Дождавшись, пока они окончательно выйдут из строя, Аль-Маджнун шагнул в комнату. Обессиленная Джеки распласталась на полу, безуспешно пытаясь поднять оружие. Марван лежал неподвижно, но, когда Безумец подошел к нему, из последних сил нажал на спусковой крючок, выпустив очередь. Одна из пуль ранила Аль-Маджнуна в ногу, и он тут же выстрелил в упор из автоматического пистолета. Звук был такой, будто разорвали кусок плотного пластика. Первая пуля попала Марвану в грудь, следующая — в голову. Аль-Маджнун двинулся дальше, к застывшему на постели Кариму Молави, который вцепился в одежду своего умирающего друга, пытаясь расслышать угасающее биение его сердца.
Мехди затаился у входа в комнату, но Аль-Маджнун позвал его. Следователь пытался соблюсти достоинство, войдя в комнату с пистолетом на изготовку, так, будто он действительно умел им пользоваться. Газ от взорвавшейся гранаты рассеялся. Аль-Маджнун вынул винтовку из рук Джеки и дал ей пощечину.
— Просыпайтесь, британская леди, — сказал он по-английски и снова ударил ее.
Перед глазами Карима плыл туман. Ученый попытался заставить себя встать и помочь женщине, которую все еще считал своим главным защитником, но Аль-Маджнун толкнул его обратно на диван.
— Ни с места. Ты мой пленник, — сказал ливанец.
Он снова позвал следователя. Исфахани медленно пошел через комнату, оглядывая результаты произошедшей тут бойни. Двое мертвых, два беспомощных пленника.
Аль-Маджнун достал из кармана второй пистолет. Лицо ливанца тряслось и кривилось, будто все шрамы на нем ожили и начали извиваться. По его взгляду было понятно, что его не зря прозвали Безумцем. И ему надо было совершить еще одно убийство, прежде чем его задача будет выполнена. Глядя на него, Мехди понял, что этот человек не то что не в своем уме, он вообще вне какого-либо ума.
— Не убивай мальчишку. Нам нужны его показания. Надо будет допросить его, — сказал следователь.
Аль-Маджнун обернулся. На его лице играла улыбка, как на тыкве с американского Хеллоуина, подсвеченной изнутри горящей свечой. Он поднял пистолет и наставил на Мехди Исфахани. Иранский офицер посмотрел на него с нескрываемым ужасом, слишком поздно поняв, что нынешняя игра имеет совсем другие цели.
— Что ты делаешь, Аль-Маджнун?! — завопил он. — Аль-Маджнун, умоляю!
Прежде чем он успел сказать что-то еще, убийца спустил курок.
— Ты заблуждался, — произнес эпитафию Безумец.
Тело следователя рухнуло на пол, как свалившееся с вешалки пальто.
Тщательно вытерев первый пистолет, из которого он застрелил Хакима, водителя-туркмена на улице и Марвана в доме, Аль-Маджнун вложил его в ладонь Исфахани и просунул еще мягкий палец в спусковую скобу. Второй, из которого он убил Мехди, он вложил в руку Марвану. Подобрал с пола газовую гранату, убрал ее в карман и огляделся, чтобы убедиться в том, что картина происшедшего будет истолкована иранскими следователями нужным образом.
Джеки зашевелилась, ища что-нибудь острое, чтобы проткнуть себе сердце или взрезать вену. Это стало единственной мыслью. «Нельзя попасть в плен». Приказ на этот счет был недвусмысленным, и она намеревалась выполнить его. Но Аль-Маджнун заметил это, снова дал ей пощечину, одним быстрым движением завел ей руки за спину и связал запястья куском провода. Затем снова принялся осматривать комнату. Карим все так же сидел на диване, безмолвно глядя на тело своего друга Резы.
— Что ты сделаешь с нами? — тихо спросила Джеки.
Ей было больше нечего сказать. Поторговаться, спровоцировать убийцу или хотя бы понять, что происходит.
