- Какая куча презервативов, - заметил он. – Прямо количество в масштабах НАСКАР.
- Как насчет того, чтобы дать этому вечному НАСКАР отдохнуть, - предложила я.
Он вернулся в гостиную.
- Почему тебе не нравится НАСКАР? НАСКАР – вещь забавная.
- НАСКАР – скукотища. Ничего личного, но это просто кучка идиотов, ездящих по кругу.
- А что ты считаешь развлечением?
- Покупка туфель. Обед в прекрасном ресторане. Какой-нибудь фильмушник, желательно с Джонни Деппом.
- Милашка, это все девчачье дерьмо. А роли Деппа самое, что ни на есть, странное дерьмо.
Я проходила кусочек за кусочком, перебирая хаос на полу. Я разрывалась между желанием убрать вещи и навести порядок и чувством, что нужно сохранить нетронутым место преступления. Все-таки решила навести порядок, потому что не хотелось верить, что случилось что-то страшное.
- Возможно, не стоит тебе трогать это дерьмо, - заявил Хукер. – Может, тут какая беда приключилась.
- Протестую, - возмутилась я. – Хоть бы какая-то с твоей стороны поддержка. Помог бы поискать.
- А что мы ищем?
- Не знаю. Указание на какое-нибудь место, с которого можно начать поиск. Адресную книгу. Имя, нацарапанное на клочке бумаги. Спичечные коробки из баров, где он бывал.
- Мне не нужны коробки. Я и так знаю излюбленные бары Билла. Мы там вместе опрокидывали стаканчик.
- Ты знаешь каких-нибудь его друзей?
- Судя по моим впечатлениям, Билл дружил со всеми и вся.
Спустя час я все прибрала. Диванные подушки водрузила на место. Книги аккуратно расставила на полках. Ножи, вилки, различный хлам и презервативы вернулись в ящики.
- Ну и что мы тут имеем? – обратилась я к Хукеру. – Нашел что-нибудь?
- Черные кружевные стринги под кроватью. Твой братишка просто дикое животное. А что у тебя?
- Ничего. Впрочем, он тогда позвонил мне, и еще он очистил свой холодильник. Единственное, что там осталось, бутылка «Будвайзера».
- Барни, это не значит, что он очистил холодильник. Сие значит, что ему нужно было сходить в магазин и пополнить запас «Буда».
- Нынче большинство парней зовут меня Алекс.
- А я не большинство, - ответствовал Хукер. – Мне нравится Барни. Расскажи мне о телефонном звонке.
- Билл сказал, что покидает на время Майами. Его было плохо слышно из-за рева мотора. Он сообщил, что, если появятся какие-нибудь парни и будут его разыскивать, я не должна им ничего рассказывать. И еще он просил тебе передать, чтобы ты поцеловал его выхлопную трубу. Потом послышался крик женщины, и связь оборвалась.
- Класс, - подвел итог Хукер.
Было шесть-тридцать, и уже темнело. Дождь все еще лил. У меня не было машины, а от голодной смерти меня отделяла только бутылка пива. И даже хуже того: я подозревала, что если открою ее, то придется делиться с Хукером.
- У тебя есть какие-нибудь версии? – спросила я Хукера.
- Великое множество.
- О том, как найти Билла?
- Нет. Таких идей нет ни одной. На уме все больше еда и секс.
- Идеи насчет секса можешь оставить при себе. А я бы не отказалась послушать, что там насчет еды.
Хукер вытащил из кармана брюк ключи от машины.
- Для начала думаю, нам стоит заняться кое-чем.
Я подняла бровь.
- Кое-чем – это едой, - уточнил Хукер.
Мы поехали в закусочную на Коллинз-авеню. Там мы занялись пивом и бутербродами, картофелем- фри и луковыми колечками, а на десерт – шоколадным тортом. В меню значилась и более здоровая пища, но ей мы не уделили внимания.
- Всеамериканская кормежка, - заметил Хукер.
- Ты здесь когда-нибудь обедал с Биллом? Как ты думаешь, здесь его кто-нибудь знает?
- Найди самую хорошенькую официантку, и, спорим, она знает Билла.
У меня с собой было фото. Снимок улыбающегося Билла, снятого около большой рыбины на огромном крюке.
Официантка принесла на наш столик чек, и я показала ей фото.
- Вы его знаете? – спросила я.
- Конечно. Его все знают. Это Дикий Билл.
- Мы собирались тут с ним встретиться, - сообщила я. – Может, пришли не вовремя и пропустили его?
- Нет. На днях я его не видела. И в клубах, где он зависает, тоже его не видела.
Покидали мы закусочную под прояснившимся небом. Дождь прекратился, и город парил, высыхая.
- Здорово ты врешь, - произнес Хукер, когда мы пристегивали ремни в «порше». – В сущности, ты ужас как убедительна.
Он повернул ключ в зажигании, и машина, заурчав, пробудилась к жизни. Когда растешь в гараже, то учишься с ходу оценивать механизмы, и я испытывала потрясение всякий раз, лишь стоило Хукеру завести мотор «порше». Кстати о ненависти к НАСКАР: была я на паре гонок. В прошлом году в Ричмонде. А за год до того в Мартинсвилле. Мне бы не хотелось никому признаваться, что случилось со мной, когда все эти парни завели моторы в начале заезда, но я почувствовала такое удовольствие, какое ни одному мужчине не удалось доставить мне в постели. Конечно, может, я просто спала не с теми мужчинами.
- Что сейчас? – захотел знать Хукер. – Хочешь сегодня вечером еще посветить этим фото?
День был длинным и трудным с полным набором ужасных моментов, начиная со взлета в Балтиморско-Вашингтонском международном аэропорту. Ничто не оправдало моих надежд. Кеды намокли, юбка измялась, и мне требовалась мятная зубная паста. Хотелось бы думать, что день не может быть хуже, но я знала, что хуже быть очень даже может.
- Конечно, - ответила я. – Давай продолжим.
Мы были на Коллинз, держа направление на юг. Здания в стиле ар деко по-вечернему светились, и повсюду сверкали неоновые огни. На улице было на удивление мало людей.
- А где же ночная жизнь? – спросила я. – Я думала, что увижу больше народа.
- До полночи ночная жизнь не начнется.
Полночь! В полночь я буду в отключке. Не могу вспомнить, когда в последний раз я была так поздно на ногах. Возможно, накануне Нового года три года назад. На свидании с Эдди Фалуччи. Тогда я была совсем зеленой. Я опустила зеркало, чтобы взглянуть на свою прическу и пронзительно взвизгнула, узрев себя.
Хукер резко дернулся вправо, запрыгнул на тротуар, и, проехав юзом, остановился.
- Ой, - произнесла я, врезавшись в ремень безопасности.
- Что, к чертям собачьим, это было? – спросил Хукер.
- Что именно?
- Этот визг!
- Это были мои волосы. Они напугали меня.
- Ты чокнутая! Я из-за тебя чуть машину не разбил! Думал, на дороге какое-нибудь тело валяется.
