просто несколькими огромными глыбами, а практически несколькими приставленными друг к другу горами. Осознав это, даже прошедший Крым и Рим немец заволновался:
– Это кто ж тут такой большой и сильный баловался? Леночка, спроси у своего друга: не он ли здесь горы, словно детские кубики, переставлял?
Вскоре и ответ послышался:
– Ситиньялло подозревает, что могли побывать здесь его родители, а может, кто и другой из родственников. Но что и зачем те тут творили, мой друг не помнит, говорит, был слишком маленьким. Ну и он добавляет, что внизу не совсем комфортно, что-то там неприятно щекочет и покалывает. Поэтому он раньше бывал там редко. Ага, сейчас вот хочет тоже там осмотреться, поэтому просит захватить несколько его зрительных участков, вот тех серых паутинок, которые напоминают клубки веревок. Они тут у нас в пещере тоже есть.
Паутинки и в самом деле деловито приблизились к штольне и теперь дали себя хорошенько рассмотреть. Александра при этом кривилась от брезгливости, а вот барон Вайсон сразу и в руки взять не погнушался.
– Тяжеловата, хотя выглядит эфемерно. Килограммов пять потянет.
– Значит, сможем взять не более чем по две?
– Да. Кстати, Леночка, – поинтересовался Курт у притихшей подруги, – а спроси-ка у своего нового товарища: что это мы за шевелящуюся массу выжгли в той зубастой ловушке? Не было ли ей больно?
– Ситиньялло говорит, что в подобных местах имеются неконтролируемые им неподвластные опухоли. Уничтожив одну из них, вы его ничем не затронули.
Барон сразу перешел на секретный язык агентов:
– Шура! Чтоб я так жил, но в тех опухолях явно нечто резервное! Такое, что даже от Хозяина скрыто за семью печатями. Может, устроители для себя запасной выход оставляли? Или для таких, как мы?
– Ты прав, – согласилась командир отряда. – Надо обязательно обследовать выжженную ловушку или ей подобную, но действующую. Ладно, крепим паутинки в сетки и начинаем спуск.
Но перед тем как взлететь, барон еще одним аспектом поинтересовался. Почему, к примеру, служащие наблюдателями подвижные части тела, те самые паутинки, просто не сбросить вниз? А потом пусть они сами и выбираются оттуда? В крайнем случае могли бы и по стенам спуститься. Вон как они лихо по скалам перемещаются.
Подрикарчер на это даже слегка обиделся, транслируя для женщины свой ответ:
«Мои наблюдатели довольно ранимы при сильных ударах и при падении о воду с такой высоты прекратят существование. Причем они для меня наиболее ценны и сложны в выращивании. Спуститься по стенам они могут, но это тоже приводит к их гибели: ниже стены из совсем иного материала и тоже неприятно колют плоть насквозь чем-то невидимым. Да и снаружи искрами достают. А спуск на летающем устройстве – это совсем иное. Летать вообще, наверное, хорошо».
Издеваться над опасным существом и тешить его надеждой «Еще полетаешь!» опытный минер Курт не стал, зато в самом начале своего спуска озадачил невидимого собеседника аксиомой «Мы все – всегда в полете». А когда Хозяин потребовал разъяснений, коротко обрисовал ему полет планеты вокруг местных светил и само понятие полета мысли.
Как это ни странно, но существо о планетах и так знало, а вот понятие полета мысли ему очень понравилось. Ситиньялло попытался с понятий своей философии обсудить этот аспект с подругой, но сразу на столько умственных и физических дел его сознания не хватило. Только и оставалось, что отложить диспут на будущее.
А спуск людей и их летающих устройств осложнился уже в верхней части огромной, метров пятнадцати в диаметре, шахты. Как только закончилось явно маскировочное напыление в виде камней и скал, взору открылась матовая поверхность неведомого сплава. Попытки анализировать состав непонятного вещества ничего не дали, зато разведчики стали получать ощутимые удары микроскопических молний. То есть при непосредственном прикосновении у стен шахты срабатывало некое защитное поле.
К тому же Хозяин предупреждал:
«Эти колючки не страшны, а вот ниже еще и внутри тела начинает покалывать».
