Перед обедом во двор спустились принц и барон, оба задумчивые и слегка ошарашенные. С завистью поглядев на лихие наскоки стремительно атакующего Карлоса и спокойную, выверенную защиту сына, барон сказал.
– М-да... идти в атаку на толпу орков, пожалуй, будет полегче, чем такие дела решать.
– Это точно, – кивнул принц Ян, – Там всё ясно – где враг, где друг.
Барон покачал головой.
– А вам, принц, придётся подобными делами каждый день заниматься, когда трон займёте.
Представив такое своё будущее, тот поморщился, как от зубной боли, и предложил.
– Может, и мы разомнёмся перед обедом, железом помашем? А то аж в голове гудит...
Барон явно обрадовался такой идее и рявкнул солдату, проходившему мимо:
– Две тяжёлые шпаги сюда, живо!
И стал растёгивать пуговки на своём камзоле.
Едва новая пара фехтовальщиков успела покрыться первым потом, как барон, отскочив, заметил.
– Что-то я тяжеловат стал. Да и вы, принц, фехтуете слишком быстро для меня.
Valle, проведя удачную контратаку и заставив капитулировать сконфуженного Карлоса, заметил, – Засиделся, пап, засиделся. Достойных противников, что ли, нет?
– Да мы всё больше в строю тренируемся, а не в одиночном... – барон встряхнулся, отчего с него полетели блеснувшие под ярким солнцем капельки, – Эх, хорошо!
С крыльца спустились дамы. Если баронесса Амалия смотрела на развлекающихся мужчин с лёгкой улыбкой, то донья Эстрелла – с некоторой завистью. Уж очень и ей хотелось немного размяться. А остальные дамы – да они такое каждый день видят...
В боковую дверь из кухни выглянула Нгава. Утерев белоснежным передником свою лоснящуюся чернотой, словно начищенный сапог, мордашку, дождалась, пока баронесса не глянет на неё и сделала какой-то хитрый, известный им обеим жест.
– Мужчины, вы не увлеклись? – осведомилась хозяйка, заметив, что барон уже рубится всерьёз, – Я распорядилась подавать обед!
И одним взглядом услала Нгаву за слугами – накрывать на стол.
Тяжело дыша, фехтовальщики прекратили свои танцы на грани смерти. Valle и принц Ян переглянулись и, улыбнувшись совпадению мыслей, начали нашёптывать что-то магическое.
– Чуть ближе к нам! – сказал принц в сторону Карлоса и мокрого как мышь барона. Те заинтригованно подошли, и миг спустя на всех четверых обрушился водопадик чистейшей, освежающе искрящейся воды.
Ната, которая от любопытства тоже подошла поближе, с визгом и хохотом отпрыгнула прочь от брызг, блестящих под солнцем как драгоценности, и разом заливших пространство перед крыльцом.
Впрочем, что такое окунуться в воду после работы на жаре, могут оценить только те, кому это суждено попробовать. Барон был приятно обрадован, и как был в атласных брюках, юфтевых сапогах и со шпагой в руках, стоял под струёй и только жмурился от удовольствия. Молодой дон Карлос слегка обескураженно фыркнул, но потом на его юном лице тоже появилась улыбка блаженства.
А молодые волшебники? Да уж как раз им-то, судя по всему, такое и вовсе не было в диковинку.
Неделя пролетела весело и незаметно. С утра, по настоянию барона, время уделяли больше активным развлечениям, зато после обеда и особенно – ужина страсти по поводу невесты для баронета разгорались с новой силой. Сам же Valle заваливался в своей комнате на тахту с томом «Общей магии» или каким подобным непотребством. А дон Карлос, не проявляющий интереса к сватовским делам, где-то загадочным образом пропадал.
По поводу своего брата донья Эстрелла, как-то изловив Valle у колодца в центре двора, шепнула.
– Ну, такого я от тебя не ожидала!
Баронет пожал плечами, усмехнулся. А затем, потеребив ручку колодезного ворота, неожиданно спросил.
– Было бы лучше, если бы какая-нибудь аферистка воспользовалась неопытностью Карлоса и влезла в семью?
