возможности отличиться.
— Для такого отличия много не надо! — стал вспоминать Цой Тан. — Я уже из поместья выходил, как вдруг стрельба поднялась. Но не успел и десяти шагов пробежать в обратном направлении, как на меня кто-то сверху прыгнул и чем-то мокрым накрыл всю голову. Кажется, я и вдохнуть ничего не успел….
— Вот видишь, — засмеялся Роберт. — Зато теперь мы все с Изумрудными Листками. Хотя Тантоитану от этого ни жарко, ни холодно. Он их уже с десяток заслужил: может целое Изумрудное Дерево выращивать…!
— И не десяток совсем! — хмыкнул я. — Да и у тебя это ведь второй Листок будет.
— Ха! — неожиданно оживился Роберт. — А помнишь, как мы первый мой обмывали?!
— Конечно! Такое веселье и после смерти не забудешь!
— Настоящий праздник получился! — разошёлся мой товарищ при воспоминании давних событий. — Всё было: и танцы, и пение, и потасовка…! Даже сама принцесса до того напилась, что на стол….
— Роберт!!! — прикрикнул я на увлёкшегося друга. — Никогда не впутывай в рассказ сцены из популярных фильмов. Слишком уж пошло получается….
— М-да…, конечно…, что-то я напутал….
— Ладно, чего улыбаешься? — обратился я к Цой Тану. — Вот, держи свои документы. Они прямо перед тобой, на столе в допросной лежали. Приводи себя в порядок и тенью выскальзывай на улицу. Сейчас как раз сумерки, ночные отражатели ещё не развернулись в полную силу. Так что успеешь прошмыгнуть пару улиц, лови такси и лети сразу в госпиталь императрицы Стефании. Амалия там, у Корта. Хватай её и в ресторан. Выбирай самый лучший, где найдётся достаточно свободного места. А я уж на шум и огонёк подплыву.
— Тогда я побежал! — графу не надо было повторять дважды. Но костюм его годился только не выброс, поэтому я крикнул вслед:
— В таком позорном виде?
— По пути в ресторан успею сменить! — донёсся его ответ. А затем на экране наружного обзора появился знакомый силуэт. Проскользнул через дворик и растворился в сумерках улицы.
— Мне кажется, он бы и без антидота пришёл в сознание, если бы услышал слово «Амалия»! — заметил Роберт. Но у меня мысли крутились возле другого дела:
— Интересно, через какое время его заметят? И как скоро об этом узнает мой начальник охраны?
— Минут через двадцать, максимум через полчаса. Лишь только Цой Тан появится в госпитале.
— А что предпримет в его случае Бофке?
— Наверняка этой ночью оставит графа в покое….
— Вот и я так думаю! — согласился я с Робертом. — Но мы должны старшего следователя хоть чем-то озадачить? Должны! И попытаться что-то выведать? Обязательно! А что нас больше всего интересует? Правильно: судьба Тантоитана! Может, его уже давно реабилитировали посмертно! А мы тут в партизан играем в собственном доме!
— И как ты хочешь такие вещи выспросить у самого Бофке? — удивился Роберт. — Пусть ты хоть трижды Ветер, или даже Ураган! Разве что действительно: Тантоитана Парадорского посмертно наградили ещё одним Листком, а мы и не знаем….
— У тебя ещё наглости хватает смеяться над нашими трудностями? — хоть я и сам не скрывал своей улыбки. — Всё-таки: надо решить, что может знать Энгор Бофке такого, что нам могло быть полезным? Особенно на данном этапе?
— О-о! — затянул мой товарищ. — Да он много чего знает! Вопрос в том: поделится ли он знаниями?
— Какое-то внутренне чувство подсказывает мне, что поделится! А для этого я прямо скажу Энгору, что мне стали помогать и направлять якобы очень грамотные и умелые руки. И по моим якобы размышлениям эти люди напрямую связаны с Тантоитаном или с тем, кто его замещает. Наверняка старший следователь заинтересуется таким поворотом событий и просто вынужден будет и мне кое-что рассказать о деле Тантоитана. Так сказать пролить свет или на его смерть, или несомненное здравствование. А?
