– Донья Эстрелла?
– Здравствуйте, девочки. Вы себе не представляете, как я рада вас видеть!
– и Императрица, краса и гордость Империи, тайная зависть всех женщин и половины мужчин, разрыдалась на плече Айне. Мать взглядом указала на кровать, и вдвоём они усадили августейшую подругу на атласное покрывало. Слегка отведя душу, донья Эстрелла пролепетала, – Ох, простите, я так вам обрадовалась, что не удержалась.
– Знаете что, дорогая моя. Похоже, у нас одна и та же проблема, – Аэлирне показала разодранную окровавленную куртку, которую прихватила с собой. – Это мы случайно обнаружили утром в корзине с грязным бельём. «Сказать? Или не сказать? А ведь – всё равно одна не справлюсь, а кроме вас, всё равно довериться не кому». – Императрица глубоко вздохнула, и попросила, – Баронесса, можете защитить комнату от подслушивания? Аэлирне прошептала пару заклинаний, от которых все трое сначала оглохли, а потом в спальне установилась особая, звенящая тишина. – Готово. Донья Эстрелла несколько мигов собиралась с духом, а потом начала всё подробно рассказывать. Аэлирне сидела рядом, обняв её за плечи, и они мерно и тихо покачивались на краю постели. Айне сидела с другой стороны от хозяйки спальни, и слушала, ёрзая на месте от нетерпения.
– Как я вас понимаю, я ведь сама мать, – тихо сказала Аэлирне.
– А я не согласна, – возразила Айне, – Я ведь тоже беззащитна перед чёрной магией, и ничего – живу как-то.
– Хм-м, а ведь эта егоза в чём-то права, – Аэлирне слабо улыбнулась, – Под защитой ярла и я спокойна. Кстати, донья Эстрелла, а что, раньше наш знакомый некромант разве не мог добраться до любой души, в том числе и?..
– Я в этом не очень разбираюсь, – осторожно ответила Императрица, – Вернее, совсем не разбираюсь. Но, наверное, вы правы.
– Кстати, а вот если… – Айне подбирала слова, – Если вам, или мужу, или детям грозила бы страшная опасность от
– Тут даже двух мнений быть не может, – качнула головой Императрица, вытирая глаза, – Ярл и чернокнижник Valle.
– Так и радуйтесь, что именно он охраняет покой вашей семьи, в том числе и Рамоны. Как сказала мама, ярл ушёл на войну, значит, женщины и дети могут спать спокойно. Я бы на вашем месте просто прыгала бы от счастья.
– Вообще-то да, вы правы. Только вот сердце матери как-то непокоится.
– Ох, меня сегодня, наверно не слышат, – напрашивалась на резкую отповедь неугомонная Айне, – У дочери самый лучший защитник, какого можно сыскать, и сердце матери должно петь от счастья. Вон, моя душа принадлежит Valle целиком и полностью. Мам, ты рада этому?
– Очень.
– Так вот, поразмыслив логически, мы пришли к выводу, что оснований для беспокойства нет.
– Признаюсь вам, – решилась старшая леани, – мою душу и сердце тоже похитил известный вам ярл. И я почему-то от этого просто счастлива. Донья Эстрелла слабо улыбнулась, покачиваясь вместе с Аэлирне, и положила голову ей на плечо.
– Спасибо, девчонки, вы меня так утешили. Я просто потеряла способность соображать. Действительно, если посмотреть немного со стороны… как ты там сказала? Женщины и дети могут спать спокойно?
– Совершенно верно.
– К тому же, он просто не чает души в моих дочерях, – добавила Императрица, – Наверно, потому, что не успел обзавестись своими детьми.
– Ой, расскажите! Мне ярл ничего о своём прошлом не говорил, а я просто обожаю роковые тайны! – восторженно завизжала Айне.
– Да, в общем-то, особых тайн нет. Если вспомните, Аэлирне, через полгода после того, как ярл, тогда ещё баронет, окончил Университет, началась война с Царством Света. Первый удар рыцари со знаком Единого на плащах нанесли как раз по его баронству – оно тогда было пограничным с домом Света. В родовом замке вырезали всех, даже кошек и собак. Сам ярл, – ох, баронет, был как раз в столице по делам. Императрица вздохнула.
– И была у баронета молодая жена в родовом гнезде, и через пару месяцев она должна была подарить наследника. Но – не судьба. Valle после того был немного, как бы помягче сказать, не в себе. Поселился в лесу, в охотничьем домике неподалёку от руин замка, в одиночку ходил на ту сторону границы, а потом на частоколе вокруг домика добавлялись новые черепа… Он успел собрать богатый урожай рыцарей и священников со знаком Единого, пока подоспела армия и начала теснить святош в глубь их территории. Он и потом ходил, даже после того, как Царство Света согласилось на мир и выплатило огромную контрибуцию. Наверно, тогда и нашёл способ быстро передвигаться по лесам и полям. Как там, Тайные Тропы? Мой Ян под конец тоже с ним на пару ходил… Тогда Император вызвал их обоих, уж не знаю, о чём они там говорили. Я почему запомнила – вечером они с моим мужем разорили винные погреба во дворце. Вот так и стал баронет бароном как единственный наследник, оставшийся в живых.
– Потом был год мира, вроде бы жизнь наладилась. Ну, а после этого – опять война, с королевством всадников. Опять я тихо плакала, провожая на войну мужа. Поначалу, как вы помните, дела шли неважно. Опять орки зашевелились, да кое-кто из баронов голову поднял. Мой Ян с Valle придумали и выдрессировали тот самый Железный Легион. Император сначала скептически относился, да и я не понимала, что к чему. Однако ребята сделали неплохую работу, судя по словам герцога Бертрана. Дело пошло на лад, выиграли важную битву под… не помню уже. Пару раз приходили вести, что моего мужа чуть ли не по кусочкам собирали. А мне и плакать нельзя – как-никак жена принца. Однажды старый Император пришёл ко мне утром, принёс выдержанного вина, посидели мы с ним. Однако я вижу – неспокойно ему. Я и говорю, – отец, не держи в душе, расскажи. Он и говорит, так, мол и так, сегодня решающий бой. И Легион, как лучшую часть, поставили в центр, на самое тяжёлое место. Обмерла я. Как не упала – не знаю. Однако, обошлось. Вечером уже, по шару передали – полная виктория! Айне лежала, подперев лицо руками, и взор её горел.
– К ночи и муж мой с Valle объявились. Единственный раз видела слёзы на глазах Императора, когда он