На такой довод Эстрелла не нашлась что ответить, и только покачала головой, отчего локоны её симпатично обвили лицо.
– Ну знаешь...
– Ладно – не переживай. Наестся сладкого – потом разборчивей будет.
Донья Эстрелла быстро и пристально глянула в лицо собеседника, но увидев, что он говорит на полном серьёзе, только втихомолку погрозила пальчиком, а затем королевской походкой, величественно удалилась.
Глава 7
Солнце, которое сиятельный Риллон уже немного устал двигать по небу, медленно и нехотя падало куда-то в сторону страны эльфов. Зачарованно неспешно, рождая мистическое ощущение причастности к великому, багровый диск съедался неподвижно застывшими, кажущимися сейчас чёрными, кронами деревьев на том берегу реки. Его красный, уже необжигающий луч последний раз нежно скользнул по лицу принца и наконец исчез.
«Милый, неужели наше счастье не сон? Как страшно было бы мне проснуться и не найти тебя…» – Эстрелла, улетая куда-то всем своим существом, смотрела в лицо любимого. Её ладошка плавилась под его губами, рождая сладкую, медленно наползающую снизу, от ног, истому. А пальчики другой нежно гладили эту щёку, ласкали этот упрямый локон за ухом, и глаза сами смыкались в сладкой неге…
Им не нужны никакие слова. Эти двое, сидящие на берегу тихой речушки под сенью о чём-то шелестящих ив, не нуждались в них, ибо давно научились видеть друг в друге куда больше, глубже и гораздо тоньше, чем можно передать словами. Как грубые невежественные звуки могут передать такое? Взгляд, от которого тает сердце и слабеют руки, куда красноречивее говорит о нежных чувствах, к которым благосклонны даже боги.
– Карлос! – близкий девчоночий, хохочущий визг за деревьями нарушил очарование тишины, – Ай! Не щекочись!!! Лучше разожги костёр.
Эстрелла сладко вздохнула и, нежно улыбнувшись, всё-таки не утерпела.
– И пусть все умрут от зависти… – проворковала она и, чуть притянув к себе, не размыкая глаз, губами нашла его. Медленно, нарочито затягивая и дразня себя, прошлась по шее, чуть куснула за мочку, тихо дохнула в щёку. Легко, ласково касаясь и подрагивая, провела кончиком язычка по бархатной коже, ощущая её прохладное тепло и буквально чувствуя, как разгорается его лицо и в Яне вскипают пьянящие обоих пузырьки радости. То прижимаясь, то чуть отстранясь, уже едва сдерживая себя и силой заставляя – не спешить, не спешить! – ещё продлить это божественное ощущение… Ещё крохотный шажок к нему, и ещё один, совсем малюсенький, прежде чем неуправляемая лавина властно накроет их своим обвалом… И ускользнуть в последний момент от неотвратимого, жадно вдыхая воздух непослушными губами и не открывая пьяно-откровенных от счастья глаз.
Ну не здесь же, дорогой мой, потерпим чуть…
Баронесса Амалия, постучавшись и не получив ответа, вошла в комнату сына. После тягостного запустения последних лет, когда он в далёком Университете учился искусству владения Силой (женщина вздохнула – чёрной Силой), уютное помещение на втором этаже башни снова мало-мальски приобретало жилой вид. На стене висел большой меч в потёртых ножнах, появились книги и свитки на столе, который по настоянию Valle поставили в углу. Небрежно брошенная где попало одежда, а главное – плавающий посреди комнаты светящийся шар.
Сам баронет обнаружился запросто сидящим прямо на подоконнике. В левой руке он держал потрёпанный томик магической книги, а правой делал что-то такое, отчего робко моргал магический светильник и зябкое ощущение пробегало по коже женщины. Под его движущимися в воздухе пальцами временами рождалось тускло-зелёное, бледное свечение и нехотя угасало, оставляя причудливую вязь линий, в которых заинтригованная мать удивлённо узнала эльфийскую руну «Lau». Запрет, или отрицание…
Женщина привычно поправила на спинке стула скомканную бархатную курточку. Опять чёрная! – вздохнула женщина выбору сына. Впрочем, Valle так увлёкся своими построениями, что ничего не замечал.
