жемчужинку этого ощущения на самое донышко шкатулки своей души. Чтобы иногда, в час веселия или печали, вспоминать о былом и думать о будущем...
- А что насчёт той девицы, помощницы святоши?
Лик старого графа разгладился. Он смотрел с высоты внешней стены на зеленеющие, чуть затуманенные дымкой низины и снова улыбался легонько.
- Сдувайте пылинки с неё - вот лучший совет, что я могу вам дать. Совет, заметьте - а не приказ.
Новый граф не счёл возможным в присутствии гостя скрывать своё недоумение.
- Отчего так, отец?
Не сразу ответил сэр Вильям, ещё недавно бывший графом Эверардом. Покивал головой своим думам, и маркиз поймал себя на мысли, что дорого дал бы за то, чтобы узнать, в каких далях сейчас странствуют помыслы старого вельможи.
- Маркиз, отчего у вас родовой знак - готовая к атаке змея? А у нас дракончик?
- Так от роду повелось... - начал было отвечать тот, прежде чем сообразил, что уж кто-кто, а граф подобных вопросов просто так задавать не станет.
Тот повернулся, задумчиво погладил камень кладки, на котором виднелись царапины после штурмов прошлых лет.
- Самый-самый первый из рода - его звали Эверард - за свою жизнь кем только не успел побывать. Разбойник и альфонс, кстати - ещё не самые худшие из его занятий. Но потом, господа, он стал солдатом. Хорошим солдатом, а потом даже десятником.
Глаза его смеялись, видя изумлённое нетерпение обоих куда более молодых мужчин.
- Но одна лишь тонкость, господа - он был десятником в войске Хранителя.
Если бы с ясного неба сейчас прогремел гром и разнёс в щебень башню, возле надёжного бока которой обретались трое дворян, то двое из них точно не заметили бы того.
- Да-да, в войске Хранителя. И в последней битве с демонами, о которой в наше время не слыхали разве только младенцы, когда решалось, кому будет принадлежать этот мир и наша армия штурмовала Тёмную Твердыню, десятник Эверард заменил раненого сотника и храбро повёл отряд на приступ. И в конце концов, с горсткой уцелевших храбрецов сумел захватить привратную башню.
Старый граф помолчал немного - словно то ли собираясь с силами, то ли вспоминая воочию события седой старины.
- Когда поверженные демоны оказались наконец скинуты в подземные глубины, где обитают и поныне, Хранитель отблагодарил даже самого последнего барабанщика или кузнеца в своём войске. И оказался отнюдь не скуп. Тогда-то Эверард и получил графский титул да выбрал себе передающийся по мужской линии родовой знак - маленький симпатичный дракончик. От него-то и идёт наш род.
Маркиз пошатнулся и глубоко вдохнул чистого горного воздуха - его так захватил рассказ, что едва не затянул его самого в те славные и давние времена. Он почесал своё предплечье, где непостижимым образом шевельнулся встревоженный чем-то собственный знак.
- А моя змейка? И к чему это вы?
Граф опять еле заметно улыбнулся. Соображаете-то вы быстро, молодёжь, да вот нет в вас мудрости. Хотя, какая молодёжь - сыну сорок, да и маркиз всего на пару лет моложе...
- Насчёт вашей змейки спросите у святой сестры Мирдль - вдруг и ответит. А к чему это я рассказал? А подумайте сами, господа, как следует обращаться с носителями подобного знания - и можно ли равнять их с теми еретиками, кто забыл и отринул учение Хранителя. Кто извратил всё, оставив видимость веры, и идёт на нас нынче войной. С теми, кто едва не уничтожил ваш род, маркиз.
Склонивший голову маркиз Делорж думал недолго. Он стал на одно колено и как величайшую честь воспринял разрешение старого графа поцеловать ему руку. Уж согласитесь, узнать в один пусть и столь тяжёлый день, что твой предок оказался легендой и дрался под знаменем самого Хранителя - новость куда как лучше иных других...
Глава 11.
Рычащий и стонущий клубок распался. Последние судороги прокатились по телам, вздрогнули и расслабились чьи-то ноги в полосатых чулках, и только надсадное, с еле заметным сладким стоном дыхание нарушало тишину, что понимающе накрыла вынырнувшую из пучины нежного безумия парочку...
