Творения

152. Если, начав жительствовать во внимании ума, с трезвением сочетаем смирение и с прекословием совокупим молитву, то будем добре шествовать мысленным путём, как с светильником света, с покланяемым и святым именем Иисуса Христа, — как выметая и очищая от греха, так и украшая и убирая дом сердца своего. Если же на одно своё трезвение или внимание понадеемся, то скоро, подвергшись нападению врагов, падём, быв низринуты. И начнут тогда во всём одолевать нас эти коварнейшие злокозненники, а мы начнём больше и больше опутываться злыми пожеланиями, как сетями, — или и совершенному закланию подвергнемся от них, не имея в себе победоносного меча, — имени Иисус– Христова. Ибо только сей священный меч, будучи непрестанно вращаем в упраздненном от всякого образа сердце, умеет обращать их вспять и посекать, попалять и поядать, как огонь солому.

153. Дело непрестанного трезвения, душеполезное и многоплодное, есть — тотчас усматривать образующиеся в уме мечтательные помыслы. Дело прекословия — обличать и выставлять на позор помысл, покушающийся войти в воздух ума нашего посредством представления какого–либо чувственного предмета. То же, что тотчас погашает и рассеявает всякое умышление сопротивоборцев, всякое слово, всякую мечту, всякого идола и всякий столп злобы, есть призывание Господа. И мы сами видим в уме державное поражение их от Иисуса, великого Бога нашего, и отмщение Им за нас смиренных, бедных и ни к чему не годных.

154. Что помыслы наши ничто иное суть, как одни мечтательные образы вещей чувственных и мирских, этого многие не знают. Когда же побудем мы подолже трезвенно в молитве, тогда молитва освобождает наш ум от всякого вещественного образа лукавых помыслов и даёт ему познавать словеса супостатов (м. б. значение помыслов вообще, что они суть, — или планы и виды врагов при всевании помыслов), и ощутить пользу молитвы и трезвения. Обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешников мысленных мысленно и сам узриши и уразумеешь (Пс. 90, 8), как говорит блаженный Псалмопевец Давид.

155. Будем, если можно, непрестанно памятовать о смерти: ибо от этого памятования рождается в нас отложение всех забот и сует, хранение ума и непрестанная молитва, беспристрастие к телу и омерзение ко греху, и почти, если сказать правду, всякая добродетель, живая и деятельная, из него проистекает. Посему будем, если возможно, делать это дело столь же непрерывно, как непрерывно наше дыхание.

156. Сердце, совершенно отчуждившись от мечтаний станет рождать помышления божественные и таинственные, играющие внутри его, как играют рыбы и скачут дельфины в спокойном море. Море веется тонким ветром, и бездна сердца Духом Святым. И понеже есте сынове, говорит Апостол, посла Бог Духа Сына Своего в сердца ваша, вопиюща, Авва Отче (Гал. 4, 6)!

157. Усомнится и поколеблется всякий монах взяться за духовное делание прежде отрезвления ума, — потому ли, что не познал ещё красоты его, или потому, что познавши, бессилен решиться на это по недостатку ревности. Но это колебание несомненно рассеется, коль скоро он вступит в делание хранения ума, которое есть и именуется мысленным любомудрием, или деятельным любомудрием ума. Потому что тогда обретёт он путь, Который сказал: Аз есмь путь, и воскресение и живот (Иоан. 14, 6).

158. Опять восколеблется он, видя бездну помыслов и толпу младенцев вавилонских: но и это колебание рассеявает Христос, если основанием ума непрестанно в Нём утверждаемся и младенцев вавилонских отбрасываем, разбивая о камень сей (Пс. 136, 9), — исполняя, как говорится, желание своё на них (своё против них негодование). Ибо, как говорит Премудрый, — храняй заповедь не увесть глагола лукава (Екклес. 8, 5). И Господь говорит: без Мене не можете творити ничесоже (Иоан. 15, 5).