– А другая дорога ко дну этого колодца есть? – спросила Александра, и ее золовка, гордящаяся своей ролью посредницы, поясняла:
– Есть. Но она страшно длинная, сложная и опасная. К тому же там к внутреннему покалыванию довольно быстро добавляется и жжение, так что паутинки порой к конечной цели и не доползали. Ходившие туда аборигены успевали выйти, но быстро после этого умирали и становились совершенно непригодны к процессу оборота физических останков.
– Понятно, даже на удобрение не годились, – фыркнул Курт. – О! Нечто знакомое! Смотри, Шура! Неужели опять какая-то опухоль?
Уже на половине спуска люди наткнулись на перегородившую путь толстенную сеть из перевитых щупалец. И что самое интересное, в этой сети виднелся слегка скомканный, грязный, облепленный слизью, но вполне узнаваемый сюртук Дмитрия. Находился он под самой стеной, видимо, отлетел туда при падении, и его обвивало несколько тонких полосок плоти.
Понятное дело, что прикасаться сразу к нему не стали. Начали осторожные исследования сети и интенсивные переговоры с Подрикарчером.
– Как же так, почему только одежда? – возмущалась Александра, лучше всех знавшая, что было у ее супруга, когда он сюда отправлялся. – А где все остальное?
«Все сбрасывалось вниз единым скопом, – равнодушно отвечал Хозяин. – Металлические устройства и оружие скреплялись липкой пыльцой. Наверху из вещей Умника и Птицы ничего не осталось. Что это за преграда и кто ее создал – не имею малейшего понятия».
Опустившийся ниже всех Курт и осветивший сеть мощным фонарем подтвердил вполне очевидное:
– Скорость была большая, вот сеть и пробило более тяжелым оружием… Леночка, а узнай, пожалуйста: всегда эта сеть тут была?
Оказалось, что полторы тысячи лет назад не было тут никакой преграды. Потому что в те времена Хозяин проводил тут сразу два действа: сбросил вниз все, что осталось от «санитаров космоса», а потом проверил весь ствол шахты на предмет спрятавшихся самих «санитаров». Всех людей неприятно задели прозрачные намеки о судьбе неких пришельцев из космоса. Да и на прямой вопрос своей подруги, что с теми случилось, Ситиньялло ответил совсем бесхитростно: «Я их съел».
Сразу расхотелось продолжать и спуск, и вообще какие-либо контакты с неизвестным существом. Барон предложил незамедлительно вернуться наверх, баюнг его поддержал, но женщины, обеспокоенные судьбой Дмитрия больше, чем собственной, настаивали на продолжении спуска. С чем, в общем-то, после коротких, но интенсивных споров согласились и мужчины.
Привязали полимерный шнур аккуратно к сюртуку и стали его вытягивать наверх. При этом сосредоточили на живой сети самое разрушительное и действенное оружие. Лучше всего подействовал резонансный разрушитель, легко превращающий прочные щупальца в осыпающиеся хлопья. Даже применять сжигающие лучи лазера не пришлось.
Сюртук оказался спасен, дорога вниз свободна. Относительно, конечно, потому что вдоль стенки шахты вниз вился, цепляясь присосками, толстенный ствол все из той же плоти, из которой состояла сеть. На всякий случай и этот ствол разрушали, чтобы потом не оказаться под его гнетом или банальным ударом.
Опять начался спуск, во время которого продолжили выдвигать предположения о природе встреченного препятствия. Ничего толкового в голову не приходило, кроме как предположить наличие в сброшенных в пропасть вещах прежних гостей планеты неких живых существ, возможно прирученных, возможно взращенных в лабораториях, возможно специально привезенных сюда для испытаний. Существа выжили, подверглись мутации под воздействием защитных полей и вот превратились в очередную «опухоль- паразита», на которую Хозяин гор не обращал никакого внимания. Поражал тот факт, что странное образование выкинуло щуп так далеко вверх и установило там сеть-ловушку.
– Тут же мухи-лошади не летают? – рассуждал Курт. – Какой смысл тогда в подобной сети?
– Может, вниз что-то падало? – удивлялась и Александра. – Лягушки, к примеру, валились, улитки? Вот
