— Понятно, — остановила гринчанка. — А какова цель создания поселка инфохомосов? Чего хотели добиться авторы проекта?
— Кать, тебе только следователем работать… во вражеской разведке.
— Не отвлекайся.
— Цель простая. Во всем добиться естественности. То есть обычный среднестатистический поселок с обычными среднестатистическими людьми (ведь у них на лбу не написано, что они из БГБ).
— И ради этого стоило тащиться на столь удаленную от Земли планету?
— Катя, и ради этого стоило тебе рассказывать о тайных полигонах и секретных исследованиях, о прогнозировании и моделировании событий и ситуаций, о желании руководства жестко контролировать ход эксперимента и иметь в любой момент возможность его пресечения — вплоть до уничтожения колонии?
— Ясно, — перехватила инициативу девушка. — Ты хочешь сказать, что в поселке моделировалась естественная благополучная социальная среда, в которой планировалось вырастить из инфохомосов законопослушных граждан, лояльных к родному правительству. Так?
— Верно. Поэтому сразу отказались от вариантов с интернатами, чтобы из вундеркиндов не получились какие-нибудь моральные уроды — вымуштрованные с виду солдафоны, но злобные монстры внутри. Ведь чужой ребенок, как ни стараются воспитатели в самых лучших приютах и детдомах, все равно недополучает материнской любви и отеческой заботы, так необходимых для становления нормальной всесторонне развитой личности. А для детей с уникальными способностями это важно втройне. Кроме того, во избежание вавилонского языкового столпотворения население поселка составили сплошь из русскоязычных семей.
— Почему именно русских?
— Проект с самого начала вел Санкт-Петербургский институт. Что ж, им надо было за океаном искать добровольцев, что ли?
— Понятно.
— К тому же, взращивать, если можно так выразиться, национальную монокультуру гораздо проще ввиду общности фольклора, традиций, обычаев, истории и т.д.
— Да… Как ни прискорбно это отметить, — вставила Катерина, — до сих пор еще имеются планеты, буквально раздираемые этническими противоречиями.
— Ты права. Авторы проекта, вероятно, учитывали и эти моменты.
— Подозрительно одно, — рассуждала девушка, — неужели они не боялись самопроизвольного расширения популяции за счет смешанных семей, создаваемых возмужавшими Киберчтецами.
— Нисколько не опасались, — ответил Иван. — Даже браков между инфохомосами, не говоря уже о смешанных.
— Что-то не похоже на перестраховщиков, о которых ты сегодня рассказывал.
— В том-то и дело, что перестраховались они еще на дородовой стадии. Поэтому и не боялись.
— Как это они умудрились, — удивилась гринчанка.
— Все та же коррекция ДНК… параллельно с гипервозбуждением мозга. Те самые хромосомы, о коих ты недавно упоминала…
— Почему же тогда на свет появился ты, вернее, твои предки?
— Старолюб объяснил, что, к счастью, структура ДНК, ответственная за наследственность, имеет способность самовосстанавливаться. Природу не обманешь.
— Да хранит нас господь! — Высокопарной фразой гринчанка выразила удовлетворение удачной развязкой истории с хромосомами.
— Аминь! — поддержал Иван в том же духе. В этот момент Стрельцов наконец-то увидел долгожданную знакомую поляну на берегу. Ориентирами служили одинокое раскидистое дерево на берегу и зловонный валун около воды, напоминающий по форме конскую голову. Радости парня не было предела, потому что «творческая встреча» с поклонниками и почитателями по типу «вопрос-ответ» ему дьявольски надоела, а прибытие к месту назначения являлось весомой и уважительной причиной для прекращения «пресс-конференции». Гринчанин энергичным жестом указал невесте на берег:
— Катя, приехали, все вопросы потом. Спасибо за внимание.
— Ваня, еще секундочку…
— Оставь хоть немного на будущее, Катя. Какие наши годы? Подожди, еще успеем надоесть друг Другу.
— Типун тебе на язык, — недовольно отозвалась очаровательная спутница.
Иван с Катериной высадились на берег и направились к раскидистому дереву. Именно оно служило Стрельцову указателем-ориентиром, хорошо заметным с борта катера. По расчетам гринчанина, стая аборов должна была располагаться приблизительно в этом районе — животные постоянно кочевали от хребта к реке и обратно.
К удивлению молодых людей, в тени дерева их уже неторопливо поджидал Быстрый Ветер. Хозяин поляны, вероятно, давно заметил приставшее к берегу судно и понял, что гости прибыли лично к нему. Стрельцов удовлетворенно подмигнул невесте:
— Я же говорил, что они очень сообразительны!
— Это и есть твой друг? — уточнила девушка.
— Он самый.
Иван торжественно протянул студню руку. Зверек с готовностью обвил ее щупальцем и расшаркался в приветствиях и благодарностях за то, что Ванька в свое время перекрыл квадротрассу. Катерина, не умеющая телепатически общаться, могла лишь строить догадки, о чем беседуют давние знакомые.
Молодой человек и не ожидал, что услуга, второпях оказанная местному жителю в прошлый раз, вызовет в душе абора столь бурную и теплую ответную реакцию. Чувствуя приподнятое настроение Быстрого Ветра, Стрельцов и сам повеселел:
— Что, машины совсем не беспокоили?
— Все было в лучшем виде, дружище.
— Здорово. А как жена? Родила? — поинтересовался Ванька. .
— Да.
— Все в порядке?
— Прекрасно!
— Сын? Дочь?
— Сын.
— Как назвал?
— Ваней, — радостно сообщил абор. От изумления гринчанин даже тихонько с благодарностью обнял иноплеменного товарища. Ведь еще никто в жизни не называл своего ребенка в честь Ваньки Стрельцова.
— Быстрый Ветер, ты же говорил, у вас нет таких имен, — удивился растроганный гость.
— Зато у нас есть обычай — давать детям имена хороших друзей. Ты единственный из людей знаешь наш язык — все родичи слышали. И я объяснил им, кто помог мне перекрыть дорогу…
— А другие аборы не возмущались, что имя — человеческое?
— Сначала — да.
— А потом?
— Я сказал им, что Иван переводится как «Умная Голова».
— Подействовало?
— Еще бы. Половина племени зовет сына Ваней, а другая — Умной Головой.
— Ничего, со временем привыкнут, — подбодрил парень.
— Я тоже так думаю.
— Скажу тебе по секрету, — доверительным шепотом протелепатировал Стрельцов, — что в русском фольклоре Иванушку, как правило, называют дурачком.
— Да? — растерянно переспросил абор. От неожиданности у него, казалось, отвалилась
