Старогвардейцы и Сорвиголовы прикрывали Рыцарей, пока те извлекали из болидов тела убитых и помогали раненому. Есть идиоты, утверждающие, что героизм — это глупость. Кто так говорит, — хуже орков. Глупость — это то, что сделали двое, бросившихся на помощь Гуго. Глупость — это то, что не имеет отношения к героизму.
Падре уже присмотрел шлиссдарк, который доставит их всех обратно, но насколько безопасней было бы вернуться домой на своих болидах. Насколько проще в предстоящем разборе полетов было бы обойтись без объяснения таких нелепых младенческих ошибок.
— Хонален, — тихо обронил Риттер. — Они же из Эстремады, ты помнишь? Добыча для демонов.
Пристыдил, солдафон.
Дети, у которых не осталось ничего: ни семей, ни короля, ни родины — эти дети уже не верят в Бога.
Еще не верят.
Что у них есть, кроме неба и друг друга?
Риттер прав, они добыча для демонов, и хорошо, что Риттер видел, хорошо, что Падре видел, как они совершили ошибку. В предстоящем разборе полетов не нужно слишком заострять на этом внимание, а вот Тир должен знать, как уязвимы его ученики. Пусть сделает что-нибудь. Он должен знать, что можно сделать.
И, Господи помоги, что сказать ему теперь? Когда двое его учеников убиты?
Великий Мертвый стал просто мертвым и растерял все величие. Снег подтаял там, где пролилась на него черная кровь, но уже через час снегопад засыпал пятна, а растерзанное тело склевали птицы.
Эта смерть стала переломным моментом войны. Волна орков, уже докатившаяся до границ княжества Сувор, замедлила продвижение, остановилась и начала отступать. Князь был прав — орков насильно удерживали вместе, их тела исковеркали, души изгнали, дух извратили, и сейчас, лишившись божественного покровительства, они потеряли волю к победе. У них осталась лишь безадресная злоба, пожирающая себя самое.
Старогвардейцы, Сорвиголовы и Рыцари Неба сломали войне хребет.
Остановив орков на восточных границах Сувора, объединенные армии перешли в наступление.
В один из метельных дней рефраса, когда ветром сдувало с неба болиды и переворачивало шлиссдарки, стоило лишь пилоту зазеваться, Князь остановил Зверя на входе в ангар.
— Сегодня у тебя другое задание, Волк. Ты сделал свою работу, теперь возвращайся в замок.
— Перестраховываешься?
— Лучше сейчас, чем когда люди решат, что ты больше не нужен. Я знаю, как это выглядит. Но давай обсудим это после войны.
— Ты не знаешь, как это выглядит. — Зверь надел шлем и демонстративно включил портативный шонээ. — Эльрик, меня столько раз использовали, что я в состоянии отличить заботу обо мне от желания поскорей от меня отделаться. Заканчивайте тут сами. Удачи.
— Я приду, как только появится просвет в делах.
— Давай уж, не задерживайся. Меня нельзя надолго оставлять без присмотра.
Они распрощались на этой оптимистической ноте. И уже ночью Зверя теплом и безмятежностью встретил замок на Ничьей земле. Место вне сна и яви, вне мира и Межмирья, место, где не было ни войны, ни опасности, ни новостей.
Только память об убитых мальчиках… Которых он не научил самому главному — не погибать в бою.
А Блудница не беспокоилась о чужих смертях. Блудница была просто счастлива тем, что ей можно получить обратно свои двигатели, оружие и корпус. Во время войны приходилось быть, как все. Это трудно, если успел привыкнуть к хорошему.
Александр Тарсхолль, для всех Мечников старшего поколения остающийся Сашенькой, воспользовался тем, что враг рассеян и лишен Божьей милости. Он добрался до центра Орочьих гор, проник в подземный город, прошел стражу, орков, духов, жалкие остатки жречества и убил царицу, ни на секунду не озаботившись тем, что убивает женщину. Александр Тарсхолль был родом не из Саэти, а из мира, где давным-давно победили идеалы демократии и всеобщего равенства. Александру Тарсхоллю было все равно, кого убивать.
Окончательно деморализованные орки, бросив захваченные города, попытались раствориться в лесах. Их даже особо не искали — у объединенной армии тоже почти не осталось сил. До тех пор пока не появятся новые сехазмелы, до тех пор пока горные орки не вернут себе милость Бога, об угрозе с востока можно было не беспокоиться. Орки лесные немало времени потратят на то, чтобы восстановить подзабытые шаманские практики, а когда восстановят — начнут мстить за все, что им довелось претерпеть. И в первую очередь месть будет направлена на горцев.
О людях лесные орки постараются даже не вспоминать. Люди из скота превратились в опасных хищников, но остались животными. А животным не мстят. Животные вообще не достойны внимания.
Война умирала. Это случилось не в Вальдене, как ожидалось, и даже не на западе Сувора. Война заканчивалась у подножия Орочьих гор. Результат превзошел ожидания, но впереди было еще столько дел, что Эльрик никак не мог выкроить время, чтоб наведаться в замок.
Слишком много дел.
Конец войны не означает наступления мира.
История последняя
ГЛАВА 1
И небо рвется на струне опалово-острой,
Пристывшей кровью к эшафотам и погостам.
Слишком много дел. Огромная страна еще долго будет оживать после войны. Люди не голодают — об этом позаботились заранее. Люди не замерзают. У людей есть крыша над головой. И дети продолжают ходить в школу — это главное, чтобы дети жили, и учились, и взрослели, чтоб никакая сволочь война не помешала им.
— Эльрик! — Роланд без предупреждения, без единого вопроса появился на пороге. — Эрик убит.
Эрик…
Убит?
Убит во время боя с бандой одичавших орочьих пилотов. Старогвардейцы возвращались из боевого вылета, расстреляв боезапас. Они шли домой, когда встретили этих орков, летевших на запад с запасом зажигательных бомб.
Орков вынудили сбросить груз над безлюдной степью.
Но Эрик погиб.
