
- План такой, - сказала я Хукеру. – Я буду раздеваться, а ты не будешь смотреть. Потом я буду мыться, а ты не будешь смотреть. А если посмотришь, я заору.
- Да пожалуйста! Только не ори больше.
Я подошла к краю берега. Разделась и опустила одежду с пауком в воду отмокать. Потом вытащила ее и залезла в воду сама. Я долго размахивала в воде волосами, надеясь, что это компенсирует отсутствие шампуня. Потом вылезла на берег и поймала Хукера за подглядыванием.
- Ты и в самом деле хорошенькая, - заявил Хукер.
- Ты смотришь!
- Конечно, я смотрю. Я же мужчина, я просто обязан подглядывать. Я потеряю свой профсоюзный билет, если не буду смотреть. Я должен снова вступить во владение своими яйцами.
- Ты же обещал.
- Обещания не считаются, когда дело касается голой женщины. Все это знают. Если тебя это устроит, я тоже могу раздеться.
- Заманчиво, но не надо. У меня волосы чистые? Я всего паука смыла?
Хукер вгляделся в мои волосы:
- Вот дерьмо.
- А сейчас что?
- Пиявки.
Я снова стала вопить.
- Не так уж плохо, - заверил Хукер. – Там всего-то парочка. Может, тройка. Или четверка. И по большей части они не присосались. Ну ладно, наверно, они вообще не присосались. Стой прямо, а я возьму палку.
- Палку?
- Чтобы убрать их.
Сейчас я открыла рот и принялась рыдать.
- О, черт, мне жаль, что ты нахватала пиявок. Я их уберу. Послушай, я их уже убираю. Ты не думала, что можно уже перестать плакать?
- Я не знаю, почему плачу, - призналась я, слезы потоком струились по моему обожженному солнцем лицу, скользя по облупленному носу и покрытым волдырями губам. – Я никогда не плачу. Я вообще-то храбрая. И веселая.
- Уверен, что ты такая, - уговаривал Хукер, зашвыривая очередную пиявку в кусты. – Любой видит, какая ты храбрая. - Он бросил еще одну пиявку. - Бе-е-е, - сказал он. – Гадость какая.
- Обычно я так не теряюсь. Я здравый и надежный человек. Ладно, допустим, я не люблю высоту и пауков, зато я хорошо отношусь к змеям.
- Я ненавижу змей. И не слишком схожу с ума по пиявкам. О, черт, какая здоровая. Стой смирно.
Я вытерла нос тыльной стороной ладони.
- Жизнь отстой, - пожаловалась я.
- Жизнь не так уж плоха. Теперь, когда все пиявки и пауки уничтожены, тебе сразу станет лучше. - Он отступил на полшага и его взгляд устремился вниз. - Может, прежде чем ты оденешься, стоит проверить все остальное на наличие пиявок. Они, кажется, любят, э, волосатые места.
Тут меня начало трясти, и Хукер ладонью зажал мне рот.
- Не так громко! – предупредил он. – Где-то там все еще бродят плохие парни.
Я ощупала себя и с облегчением обнаружила, что пиявок больше нет.
- Прости, - извинилась я. – Я немного впала в истерику.
- Совершено естественно, - успокоил Хукер. – Даже Парень из НАСКАР впадет в истерику, если подумает, что у него пиявки на его рабочем устройстве. Тебе нужно расслабиться. Знаешь, что тебе нужно? Секс.
- Секс? Ты только что вытаскивал пиявок из моей головы и теперь хочешь секса?
- Ага.
Мужчины не перестают изумлять меня. Помнится, я где-то читала, что мужчин и женщин можно описать в виде коробок. На женской коробке куча кнопок и рычажков, к которым требуется сложная инструкция. А мужская коробка имеет один переключатель с положениями «вкл.» и «выкл.». И все. Один переключатель. Переключатель Хукера всегда стоял в положении «вкл.».
- Прямо сейчас я не настроена на секс, - предупредила я.
- Да я просто подумал, раз уж ты все равно голая, то идея неплохая. Таким образом, нам не придется проходить через все неудобства раздевания.
- Кстати об одежде…
- Стыдно прикрывать такую красоту, но раз ты хочешь, Парень из НАСКАР готов помочь.
И он вытащил мои трусики из лодки и стал покручивать ими на пальце.
Я взяла трусики, потом отыскала бюстгальтер и надела их. Хукер залез в ручей, пополоскал мою футболку и шорты, тщательно рассмотрел их и закинул в джунгли.
- Не стоит, сладкая. Поверь мне, ты больше не захочешь носить эту одежду.
- Это единственная одежда, что у меня есть!
Он стянул свою футболку и отдал мне:
- Надень футболку, пока мы не вернемся на яхту.
- Ты думаешь, мы можем вернуться на яхту?
- Не знаю. Хочу прогуляться и взглянуть. Оставайся у лодки. Услышишь какой-нибудь шум, прячься в джунглях.
Час спустя, ломая кусты, Хукер вышел из джунглей позади меня.
- Посудина все еще там, - сообщил он. – Похожа на катер «Си Рей». Никаких признаков жизни. Я немного понаблюдал за «Счастливой Потаскушкой», но там тоже никакой активности, но думаю, очень вероятно, что на борту кто-то есть. Вот что я бы сделал на их месте. Сел бы и подождал. У меня есть лебедка, потому очевидно, что на яхте есть возможность спускать и поднимать резиновую лодку. Поскольку вверх по течению никого нет, могу только предположить, что парни решили подождать Билла и Марию, когда те возвратятся.
- Они будут разочарованы, когда покажемся мы.
- Ага, они примутся пытать нас и заставят сказать, где прячутся Билл и Мария.
- Я бы упала в обморок, но это уже со мной было.
- Мы можем оставаться здесь, пока не погибнем от голода, или вернемся назад и настучим на Билла и Марию. Что думаешь?
- Думаю, я устала сидеть здесь в нижнем белье.
Мы двинулись к лодке, и оба остановились, уставившись на контейнер.
- Не хотелось бы брать это с собой, - заметил Хукер. – Если на яхте кто-то есть, то лучше не
