горячей воды и кондиционеров.
Когда в 1774 году остров был открыт капитаном Куком, на Ниуэ обитало всего несколько семей туземцев, поэтому и назвали его «Дикий», но к началу нашего века на Ниуэ проживало уже около семи тысяч человек, в основном переселенцев из Самоа. В последнее время наблюдается резкое снижение численности населения за счет отъезда молодежи на заработки в Новую Зеландию, на Фиджи и другие острова Океании. Сейчас же, как нам сказали, на Ниуэ жили три тысячи триста двадцать человек. Если так будет продолжаться, то лет через тридцать на Ниуэ никого не останется. Кроме, может быть, премьер- министра и его заместителей.
Дабы как-то приостановить этот процесс, местные власти стараются превратить Ниуэ в туристический центр. Недалеко от Алофи уже построен международный аэропорт Ханан. На окраине Алофи возведен солидный отель для иностранных туристов. Приступили к сооружению станции проката яхт и местных лодок-катамаранов. По вечерам в танцзале отеля часто выступает ансамбль, исполняющий полинезийские песни и танцы. Однако эти трансформации, происходящие на острове, не вносят больших изменений в повседневную жизнь ниуэйцев. Основной доход коренные жители получают от копры. Скуден рацион ниуэйцев, и, главное, молодежь не видит для себя перспективы. На Ниуэ введено обязательное начальное обучение. Есть на острове и средняя школа. А что дальше? Где приложить свои силы и полученные знания? Не находя ответа на эти вопросы, молодежь покидает Ниуэ. С каждым рейсом парохода, заглядывающего в этот отдаленный район Тихого океана, с Ниуэ отплывает несколько десятков молодых людей в поисках счастья и лучшей доли. Кое-кто возвращается, помыкавшись несколько лет на чужбине, но покидают остров значительно чаще.
Я поинтересовался у нашего сопровождающего Джо Уоллеса, на что могут надеяться молодые люди из Ниуэ, приезжающие в Новую Зеландию? Мой собеседник пожал плечами:
— Специальности ни у кого из них нет, это — первое. Во-вторых, знание английского языка у наших ребят довольно слабое. Это же не их родной язык. Таким образом, в фактически чужой им стране приходится браться за любую неквалифицированную работу, соглашаясь на мизерную заработную плату. Ничтожно малому числу их удается поступить в университет Сувы, но лишь тем, кому правительство дает государственную стипендию. Число же стипендий ограничено. Для большинства отъезд из Ниуэ оборачивается большой личной трагедией.
Неподалеку группа юношей и девушек стояла около лотка мороженщика. Увидев незнакомого человека, один из пареньков подошел ко мне и спросил, что это за судно стоит на рейде, нельзя ли его приятелю купить билет, чтобы добраться с «Каллисто» до Сувы? Когда я сказал, что «Каллисто» пассажиров не берет, юноша огорченно вздохнул. Паренька звали Роберт.
Между нами произошел следующий разговор.
— В каком ты классе, Роберт?
— В этом году кончаю лицей.
— Думаешь поступать в Сувинский университет?
— Нет, я два последних года немного ленился, и мне стипендии, конечно, не дадут, а у нас есть ребята, которые учатся очень хорошо.
— А какие твои планы, что будешь делать после окончания лицея?
— Вот закончу, стану здесь работать, чтобы накопить денег.
— Наверное, для свадьбы станешь копить деньги?
— Нет, я накоплю деньги на проезд, чтобы заплатить за билет на пароходе, и потом отправлюсь завоевывать мир.
— Ты думаешь, тебе удастся завоевать мир?
— Ну, я так сказал «завоевывать мир», я имел в виду найти свое место в жизни, получить интересную специальность, хорошо зарабатывать. Я настойчивый, если чего-нибудь захочу, то добьюсь своей цели. Вот поэтому я и сказал, что отправлюсь «завоевывать мир».
Да, довольно трудную задачу намеревается решать Роберт, но разубеждать его я не стал, вряд ли он согласился бы с моими доводами.
