То, что все другие существа обитают в своих родных мирах, и странствовать им попросту незачем, во внимание почему-то никогда не принимается. Никем, кроме самих шефанго.
Ну, и, как бы то ни было, впервые за всю историю существования Анго в той реальности, пространственную кафедру шенгского университета возглавил холль. Иноземец.
— Что с мечом? — спросил Эльрик, поняв, что молчать они оба могут до бесконечности.
— Я знаю одну легенду о Мече, — произнес Йорик так медленно, как будто слова ему приходилось выдумывать, а не брать готовые. — То есть, разумеется, есть множество легенд о самых разных…
— Командор! — не выдержал Эльрик.
— Мда. Прости. — Йорик вздохнул, — легенда, о которой я говорю, она, вообще-то, об Эльрике Предателе. О том, как он добыл себе Меч… оружие, даже не зачарованное, а… ты понимаешь значение слова 'сверхъестественное'? В зароллаше такого нет.
— Эльрик Нортсьеррх, — зачем-то повторил Эльрик, заново прислушиваясь к тому, как звучит унизительное прозвище.
— Твой тезка, — напомнил Йорик.
— Да.
Да. Тезка. Но дело было не в этом. Фоксов в разных вселенных предостаточно, род ведет свое начало еще из того, самого первого мира, одним больше, одним меньше, не все ли равно?
— Дэйлэ говорила о ком-то, — Эльрик нахмурился, вспоминая, — она сказала, что я позволил кому-то взять верх над собой, чтобы спасти себя…
Он рыкнул и мотнул головой.
— Сейчас вспомню. Она называла его: 'тот, другой, который в тебе'. Сказала, что во мне осколок его души.
Йорик выдохнул с заметным облегчением:
— Ну, если осколок души, значит, мы не по адресу. У твоего тезки души нет, он то ли обменял ее на Меч, то ли убил…
— От ханзер хисс, — Эльрик непроизвольно оскалился, и молнией метнулся из-под рукава разъяренный Дхис, готовый напасть на любого, кто разозлил хозяина. — Я помню, Йорик! Он убил свою душу. Тот, другой, убил свою душу, но не смог избавиться от дара Двуликой. И тогда он просто отказался от него. Отказался от любви. Зеш, она говорила об этом, да разве я слушал? Я на нее смотрел… Она так красива.
— Шефанго, — безнадежно констатировал Йорик. — Может, кого-то красота и спасет, но вас она точно когда-нибудь погубит.
— Что бы ты понимал в красоте? — Эльрик встал, сдернул Дхиса с запястья и обернул вокруг пояса, — если это длинная легенда, командор, то я выслушаю ее потом. Когда привезу тебе… хм, Легенду.
— Легенду… — пробормотал Йорик, так, как будто имя было ругательством. — Кто ж ее так назвать-то додумался? Ладно, потом так потом. Но вот что тебе лучше узнать и запомнить прямо сейчас. Эльрик Предатель — не чудовище. Он — герой. Это, пожалуй, самое главное. Его можно и нужно бояться, теперь, когда все идет к тому, что из сказки он становится реальностью. Но, каким бы он ни был… хотя, я все равно не смогу объяснить так, чтобы не осталось вопросов. Вот, послушай лучше. Эту песню сложила женщина, которую он любит, и которая любит другого.
Дробь подкованных копыт по камню тракта гремела в такт мрачной, рокочущей музыке, звучавшей в памяти. Эльрик гнал коня на восток — в Уденталь. Он спешил. Не потому даже, что нужно было спешить, а потому, что хотел убежать от мыслей. Есть вещи, о которых лучше не думать, пока не поймешь их до конца. Точнее, пока кто-нибудь, знающий больше, не объяснит тебе все, что может объяснить.
Йорик не смог. Не успел. Значит — не думать.
Но Йорик восстановил иллюзорную запись песни, которую слышал когда-то и где-то. Простенькая магия — это умеет любой, если забыть, что песня эта, и этот голос — чистый и звонкий как серебро голос незнакомой эльфийки — звучали в иной реальности.
Голос, заполнивший замкнутое пространство подземных покоев. Серебряный звон, в суровом мраке тяжелой, размеренной музыки.
