чего – королевский питон отличался коварным нравом, бездонным аппетитом и, мягко говоря, большими размерами. Толщиной тела сей гад не уступал торсу крепкого воина, а широкая клиновидная голова запросто могла быть использована вместо небольшого столика...
Когда процессия, спеша на грани приличий, добралась до вольера, их глазам предстало незабываемое зрелище. Перед ограждением из железных прутьев толщиной в руку задумчиво стоял дворцовый маг, а в глубине... В глубине клетки, уютно свернувшись в клубочек на кольцах питона, безмятежно спала смуглая девчушка в зелёном шёлковом платьице.
При их приближении питон приподнял свою устрашающих размеров башку и предостерегающе зашипел. Маг тоже, поклонившись прибывшим, предупредил:
– Возможно, не стоит злить змея?
Valle хохотнул.
– Вы забыли, дамы и господа, одну подробность. Кито происходит родом из страны, почитающей Сета. Да и способности к магии есть... Так что – я не представляю себе змею, способную причинить ей вред даже под принуждением. Если уж кого надо спасать, так это питона.
Подивившись таким объяснениям, стали решать, что же делать. Дамы, естественно охали и восторженно ахали, поглядывая на бессовестно дрыхнущую Кито, мужчины же были более конструктивны. В конце концов, решено было усыпить питона сонными чарами, а затем уж и действовать...
Так и сделали.
После отъезда гостей к слухам и сплетням, неизбежно циркулирующим среди стражи и обслуги дворца, добавилась ещё одна легенда, постепенно обрастающая душераздирающими подробностями и восхитительными описаниями. Легенда о малышке и Змее...
Глава 16
Последние лучи солнца, утомлённо опускающегося за далёкие, едва видимые отсюда горы, в последний раз скользнули по опушке леса. Словно в тщётной попытке зацепиться, хоть ещё немного поцарить сегодня, отблеск лика всеблагого Риллона вызолотил медью стройные стволы высоченных, кондовых сосен, верхушки которых ещё беспечно нежились в лучах светила. Однако, медленно, но всё-таки заметно, тень уже наползала с поля на деревья. И вот она смело, неудержимо, вошла в лес и содрала с сосен их свет, взамен подарив бархатистый полумрак.
Волк, доселе терпеливо коротавший дневное время под громадным выворотнем, встрепенулся. Раз, другой, потянул носом заметно посвежевший воздух. А затем отряхнулся всем своим поджарым телом, отчего во все стороны полетели рыжие иголки хвойной подстилки и сухие листики. Снова втянул воздух, рыская носом по бокам. Отчего-то насторожился, учащённо принюхиваясь в одну сторону, и уши его чуть приподнялись торчком.
Не обнаружив ничего особо подозрительного, кроме терпкого запаха последних ягод да сладковатого аромата мышей, в преддверии холодов уже набивших свои подземные кладовые, волк всё-таки выскользнул из укрытия. Потянулся и со вкусом зевнул, чуть слышно клацнув вооружённой впечатляющими клыками челюстью. И прыгнул. Стремительно, словно выпущенная из лука стрела, он полетел вдоль опушки, пригнув к земле лобастую серо-рыжую голову, и скоро скрылся в сумраке.
– Каков волчара! – раздался вдогонку лёгкий женский смешок, – Но хорош – правда, Кито?
Туманное марево под одной из сосен стремительно развеялось, и из-под защиты маскирующего заклинания выскользнули двое. Молодая рыжеволосая красавица, явно в положении, но с насторожённым арбалетом в руках, осторожно разрядила своё оружие и сдула со лба непослушную прядку. Повесила арбалет за кожаный ремешок на плечо и тут же сунула озябшие руки за отвороты своей длинной, явно с мужниного плеча, отороченной мехом куртки.
Её спутница, девчонка с серьёзными тёмными глазами, вся на удивление загорелая и легко одетая, улыбнулась. Вокруг неё явственно виднелась колышущаяся на холоде аура тёплого воздуха, да и вообще – только слепой не признал бы в ней ведьму.
– Да, леди Изабелла, я до сих пор удивляюсь здешним зверям. На моей родине такие не водятся... Зато что тут начнётся, если сюда притащить нашего элефанта!..
Обе звонко и беспечно расхохотались, отчего со старой сосны на них сердито зацокала белка.
