Творения

возвратном пути заблудиться, ставит на дороге знаки, как путеуказателей, которые помогли бы ему удобно возвратиться восвояси: а муж, шествующий путём трезвения, пусть ставит (в качестве примет) словеса (слышанные от Отцев), опасаясь и себе того же (т. е. заблудиться в пути или попятиться назад).

134. Но для путника возвращение туда, откуда вышел, есть причина радости; а для трезвенника возвращение назад есть пагуба разумной души и знак отступления от богоугодных дел, слов и помышлений. И будет он, во время смертоносного сна душевного, иметь помыслы, которые, подобно остнам будут будить его (от усыпления), напоминая, в какое глубокое помрачение и расслабление ниспал он, по причине вознерадения своего.

135. Впадши в прискорбности, отчаянности и безнадёжности ( — в крайности безвыходные, из которых выпутаться нет надежды), надобно нам и себе то же делать, что делал Давид, — изливать сердце своё и моление свое пред Богом, и печаль свою, как есть, возвещать Господу (Пс. 141, 3). Ибо мы исповедаемся Богу, яко могущему премудро устроить всё, нас касающееся, — и беду нашу, если полезно, сделать лёгкою (удобоносною и удобоисходною), и избавить нас от пагубной и разрушительной печали.

136. Гнев на людей, не по естеству движимый, печаль не по Богу и уныние — все равно гибельны для добрых и разумных помыслов; но Господь, расточая их нашего ради исповедания, водворяет радость.

137. Помыслы против воли нашей втеснившиеся и стоящие в сердце, обыкновенно изглаждает молитва Иисусова с трезвением из глубин помышления сердечного.

138. Облегчение и радость в скорби от множества бессловесных помыслов обретём мы, когда укорим себя искренно и беспристрастно, — или возвестим всё Господу, будто человеку (присущему нам). Всячески этими двумя способами найдём успокоение от всего (смущающего).

139. Образом ума признаётся Отцами законоположник Моисей, — который Бога видит в купине, лицем прославляется и богом Фараону от Бога богов поставляется; потом казнями поражает Египет, изводит из него Израиля и даёт закон. Всё сие, будучи принимаемо иносказательно, в смысле духовном, изображает действия и преимущества ума.

140. А образом внешнего человека служит Аарон, брат законодателя. Итак, с гневом возводя на него (внешнего человека) обвинения, будем говорить и ему мы, как Моисей погрешившему Аарону: чем онеправдовал тебя Израиль (ум, зряй Бога), что ты поспешил сделать его отступником от Господа Бога Живого Вседержителя (помыслами своими отвлёк его от созерцания Бога в трезвении) (Исх. 32, 21)?

141. В числе других многих добрых примеров Господь, приступая к воскрешению Лазаря из мёртвых (тем, что запрети духу), показал и тот, что нам надобно строгим запрещением обуздывать душу, когда она женоподобно вдаётся в расслабляющую чувствительность и вообще стараться установить в себе жёсткий (к себе) нрав, который, — разумея самоукорение, — умеет избавлять душу от самоугодия, тщеславия и гордости.

142. Как без большого корабля нельзя переплыть морской пучины: так без призывания Иисуса Христа невозможно изгнать прилога помысла лукавого.

143. Прекословие обыкновенно преграждает дальнейший ход помыслам, а призывание имени Иисус– Христова изгоняет их из сердца. Как только образуется в душе прилог представлением чувственного какого–либо предмета, как то: оскорбившего нас человека, или женской красоты, или сребра и злата, или когда всё это одно за другим побывает в мысли нашей; тотчас обличается, что привели в такое мечтание сердце наше духи: — злопамятства, блуда и сребролюбия. Если ум наш опытен, обучен и навык блюсти себя от приражений и видеть ясно, как днём, обольстительные мечтания и прелести лукавых; то тотчас отпором, прекословием и молитвою Иисус–Христовою легко угашает разжженные стрелы диавола, не позволяя страстному мечтанию увлекать в след себя и наши помыслы, а помыслам сим согласоваться с призраком прилога, или дружелюбно беседовать с ним и вдаваться в многомыслие, или сосложиться с ним, — за чем с некоторою необходимостию, как ночи за днём, следуют худые дела.