— Пробуй! Ничего не теряешь: если меня узнали при атаке особняка, то твоя делёжка информацией только придаст тебе лишний вес и доверие. А также склонит Рекса к большей откровенности.
— Тогда поговорим! — решил я и стал набирать нужный номер. На этот раз нужный абонент был занят чуть ли не час. Наталкивая на мысль, что старший следователь только то и делает, что разговаривает по краберу. Но прорваться моему звонку всё-таки удалось.
— Опять мне кто-то звонит со скрытого номера? — создавалось впечатление, что мы так и продолжали наш разговор без перерыва.
— Можно подумать, что все ваши информаторы себя раскрывают!
— Они то нет, но для меня их настоящие имена не секрет! — Бофке говорил с уверенностью, нисколько не бахвалясь. — А господин Ветер мне звонит, что бы передать информацию? Или назначить место личной встречи?
— Ни то, ни другое. Просто мне бы хотелось немного согласовать наши действия и узнать ваше мнение в одном важном вопросе.
— Хорошо, поговорим. Но вначале ответь на мой вопрос: где находится граф Шалонер?
— Шалонер? Мне кажется, он уже давно обрёл полную подвижность и пришёл в сознание. Мои люди его оставили отдыхать в одном спокойном месте. Даже странно, почему вы о нём ещё не услышали.
— Очень мне хочется с ним поговорить….
— Это — ваши дела! А у меня своих проблем хватает….
— И соболезнования мои прими….
— По какому поводу? Удивился я.
— По поводу твоего ранения!
— Откуда знаете?! — вырвалось у меня, будто бы непроизвольно. Хотя и почти с досадой. Мы ведь всю фиксирующую аппаратуру в допросной комнате уничтожили. Видать что-то мы просмотрели….
— Для меня это не тайна! — Бофке говорил покровительственным и снисходительным тоном. — Небось, лежишь весь в бинтах?
— Врачи обещали поставить на ноги через три дня. Но я и левой стрелять умею. Не сомневайтесь!
Бофке только хмыкнул на мою браваду:
— Ветер, давай конкретнее: времени нет совсем! Что ты там хотел у меня выспросить?
— А что, уже обложили генерала? Готовитесь взять?
— Пока нет, но к этому идёт. Хоть этот Савойски хитрющая бестия! А ведь при личных встречах о нём создавалось впечатление рубахи-парня.
— Да? Жаль, что я с ним не встречался, я бы его быстро раскусил….
После моего хвастовства, в трубке послышалось хихиканье, и Бофке попросил:
— Слушай, не смеши меня! А то подчинённые смотрят как на идиота!
— Тогда о деле. В последнее время я сотрудничаю с людьми, в честности которых я не сомневаюсь. Но вот они, скомпрометировали себя совместной деятельностью с человеком весьма противоречивого толка. По одним моим данным — этот человек самый кощунственный предатель в нашей истории. По другим данным — несправедливо оклеветанный герой.
— Вот оно что…. Мне кажется, я догадался о ком идёт речь. О предыдущем командире Дивизиона?
— Хм! Да, именно о нём….
— И что тебя больше всего смущает?
— У меня появились подозрения, что этот самый «предыдущий» то ли жив, то ли подобрал себе достойную замену. А может просто кто-то прикрывается его тенью. И с полной решимостью продолжает заниматься деятельностью безопасника.
— И что тебя пугает?
— Только его официальная обструкция. Не хотелось бы работать с врагом империи….
— Вообще то да: его посмертно приговорили к Треунтору.
— Так вот, — поморщился я при неприятном напоминании. — Меня интересует, первое: этот человек жив?
— Тебя интересует только моё мнение? — в голосе Бофке слышался плохо скрытый смех.
