поступил каждый.
— Не скромничай, не скромничай, — как бы в порыве искренней благодарности, виконтесса даже ладошкой погладила руку маркиза. — Вот когда будем в столице, обязательно закатим пир в твою честь! Правда, вначале надо будет подыскать приличный дом для нашего проживания.
— Какой дом?! Вы приглашены в мой замок и останавливаетесь у меня!
— Но это тебя стеснит, да и…
— Никаких отговорок я не принимаю!
— Да и мы пригласим на банкет в твою честь всех видных людей королевства, а то и самого монарха.
— Даже монарх посчитает за честь побывать в гостях в моем замке, — похвастался Зарнар, не уходя, впрочем, далеко от истины. — И род мой древний, и сам я магистр!
— Ну а твоих родственников мы не стесним? Жену или невесту?
— Дорогая Тани, я холост! — чуть ли не обиделся Эрик. — А родители мои проживают в предместьях столицы. У них там свой замок.
Виконтесса немножко подумала и смиренно вздохнула:
— Ну, если ты так настаиваешь…
Еще бы она не согласилась с таким вариантом. Да и понимала прекрасно: парочка ласковых слов, несколько томных взглядов, и молодой, совершенно неопытный в сердечных интригах магистр окажется влюблен безумно и окончательно. После чего останется только направить его энергию в нужное рассудительной женщине русло. А именно: то ли вступать в открытый бой за свою любовь, то ли под грамотным руководством этой самой любви не менее решительно куда-нибудь спрятаться.
Конечно, в окружении монарха, а то и среди гостей могут оказаться мужчины и более импозантные, и более влиятельные, чем маркиз, но пока они еще далеко, и следует обрабатывать того журавля, что уже трепещет в руках. А если попадется более достойный «жар-птиц», то поменять одно на другое никогда не поздно. Был бы выбор.
Чуть позже сразу отправиться в предоставленные апартаменты тоже не удалось. Граф Дин прошелся чуть ли не по всем стенам, помогая своим оружием успокоить слишком уже агрессивно настроенные стада тварей, атакующих с иных сторон города. Понятное дело, что виконтесса тоже старалась от него не отставать, демонстрируя не только свою самоотверженность и заботу о муже, но и свою ослепительную красоту. Но именно при обходе стен чужестранцы и услышали одну весьма интересную новость. Один из сопровождавших их военачальников с готовностью поведал про общение и обмен депеш со столицей:
— Как только твари стали крутиться вокруг города, мы запросили помощь в столице, и посланники успели вернуться до осады. Так, в посланиях от короля сообщалось: «Возле столицы отныне воюют с тварями рыцари из иного мира. Бесстрашные и совершенно не реагирующие на магические атаки хищных монстров. Если обстоятельства позволят, то они вскоре прибудут на помощь вашему славному граду!»
Брови Дмитрия поползли вверх, и он с удивлением уставился на свою супругу:
— Ты слышала? Что за рыцари? И откуда они тут взялись?
Та и сама округлила глаза в полном непонимании:
— Так, может, это ты их к столице забросил? Ты намекал на какие-то сюрпризы перед отправкой сюда.
А про себя подумала:
«О-о-о! Да тут следует форсировать свои отношения с Эриком самыми невероятными темпами! И как бы моя сегодняшняя брачная ночь не оказалась последней в роли жены. Ха-ха! Хотя совсем невесело. Кстати, как Маурьи, я должна именно сегодняшней ночью обеспокоиться, постараться и забеременеть от Светозарова со стопроцентной гарантией. В любом случае ребенок от него будет мне и дополнительной защитой, и помощником в магии, и опорой на старости лет. От такого желанного, любимого, уникального мужчины наверняка не просто Арчивьел получится, а целитель четвертого уровня. Как Тител Брайс, например! Ну да, ну да. Если не больший по силе!..»
