— Вот сюда, — пригласил дядя Вильям. За толстой, обшитой металлом дверью обнаружилась крутая каменная лестница, — здание собора очень древнее, в катакомбах под ним можно спрятать еще один такой же храм. А мы используем их, чтобы хранить вино и пиво. Но большинство помещений пустуют.
— Вы что же, два дня держали Элис в подвале? — Вильгельм первым начал спускаться по стертым ступенькам. — Гестаповцы чертовы!
Голос его прозвучал гулко. Пастор сокрушенно вздохнул и придержал за локоть Курта, последовавшего было за капитаном. И прочная дверь сама повернулась в петлях, захлопнувшись у них перед носом.
— Я объясню, — примирительно развел ладони дядюшка, — все объясню. Курт, так будет лучше. Твой друг явно не способен трезво оценивать ситуацию.
— Немедленно открой дверь!
— Открою обязательно. Кстати, фройляйн Ластхоп действительно там, внизу, и у господина фон Нарбэ есть возможность без помех побеседовать с нею. Объяснить, как некрасиво быть предательницей, или что так возмутило его в нашем плане?
— Открой дверь! — повторил Курт, прислушиваясь к тишине в подвале. — Вильгельм? Ты как там?
— Темно и тихо, — глухо ответил капитан, — дай родственнику в лоб. Извинимся, когда откроет.
— Бей, но выслушай, — усмехнулся пастор. — Сгореть завтра должен был твой капитан, именно он — тот грешник, обреченный на спасение огнем во славу Божию. Есть некоторые признаки, по которым мы умеем определять это, в частности, господин фон Нарбэ не может покинуть Ауфбе. И, поверь мне, не сможет уже никогда. Да, Курт, мы делаем это. Каждое полнолуние плюс-минус несколько дней в город приезжает человек, или несколько людей, которым суждено сгореть на праздничном костре. Это святое дело…
— Аутодафе…
— Именно так. И это единственная возможность удерживать Змея в его логове.
— Да он ходит, где хочет, и плевать на вас хотел! — взорвался Курт. — Войны ведет, людям мозги вправляет, ему ваши жертвы — как комариный чих. Ты что, не понимаешь, на кого вы замахнулись? Открой дверь!
— Дай ты им поговорить. Никто не сделает зла ни этой ведьме, ни придворному безбожнику. В этот раз все будет так, как я сказал. Никаких жертв, никто не погибнет. Змей придет, и мы уничтожим его. Думаю, после этого нужда в святом огне не возникнет уже никогда. Отказались ведь от этой практики во всем остальном мире. Мир погряз в грехе, что правда то правда, но там всегда грешили, и особенно много как раз в те века, когда костры пылали по всей Европе. А в связи с тем, что ты рассказал мне, я почти уверен, что со смертью Змея лучше станет весь мир. Погибнет он, погибнут все нечистые духи, именуемые тобой стихиями. Настоящие стихии, иначе говоря, Начала, никогда не имели ничего общего с чудовищем из-под холма. Это ангельские чины. Курт, подумай, как прекрасна станет земля, когда нечисть и нежить, творения дьявола, сгинут в битве с извечным своим противником. Словом, я решил, что праздник начинается немедленно. Чем раньше мы погубим Змея, тем быстрее настигнет кара его нечестивых союзников.
Где-то далеко внизу, гулко и раскатисто, — сразу отчетливо вспомнился вечер на дороге и вздрагивающие от выстрелов стены дренажной трубы, — загрохотали выстрелы.
Оказавшись в кромешной тьме, Вильгельм автоматически выхватил пистолет, другой рукой нашаривая дверную ручку. Ладонь наткнулась на острые шипы, и капитан негромко выругался.
С той стороны глухо, но отчетливо донесся голос Курта:
— Немедленно открой дверь!
И что-то успокаивающе забубнил преподобный Вильям.
Вильгельм провел рукой вдоль двери — да, так и есть, вся она была усеяна изнутри металлическими шипами. Очаровательное местечко — собор Петра и Павла. Не иначе для пива и вина такие предосторожности, чтоб не забродили и не убежали.
В кармане куртки был фонарик. Не то, чтобы Вильгельм предусматривал ситуацию, в которой оказался, но привычка всегда иметь при себе нож-стропорез, фонарик, пистолет и зажигалку не раз оказывалась полезной. Человек с фонарем в темноте на узкой лестнице — прекрасная мишень, все верно, но кто знает, какие еще сюрпризы заготовлены здесь для гостей?
Коротко переговорив с Куртом и убедившись, что прямо сейчас его не выпустят, капитан фон Нарбэ направился вниз, время от времени подсвечивая себе узким лучом фонарика. Идти пришлось недолго. Лестница в тридцать шесть ступенек, короткий коридор, и еще одна дверь. Деревянная, покрытая резьбой, она оказалась заперта снаружи на прочный засов, раскрылась бесшумно, и в щель просочился электрический свет. Вильгельм прищурился, давая глазам привыкнуть, перешагнул порог и огляделся.
Он стоял в квадратной прихожей, куда выходили еще три двери с матовыми стеклами. За занавеской из стекляруса можно было разглядеть маленькую кухню.
— Элен, — прозвучал из глубины дома знакомый голос, — представляете, вы меня заперли… Оу, — Элис выглянула из-за дверей спальни, — Вильгельм?! Решили зайти в гости? Ничего не скажешь, вовремя… Вильгельм? Эй, с вами все в порядке?
Капитан выдохнул и прислонился к стене:
— Слава богу, вы здесь. Элис, вы знаете, как отсюда выбраться?
— Пойдемте в гостиную, — она взяла гостя за рукав, — вам надо сесть и чего-нибудь выпить. У меня есть яблочное вино, сок и молоко. Может, хотите кофе?
— Дверь запирается изнутри? — Вильгельм брякнул щеколдой, держащейся на двух шурупах. — Или это все?
— Все, — удивленно ответила Элис. — Что случилось, господин капитан?
В ярко-красном шелковом халатике, красных туфельках и с алой лентой в волосах, она выглядела очаровательной куклой-блондинкой. Бери ее под мышку и неси в постель. Что делает с женщинами одежда!
— Переоденьтесь во что-нибудь… походное, — приказал Вильгельм.
Элис пригладила руками подол халатика, бросив на себя удивленный взгляд, мол, что не так?
— Надо немедленно уходить, — объяснил фон Нарбэ, — найти выход из подземелья, и искать убежища на холме.
— На холме? — тут же переспросила Элис. — Я вам не верю. Как вы докажете, что это вы?
— О, бог мой! — в сердцах произнес капитан. — Если мне выстрелить в голову, я умру. Это вас убедит? Пастор запер меня в этом подвале, я нашел здесь вас, нам обоим грозит опасность. Собирайтесь!
— Вильгельм, — заговорила Элис тем особенным голосом, каким дилетанты от психиатрии пытаются убеждать сумасшедших, — именно здесь я в безопасности. Мы с пастором намерены разыграть представление для Змея, и, возможно, вы поддались на нашу уловку, но…
— Да знаю я, знаю! Дядюшка Курта нам все подробно рассказал. А потом заманил в подвал…
— В какой подвал?! Это флигель на кладбище!
— Правда? — капитан отодвинул стеклярусные нити и несколько секунд любовался пейзажем за окном. — М-да. Элис, а как вы тут оказались? Я имею в виду, где именно на кладбище стоит ваш флигель?
Несколько секунд девушка стояла, сосредоточенно сощурившись и внимательно разглядывая позднего гостя. Потом развернулась так, что легкие полы халата взметнулись как птичьи крылья, и скрылась за дверью спальни.