– Он же тут в лесу не протиснется и не развернётся! – Изабелла, супруга сына здешнего барона, разрумянилась на свежем воздухе и, похоже, получала истинное удовольствие от прогулки. В самом деле, последние дни осени выдались на удивление ясными, спокойными и безмятежными. Так что обе женщины – большая и маленькая, не упускали возможности насладиться погодой и окрестностями.
– Точно, леди! – хихикнула Кито. Раздвинула руки в стороны, звякнув своим неразлучным браслетом и, изображая из себя элефанта, стала неуклюже топать, показывая, как большой зверь валит деревья и в какие тонкие блинчики давит всякую здешнюю живность.
Срезав по тропинке извилину дороги, обе вскорости вышли к городу с возвышающейся над ним серой громадой баронского замка. Быстро темнеющее небо постепенно приобрело ту глубокую прозрачную синеву, какая бывает только глубокой осенью, благодаря чистому воздуху – без пыли и сгустившихся водяных паров. Крестьяне уже закончили работу на полях, запасы на зиму были весело и заботливо уложены в кладовые, а теперь наступила благословенная пора отдыха, свадеб и гуляний.
– Леди, а где господин баронет? – поинтересовалась малышка, когда обе уже шли не по пружинящей под ногами лесной подстилке, а по твёрдой и щербатой городской мостовой.
Изабелла легкомысленно пожала плечами.
– Он перед уходом только сказал, что Крумт начал войну, и чтобы я за него не беспокоилась.
Кито с совершенно серьёзной мордашкой размышляла.
– Крумт... это за морем от закатного побережья Империи?
Изабелла кивнула, в сомнении разглядывая медовые крендельки на прилавке у входа в мастерскую кондитера.
– Взять, что ли?.. Да, крупное островное государство, три сотни лиг на запад от Берега Эльфов, где мы так славно покуролесили. И сотня островков вокруг. Давний наш соперник на море, и похоже, они никак не угомонятся.
– Война, это плохо, – вздохнула малышка и взяла пару крендельков – себе и леди. Пухлая булочница в ответ на предложенные за товар деньги только улыбнулась молодой госпоже и, поклонившись, замахала руками.
– Да что вы, леди? Прямо как будто не дома...
– Любят вас здесь, – улыбнулась Кито, когда они чуть отошли. А ещё горячие, истекающие медвяным ароматом крендельки оказались настолько вкусными после прогулки по свежему осеннему воздуху, что обе улыбнулись друг дружке и заспешили в замок, приветливо и радушно подмаргивающий огоньками в полумраке впереди.
За ужином почти не разговаривали. Барон, которому Император отказал в праве идти со своей дружиной на войну, вполне резонно заметив, что в морских сражениях коннице делать нечего, только что вернулся из дальней деревни, где проверял – всё ли готово к зиме, и изрядно устал. От тепла и сытости он уже клевал носом и потому, едва поев, извинился перед дамами и отправился спать.
Так что у камина, в котором пылал целый сосновый комель, как и вчера, собралась только прекрасная половина замка. Баронесса Амалия, закутавшись в тёплую шаль, задумчиво покачивалась в кресле-качалке. Невиданный предмет мебели недавно подарили барону мастеровые-краснодеревщики, и кресло оказалось настолько удобным, что барон сразу уступил его своей супруге, а сам заказал ещё несколько.
Ната, на время вернувшись в родной замок, сидела на тёмно-зелёной тафтяной софе и предавалась своему излюбленному занятию – игре на цитре. Излюбленному – с тех пор как муж, сэр Питер, вместе с её братом Valle отправились вправлять мозги этим выскочкам с Крумта.
Естественно, Изабелла подпевала ей, и выходило настолько хорошо, что даже сам барон, которому, по его с ухмылкой признанию, «медведь на ухо наступил», признал, что отныне всех этих бардов и менестрелей надо гнать в шею – слабы они против невестки. А на днях обе будущие молодые мамаши раскопали в замковой библиотеке сборник стихов одной поэтессы – без обложки и имени, и судя по шрифту, из такой многовековой древности... Так вот, стихи безвестной искусницы оказались изумительно подходящими к эльфийским мелодиям, и теперь Изабелла, волнующе красивым голосом, выводила последний вариант.
