оружие. А это, возможно, и было для неё самым существенным наказанием.
На предутренних улицах столицы было весьма многолюдно. Что впрочем, не помешало одному их частых патрулей проверить мои документы. Придраться им не удалось, поэтому в гостиницу я прибыл вовремя. Не хватало возбудить ненужное беспокойство у моих многочисленных охранников. Хоть они и не могли наблюдать за мной визуально, но мало ли какие дела заставят их меня разбудить. Минут двадцать я смогу ругаться и возражать через крабер, но потом таки они взломают дверь. А может и не взломают? Проверять не хотелось, и по подземному ходу я поспешно добрался в апартаменты графа Шалонера.
По счастливому стечению обстоятельств, он сам только недавно прибыл с очередных гуляний и с моим появлением принялся красочно описывать свежие ночные похождения. Одобрительно кивая головой, я заглянул в свой номер, но на огромной кровати никого не увидел. Освещённое огромной люстрой помещение ждало своего обитателя, но так и не дождалось. Хотя в изголовье, возле зеркала, и горела ночная лампа. Моя баррикада у выходных дверей, оставалась совершенно нетронутой.
«Так и есть: заснул в ванне!»- воскликнул я мысленно, а потом и увидел вместе с крадущимся за мной на цыпочках Цой Таном, умильно расслабленного Николя. На столике, рядом с ванной, стояло две бутылки из под шампанского и начатая бутылка вина.
— Пьяница…! — еле слышным шёпотом ругнулся я.
— Беспробудный…! — тихо согласился граф Шалонер. И мы также беззвучно вернулись в его номер. По дороге я выключил ненужный и ослепительный верхний свет в своей спальне и прикрыл за собой плотно стенную панель, служащую нам для переходов.
— Давай, заказывай плотный завтрак! Накормим его, а потом уже вдвоём поедим у меня.
Но лишь только я договорил последнее слово, как из моего номера раздался неимоверный грохот. Выхлоп разлетающегося вдребезги стекла сменился частой пулемётной очередью взрывов и противным визгом разлетающихся осколков.
На пол мы упали одновременно и по разные стороны от замаскированного входа. Но тот остался нерушимым и секунд пять я смотрел на него, словно первоклассник на голую учительницу. И только когда послышались свистки с улицы и панические выкрики с беспорядочным топотом в коридоре, я понял, что нападение закончилось. Кем бы ни были стрелявшие, они уже давно уносят ноги. Вернее пробуют их унести с места преступления. Но ловить их — не моя забота. И рывком отворяя переход в мой номер, я молил только об одном: лишь бы мы не разбудили Николя во время нашего ухода. Повезло: не разбудили! Николя прыгал в дверном проёме ванной комнаты на одной ноге, пытаясь надеть на другую ботинок. И одного взгляда стало нам достаточно для понимания: почему он не бежит в нашу сторону. Вся спальня была исполосована тысячами осколков и утыкана троекратно большим количеством иголок. Один из нападавших скорей всего, стрелял в окно из скорострельного гранатомёта, а второй из подобного же оружия, но метающего взрывающиеся кассеты с иглами. И пройти по создавшемуся «коврику» босиком весьма проблематично для любого купальщика!
Ботинок не желал одеваться на мокрую и раскисшую ногу. Поэтому когда я подскочил к Николя, он мне просто запрыгнул на руки, уже сжимая в руках и остальную одежду. Как ребёнка я пронёс его к приоткрытой панели и, не церемонясь, швырнул в номер графа.
— Уходи! Свяжемся! — и тут же восстановил кажущуюся нерушимость стены. Дверь в мой номер уже трещала под натиском могучих ударов, а мне ведь надо было принять соответствующий вид. Даже в училище мы не раздевались быстрей при отбое. Через минуту я уже выходил из ванной голый, мокрый и в туфлях на босу ногу. Стараясь при выкриках не сорвать себе голос:
— Спокойно! Со мной всё в порядке! Стойте! Хватит, я вам говорю! Сейчас я открою дверь! Или то, что от неё осталось!
