Дэйдр переводила взгляд с одного на другого:
— А что будет с бабушкой?
— Бабушка на некоторое время уедет, — сказал Люк. — Она нездорова, ей необходимо лечение.
— А мама?
— Ее тоже некоторое время не будет.
— Боже милостивый, все разбежались! — Дэйдр покорно пожала плечами. Она проглотила последние капли лимонада. — Вообще-то я всегда хотела в пансион. Я только надеюсь… — Она замолчала и отвела глаза.
— Надеешься на что? — настаивал Люк.
— Что Эбби будет иногда навещать меня, — пробормотала Дэйдр застенчиво.
— Конечно, буду, — ласково сказала Эбби. Люк взъерошил волосы Дэйдр:
— Чуткий маленький ребенок, а? Ты знаешь, кто здесь самый добрый?
Дэйдр повеселела и принялась строить планы.
— Я возьму с собой твой подарок куклу на качелях. Никто не посчитает меня маленькой, если я захвачу игрушку в пансион?
Эбби нежно обняла девочку. В наступившей тишине с реки донеслась мелодия: «Но я люблю только тебя-яя, я люблю только тебя…»
— Джок дома! — воскликнула Эбби и поспешила во внутренний дворик, чтобы помахать костлявой полуобнаженной фигуре на обшарпанной лодке.
Ящерица мелькнула длинной серой стрелой по согретым солнцем камням. Река была зеленой и медлительной, запах эвкалиптов — ароматным, как лаванда. Птица пролетела мимо: один из зимородков старался привлечь ее внимание. Она сделала вид, что не замечает его уловок, тогда он уселся на палисандровом дереве со своими сородичами, и они все подняли свои кремовые шейки и начали смеяться.
Знакомый звук больше не пугал Эбби. Он стал частью ее жизни здесь. Как ни странно, но теперь ей это даже нравилось. Она оглядела свои владения хозяйским оком и подумала, что если удастся уговорить Люка не продавать дом, то, пожалуй, вон там, в глубине сада, где дольше всего сохраняется прохладная тень, нужно будет поставить качели. И пусть кукабурры смеются над ней, считая, что она впала в детство. Эбби не собиралась на них за это обижаться. И потом, они могут пригодиться для Дэйдр, когда она будет приезжать домой на каникулы…
Примечания
1
Презрительное прозвище китайца (Прим. перев.).