Представители администрации Ниуэ решили ознакомить нас с достопримечательностями Алофи. Их не так уж много. Нам показали госпиталь, выстроенный новозеландцами. Очень хороший, с новейшим медицинским оборудованием. А потом водитель грузовика, он же местный промышленник, предложил осмотреть фабрику мороженого. Помимо заводиков по обработке копры, видимо, это было одно из крупнейших столичных предприятий. Обойдя пустое помещение (в субботу фабрика не работала) главного и единственного цеха «гиганта» ниуэйской индустрии, каждый из нас получил по сувениру — фруктовое мороженое на палочке.
Автобус с группой ученых поехал по шоссе за город, видимо, чтобы взять образцы почв, а я решил побродить по единственной улочке поселка.
Около одного из железобетонных домиков мое внимание привлекла группа людей, оживленно о чем- то беседующих. Семья, которая проживала в этом домике, праздновала стрижку волос у своего сына. Оказывается, когда на Ниуэ в семье рождается мальчик, то родители могут принять решение не подстригать несколько лет волосы мальчика. Когда тому исполнится лет пять или шесть, то родители рассылают родственникам и друзьям приглашения прийти и стричь мальчику волосы, а также принести подарки. Затем наступает последняя часть празднества: торжественный обед или ужин. Одна любопытная деталь: каждый гость получает еду пропорционально стоимости подарка или количества денег, которые подарил родителям мальчика.
После завтрака Джо Уоллес повез нас на причал.
Волны то и дело перекатывались через причал, а мы с грустью глядели на силуэт «Каллисто» милях в двух от острова, потому что надежды добраться до судна, как нам казалось, не было никакой. Вдруг Джо, захвативший с собой бинокль, закричал: «Смотрите, они спускают ботик!» Действительно, от «Каллисто» отвалил ботик и направился к причалу. Вел его Владимир Яковлевич Осинный. Конечно, риск был большой, но не зря старпом считается непревзойденным мастером своего дела.
До сих пор не могу понять, как нам удалось перепрыгнуть с заливаемого водой причала в ботик, но факт остается фактом. Сначала Ольга Григорьевна, за ней Баденков и затем я прыгали в ботик в тот момент, когда волна поднимала его на один уровень с причалом, матросы на лету подхватывали нас. Дойдя до «Каллисто», по штормтрапу поднялись на палубу нашего дома. Итак, все на борту. Но уйти от Ниуэ не можем, не оформив документы, разрешающие выход из территориальных вод острова. Таковы правила во всех портах мира, и нарушать их нельзя нигде, даже на таком маленьком острове. Придется подождать, может быть, к вечеру погода улучшится. Обидно, что наши ученые лишаются возможности провести работы на острове и уйдут с пустыми руками, если не считать нескольких образцов, добытых во время вчерашней экскурсии.
Вечером волнение несколько утихло. Но мы остались дрейфовать милях в полутора от острова. Я прошел на кормовую палубу. С наступлением темноты она обычно превращалась в нечто вроде клуба на открытом воздухе. Здесь играли в домино, нарды и шахматы. Обычно кто-нибудь из бывалых моряков принимался рассказывать самые невероятные истории, собирая вокруг себя толпу слушателей, внимавших каждому слову умудренного опытом товарища.
Решив все-таки выяснить, почему же мы не подошли ближе к берегу, пошел к Баденкову. Тот вместо ответа молча вручил мне циркуляр местных властей, в котором капитану предписывалось ежедневно за 15 минут до наступления темноты отводить судно от острова на расстояние не меньше одной морской мили. Вот текст циркуляра: «Карантинная служба Островов Кука согласно правилу от 1955 года предписывает капитанам всех судов, приходящих на острова Кука (Ниуэ) с любого места, где водятся пальмовые носороги, отводить свой корабль от берега на дистанцию не меньше мили не позже чем за 15 минут до наступления темноты и подходить к берегу ближе одной мили не раньше чем через 15 минут после восхода солнца».
Вы уже знаете, что основное богатство жителей Ниуэ — кокосовая пальма, а злейший враг кокосовых