— Отпущу, — ответил Аль-Маджнун.
— Не понимаю.
— Еще бы. Тебе и не положено.
Джеки поглядела на ливанца. Его лицо походило на склеенные клочки фотографий или куски из набора для составления фоторобота, не подходящие один к другому. Ее учили всему, только не такому. И она пыталась понять, в чем же дело, куда ведет эта хаотичная и непредсказуемая последовательность событий.
— И как мы уйдем? — спросила она.
— Рядом с домом черная машина. Мой шофер ждет вас. Он довезет вас до границы, но не в Серахс, где вы проникли в страну. Там засада. Поедете на север, в Калат. Всего сотня километров отсюда. У тебя есть передатчик?
— Да, — ответила Джеки.
— Тогда воспользуйся им в машине. Свяжись со своими людьми, скажи, где вы будете пересекать границу. Пусть ждут вас на той стороне. Там нет официального пропускного пункта, но контрабандисты знают, где это. Мой водитель перевезет вас. Он при оружии. Если при переходе вас попытаются остановить, он будет отстреливаться. Если удача вас не покинет, вы останетесь в живых.
— Кто ты? — спросила Джеки. — Этот человек называл тебя Аль-Маджнуном.
Убийца вздрогнул. Человек без лица не желал, чтобы кто-то знал, кто он.
— Он солгал. У меня нет имени, поскольку я не существую. Мне следовало бы убить и тебя, и этого мальчишку, но я дарую вам жизнь. А теперь вам пора.
Разрезав провод на руках Джеки, он вытолкал ее и Карима Молави наружу, к поджидающей машине. У них не было другого выхода, кроме как подчиниться. Если они останутся здесь, то наверняка погибнут. Сев в машину по приказу этого безумца, они, возможно, сохранят жизнь.
Они прошли мимо «мицубиси». От вида убитого Хакима Джеки стало дурно. Лужа вокруг его головы начала застывать, а насекомые слетались к зияющей ране и поедали кровь и мозг.
Внутри «мицубиси», истекая кровью, лежал на килиме, небольшой подушке поверх сиденья, бедный водитель-туркмен. Джеки принялась собирать предметы, по которым можно было бы идентифицировать убитых как агентов британской разведки, но Аль-Маджнун толкнул ее в сторону «пайкана». Когда она не подчинилась, он навел пистолет, причем не на нее, а на Карима, и Джеки повиновалась.
— Я вас спасаю, — сказал ливанец. — Хочу, чтобы вам удалось бежать.
— Зачем? — спросила Джеки.
Безумец не ответил.
Они разместились на заднем сиденье «пайкана». Аль-Маджнун сказал пару слов водителю, подтверждая, что его единственная задача — перевезти этих двоих через границу. Хлопнул дверью. Машина резко развернулась и выехала на дорогу с потушенными фарами.
Аль-Маджнун еще раз оглядел картину кровавого побоища, достал из кармана телефон и позвонил. Спустя десять минут за ним прибыла машина. Из кармана на спинке переднего сиденья он достал трубку. Вставив в нее комочек опиума, он разогрел его газовой зажигалкой и глубоко затянулся. Машина умчалась в ночь, а Аль-Маджнун ускользнул в мир грез, где у него не было ни имени, ни каких-либо заданий.
Глава 36
Черный «пайкан» с рокотом катился по дороге, идущей на север через горную долину. Полная луна заливала землю серебристым светом. Горы и холмы, испещренные тенями от редких облаков, окружали дорогу. Карим в конце концов уснул, но Джеки старалась не дремать. Причесав выкрашенные в черный цвет волосы, она накинула чадру, чтобы скрыть лицо. Ее колотила дрожь, словно бабочку, которую насадили на булавку. Навстречу проехало несколько частных машин. Конечно, в Мешхеде кто-нибудь обязательно вызовет полицию — слишком много шума было. Когда власти поймут, что все это значит, то попытаются найти и схватить их, но, возможно, к тому времени удастся пересечь границу.