Майра подняла глаза и тут же схватилась за гудящую голову. Перед взглядом всё плыло, покачивалось словно от голода, когда однажды подземные воды затопили склад и всё племя едва не издохло - но окружающее оказалось пронизано золотисто-жемчужной дымкой солнечного сияния.
- Это бьёт по сображаловке куда сильнее, чем настойка из мухоморов в корчме старого Гыги, - проворчала гоблинша. Затем вздохнула и осторожно улыбнулась. - Но и веселит сердце, словно дюжина убитых своими руками крыс.
На столе перед малышкой лежала большая старая книга в потёртом и засаленном на удивление даже всякое повидавшей гоблинше переплёте. Впервые своенравные и капризные буковки не перепутались, самым коварным образом разбегаясь не только из глаз, но и из головы. Не оставили после себя туманную пустоту и звенящий свербёж где-то между ушей. Наконец-то тупая зубрёжка оказалась вовсе не бесполезным занятием, от которого Майра с воплем просыпалась после ночных кошмаров, когда ужасающие закорючки наступали на неё со всех сторон, окружая как стая голодных крыс.
И ради этого, оказалось, стоило терпеть просто невыносимое ощущение, когда пробегая мимо какого-то предмета или куста, маленькая гоблинша вдруг улавливала в его форме очертания какой-то недавно выученной буквы. И в попытках вспомнить и назвать по имени эту то куда-то уплывающую, то почти вертящуюся на кончике языка нахалку, мир постепенно тускнел и исчезал в сознании Майры. И тогда лишь проходящий мимо солдат или служанка лёгкими пощёчинами возвращали ту откуда-то из глухо звенящей пустоты.
Но сейчас... о-о, уж кому, а притащенной из подземелий охотнице на крыс упорства и терпения не занимать. Было когда учиться выдержке, было. Один только старый крыс, живший под скалой в дальней верхней галерее, чего стоил - сколько Майра охотилась за тем усатым паразитом! Сколько ж он сил и нервов помотал! Но в конце-концов, она таки выследила и подстерегла матёрого вредителя, таскавшего у работных гоблинов тормозки и один раз даже грызанувшего случайно заставшую его подружку одного из шахтёров.
Майра улыбнулась, привычно и чуть настороженно ощупала самый большой, чуть желтоватый клык на по-прежнему обретающемся на шее ожерелье - уж не потерялся ли?. Не понимают эти человеки ничего. Это здесь крысы трусливые воришки - а под землёй, сбившись в стаи, они представляют опасность для забрёвшего в глухой уголок рабочего-гоблина и даже для крепкого бойца. И охотники на этих бестий почитались всего лишь на ступень ниже солдат. А уж выше тех только старейшины кланов да тыквоголовый король...
Голова потихоньку перестала гудеть, а неприятное покачивание в окружающем сменилось просто игривым мельтешением. Майра подняла глаза и встретилась со смеющимся взглядом сидящего напротив жреца. Тот поглаживал на груди диск золотого солнца и с лёгкой, ясной улыбкой смотрел на малышку, выучившуюся читать и сейчас впервые храбро сумевшую правильно прочесть один абзац из Книги Солнца.
И каково же было обоюдное приятное удивление наставника и его ученицы, когда выяснилось, что благость небесного светила изливается и на гоблиншу, ещё не так давно не только не видавшую светила, но даже и не слыхавшую о его существовании. Что-то такое, конечно, было в страшных и древних как мир сказках да легендах, ходивших среди подземного народца, глухо рассказываемых по углам детишкам или просто отдыхающими от тяжёлой работы гоблинами.
Но чтоб так сразу... кто б мог подумать? Бог солнца ревнив и горяч - но оказалось, что он благоволит и к маленькой, выглядящей как девчонка гоблинше с вечно торчащими растрёпанной паклей рыжими волосами. Наверное, небожитель точно так же ласково улыбается, глядя на неизменно весёлую и непоседливую Майру со страшненькой мордашкой и громадными, сияющими и смеющимися глазищами, как