Мои команды не остались безответными, удары прекратились, давление ослабло и общими усилиями с двух сторон нам удалось открыть прогнутые вовнутрь двери. Начальник охраны тут же попытался окружить меня щитами и эвакуировать не знаю куда, но я отменил его действия:
— Остаёмся здесь! Пока всё не выясним!
А уж потом людей набежало! Но самое главное: стрелявших всё-таки схватили. Хоть и пришлось обоих ранить при этом, и одного чуть ли не смертельно. Их тут же взяли в оборот имперские силы безопасности, даже не подпустив на допрос людей барона. Утверждая, что раз они поймали преступников, то они и будут вести следствие.
Через час ко мне в гости пожаловал не кто иной, как Хайнек. К тому времени я принял надлежащий моему титулу вид, а спальню моего номера приводили под моим неустанным контролем в первоначальное состояние. Хмыкнув от этого зрелища, бравый вояка без разрешения расположился в удобном кресле гостиной и напустил на себя вид самого информирования человека в империи:
— Теперь понятно, почему вам так понравилась эта гостиница….
— Мне?! Понравилась?! — мне даже не надо было притворятся удивлённым. — Почему?
— В интересах следствия я не буду раскрывать нашу информированность. — Хайнек говорил так многозначительно, что мне захотелось рассмеяться ему в лицо. — Разве только вы сами не захотите мне всё рассказать! Итак?
При этом он прямо дырку пытался сделать у меня на переносице своим взглядом. Поэтому я тяжело вздохнул и признался:
— Ваша проницательность просто поражает! И как такой знаменитый сыщик затесался среди грубых солдафонов?!
Как ни странно командир Дивизиона не вспылил, не рассердился, а только ещё больше напрягся:
— Зря вы, барон, так себя ведёте. Любой другой бы уже на вашем месте делал Лунманский прыжок в неизвестном направлении….
— Мне не привыкать. Да и прятаться надоело. И нравится мне здесь потому…. А, я забыл: вы и так знаете. К тому же по древней присказке в одну и ту же воронку бомба два раза не падает.
— Если бы это была бомба….
— Посадим людей в дом напротив, стекла установим бронированные. Да и ваши люди теперь более ответственно будут относиться к охране общественного спокойствия.
На мои слова Хайнек мило улыбнулся. Чем удивил меня основательно.
— Наши люди только тем и занимаются. И учтите: им приходиться вдобавок разоблачать и скрытых преступников. Которые более опасны для империи, чем двое ревнивцев с гранатомётами.
— Ага, ревнивцев?1 — воскликнул я, поняв итог первого допроса.- Они ещё и расскажут потом, что ошиблись окном? И вы, пошлёпав их по попке, отправите через недельку по домам?
— Уж вы то прекрасно знаете, что с преступниками мы не церемонимся. Если они будут нам лгать сознательно, то после домутила расскажут истинную правду. И тогда….
— Вы знаете: в моих интересах тоже знать всю эту «самую правду»! — добавил я в свой голос повелительности. — Совместно мы можем выйти на след истинных виновников многочисленных преступлений. Поэтому я требую присутствия на допросе своего следователя.
— Конечно! Мы готовы пойти на ещё большее сотрудничество: вы лично можете присутствовать на допросе!
— Не стоит! Я вполне своим людям доверяю!
— Да?! И всем доверяете? — в голосе Хайнека послышались злорадные нотки. — Забаррикадировали дверь изнутри, а сами спрятались в ванне?!
— А вы бы предпочли увидеть моё тело в спальне? Утыканное иголками? — я тоже добавил в свои слова жёлчной подозрительности. — Или вы надеялись на это?
— Барон, не передёргивайте ваши домыслы! — рявкнул командир Дивизиона. — Я занимаю свой пост благодаря своим заслугам, а не продажности и закулисным интригам!
— А я имею титул от рождения! — напомнил я, не сдерживая своего баритона. И Хайнек опять, совсем неожиданно для меня улыбнулся:
— Признаться, ваше воспитание не бросается в глаза….
— Зато прямой и честный! — парировал я.
— Хорошо, — Хайнек резко встал. — Значит, выделю вам одного, двух человек для охраны в этом номере. Присылайте своего человека для следствия!