144. Если же ум наш неопытен в деле бодренного трезвения, то тотчас сцепляется пристрастно с представившимся ему прилогом, какой бы он ни был, и начинает с ним собеседовать, получая неподобные вопросы и давая такие же ответы. Тогда наши помыслы смешиваются с демонскими мечтаниями, которые вследствие того ещё более распложаются и размножаются, чтобы показаться прельщаемому и уловляемому уму более любезными, красивыми и привлекательными. Тогда ум наш страждет нечто подобное тому, как если бы на какой–нибудь равнине, где пасутся незлобивые агнцы, появился пёс и агнцы, как только он появился, подбегали бы к нему часто, как к матери своей, никакой от приближения к нему не получая пользы, а только заимствуя от него нечистоту и зловоние. Таким же точно образом и наши помыслы подбегают по неопытности ко всем бесовским в уме мечтаниям и, как я сказал, перемешиваются с ними, так что можно положить, что те и другие вместе держат (между собою) совещание, — чтобы такое следовало устроить, чтобы привесть в дело посредством тела то, что так красным и сладким показалось им под действием бесовского обольщения. Так–то устрояются наконец внутри падения души; после чего, будто по необходимости какой, износится уже и вовне то, что созрело там внутри сердца.

145. Ум наш есть нечто легкодвижное и незлобивое, легко отдающееся мечтам и неудержимо падкое на помыслы греховные, если не имеет в себе такого помысла, который, как самодержец над страстями, удерживал бы его непрестанно и обуздывал.

146. Созерцание и ведение обыкновенно бывают путеводителями и виновниками строгой жизни чрез то, что сердце, ими восхищенное горе, приходит в презрение земных удовольствий и всякой чувственной сласти житейской, как вещей ничтожных.

147. И обратно, жизнь внимательная, во Христе Иисусе совершаемая, бывает отцем созерцания и ведения и родителем божественных восхождений и мудрейших помышлений, сочетавшись с супругою — смирением, как говорит божественный пророк Исаия: терпящии Господа изменят крепость, окрылатеют аки орли (Ис. 40, 31).

148. Слишком строгим и тяжёлым кажется людям — душевно безмолвствовать от всякого помысла. И воистину это притрудно и приболезненно: ибо не одним только непосвящённым в тайны духовной брани, до боли тяжело бестелесное заключать и удерживать в телесном доме, но и тем, которые искусились во внутренней невещественной брани. Но кто непрестанною молитвою содержит в персях Господа Иисуса, тот, по Пророку, не утрудится последуя Ему и дне человеча не пожелает (Иер. 17, 16), ради красоты, приятности и сладости Иисуса, и врагов своих — нечистых демонов, ходящих вокруг его, не постыдится, но возглаголет к ним во вратах сердца (Пс. 126, 5), и вспять прогонит их Иисусом.

149. Душа, воспаривши по смерти на воздух ко вратам небесным, и там не постыдится врагов, имея за себя с собою Христа; но и тогда, как ныне, дерзновенно возглаголет к ним во вратех. Только до самого исхода своего да не скучает она день и ночь взывать к Господу Иисусу Христу, Сыну Божию; и Он сотворит отмщение её вскоре, по неложному божественному обетованию Своему, которое изрёк Он в притче о неправедном судие: ей глаголю вам сотворит отмщение вскоре (Лк. 18, 8), — и в настоящей жизни и по исходе её из тела.

150. Плывя по мысленному морю, дерзай о Иисусе; ибо Он Сам внутри тебя — в сердце твоём, таинственно взывает к тебе: не бойся Иакове, малый Израилю, Аз Бог твой, держай десницу твою (Ис. 41, 13, 14). Аще убо Бог по нас, какой лукавый на нас (Рим. 8, 31)? По нас Бог, Который ублажил чистых сердцем и законоположил, чтобы Сладчайший Иисус Единый Чистый божественно наитствовал чистые сердца и обитал в них. Не престанем же, по божественному Павлу, обучать ум свой ко благочестию (1 Тим. 4, 7).

151. Насладится, по Давиду, множеством мира (Пс. 36, 11), кто не приемлет лица человеческого, судя неправду в сердце своём, т. е. кто не приемлет образов лукавых духов и чрез сии образы не умышляет греха, но строго судя и строгий произнося приговор на земле сердца своего, воздаёт греху должное. Великие и мудрые Отцы в некоторых писаниях своих и демонов называют человеками, по причине их разумности. Так и в Евангелии Господь говорит: враг человек сие сотвори (Мф. 13, 55), т. е. всеял среди пшеницы и плевелы (разумея диавола; ибо потом сказал: всеявый есть диавол). Поелику мы не оказываем тотчас прекословия этим делателям зла, то сего ради и преодолеваемы бываем помыслами.