Глава тридцатая
МЫТАРСТВА ГЕГЕМОНА
Примерно через полтора суток пути Крафа немного разобрался в самом понятии суток для данной местности. Похоже, это еще был не самый жаркий экватор планеты, а, так сказать, умеренная зона. Что уже давало повод для радости и оптимизма. Ночным временем суток можно было назвать ту треть времени, когда светило только одно солнце. Ну и гипотетический полдень — когда все три светила пылали на небосводе одновременно. В такое время ни спрятаться, ни присесть, ни прилечь было невозможно. Следовало только упорно идти и стараться не сбиваться с прямой линии.
Понятно, что при такой титанической нагрузке на организм на магических силах даже всесильный покоритель вселенных долго бы не протянул. Тут его запасливость и неприхотливость в пище сыграли невероятно важную роль. Вдобавок огромный головной убор из перьев оказался чуть ли не решающим фактором. Благодаря ему в теле удавалось поддерживать сравнительно приемлемую температуру. Использовать внутренние силы на охлаждение получилось бы лишь при полном бездействии. Но ведь следовало идти к горам!
Вот Гегемон и шел. Скрипел зубами, костями и злобными мыслями, но шел без остановки. Даже есть старался на ходу. Только и помогали не сойти с ума упоительные мысли о предстоящем мщении. И всплывающие в памяти уникальные пытки, длительные мучения, которые он и применит к виновникам своих нынешних бедствий.
Порой мысли обретали должную стройность, и тогда Крафа пытался прикинуть, куда его занесло, подсчитать шансы на свое спасение. Шансы оставались вполне высокими при двух условиях: дойти до гор и найти там условия для жизни; и как можно скорейшее замирание урагана в межмирском пространстве. Когда великий завоеватель вселенных заглянул в попавшемся на пути створе на тропы между мирами, то заметил тенденцию бушующих там ужасов к успокоению. Правда, подсчитать период нужного успокоения являлось делом пока бессмысленным, но то, что покой когда-нибудь обязательно наступит, было очевидно.
Ну и самое главное, краеугольное звено в цепи спасения — дойти!
Горы, как выяснилось со временем, были очень большими. И по этой причине расстояние до них оказалось сильно обманчивым. Если в начале пути Крафа рассчитывал дойти к ним часов за пятьдесят, то после истечения этого срока он мечтал дойти хотя бы за сто. Потому что горы все становились выше и выше, но не приближались. И только после сто десятого часа пути, по своему внутреннему счетчику времени, узурпатор всемирной власти вошел в первое подобие густой тени, куда не доставало ни одно из солнц этого проклятого мира. А еще через три часа он отыскал первую пещеру, заполз на не контролируемую сознанием глубину и забылся в блаженной истоме сна. Часов десять проспал как убитый и только потом очнулся от осознания двух вещей: не осмотрелся и не поел. И если с едой, которой и так осталось два кусочка окаменевшего мяса, — дело простительное, то вот настолько безалаберно отнестись к собственной безопасности считалось немыслимым.
— Неужели я стал таким старым, — ворчал Крафа, рассматривая в кромешной темени подземелья довольно уютную пещерку и ведущие из нее в разные стороны три выхода, — что мне стало все равно: съедят меня сонного или проснувшегося на жертвенном огне? Да нет, это так меня эта проклятая пустыня выжала. О! Кстати! Надо будет несколько сотен виновных забросить к тем самым горам крокодилов и прочих тварей, а потом вести документальную запись со всех сторон, пока самый последний из них не издохнет! А потом еще и другим показать фильмец с должным комментарием. Вот это будет поучительно! И я почему-то уверен: ни один из них не дойдет до гор. Ха-ха!.. Так, а это что такое?..
Впервые он рассмотрел следы, подтверждающие наличие в этих горах сейчас или в неизвестном прошлом разумной жизни. На одной из стен, на довольно ровном участке, виднелись аккуратно ровные линии, образующие не то гексаграмму, не то схему какого-то лабиринта. А может, и чертеж какого-нибудь местного Архимеда, который тот увековечил для своих потомков.