159. Тот подлинно есть истинный монах, кто держит трезвение, и тот есть истинный трезвенник, кто в сердце монах (у кого в сердце только и есть, что он да Бог).

160. Жизнь человеческая простирается вперёд с чередованием годов, месяцев, недель, дней и ночей, часов и минут. Вместе с ними надлежало бы и нам до самого исхода простирать вперёд (к совершенству) добродетельные делания, разумею — трезвение, молитву, сладость сердечную, при неослабном безмолвии.

161. Найдет, наконец, и на нас час смертный, — придёт, и избежать его нельзя; и — о, если бы воздушный князь мира, пришедши тогда, нашёл беззакония наши малыми и ничтожными, чтобы не мог справедливо обличить нас! — Иначе восплачемся тогда, хотя уже бесполезно. Ибо раб, как говорит Господь, ведевый волю Господина своего, и не сотворив, биен будет много (Лк. 12, 47).

162. Горе погубившим сердце! И что сотворят они, когда посетит Господь (Сир. 2, 14)? — Возьмёмся же, братия, по–ревностнее за дело сердца.

163. За простыми и бесстрастными помыслами следуют страстные, как узнали мы из долговременного опыта и наблюдения; и первые служат входом для последних, бесстрастные для страстных.

164. Воистину надлежит человеку на двое рассечь себя произволением, надобно ему разодрать себя мудрейшим помышлением, воистину врагом самому себе непримиримым подобает стать ему. Какое кто имеет расположение к человеку, крайне его оскорбившему и обидевшему, такое же, или ещё худшее, должны мы иметь и к самим себе, если хотим исполнить величайшую и первейшую заповедь, т. е. блаженное смирение, — Христово жительство, воплощённую жизнь Бога. Посему Апостол говорит: кто мя избавит от тела смерти сея (Рим. 7, 24)? Закону бо Божию не покаряется (Рим. 8, 7). Показывая же, что покорять тело под волю Божию есть одно из лежащих на нас дел, сказал: аще бо быхом себе разсуждали, не быхом осуждени были. Судими же, от Господа наказуемся (1 Кор. 11, 31, 32).

165. Начало плодоносия — цвет; а начало трезвения ума — воздержание в пище и питии, отвержение и отсечение всяких помыслов и сердечное безмолвие.

166. Когда, возмогая о Христе Иисусе, начнём мы тещи в трезвении твёрдо установившемся; тогда сперва является нам в уме как бы светильник какой, держимый нами рукою ума и руководящий нас на стези мысленные, — потом, как бы луна в полном свете, вращающаяся на тверди сердечной, — наконец, как солнце, — Иисус, подобно солнцу сияющий правдою, т. е. показующий Себя Самого и Свои всесветлые светы созерцаний.

167. Сие–то таинственно открывает Он уму, с непрерывным рвением хранящему заповедь Его, которая говорит: обрежите жестокосердие ваше (Втор. 10, 16). — Да, дивным истинам, как уже сказано, научает человека тщательное трезвение. Божество нелицеприятно. Почему Господь говорит: слышите Меня и уразумейте; иже бо имать, дастся ему, и преизбудет ему; а иже не имать, и еже имать, возмется от него (Мф. 13, 12, 13); и ещё: любящим Бога вся поспешествуют во благое (Рим. 8, 28). Не тем ли паче к этому поспешествуют им сии добродетели (трезвение и молитва)?

168. Не двинется вперёд корабль без воды: не преуспеет нисколько и хранение ума без трезвения со смирением и молитвою Иисус–Христовою.

169. Основание дома — камни; а сей добродетели (хранению ума) и основание и кровля — святое и поклоняемое имя Господа нашего Иисуса Христа. Скоро и легко потерпит кораблекрушение во время бури неразумный кормчий, который корабленников распустит, вёсла и паруса бросит в море, а сам ляжет спать: но ещё скорее потоплена будет бесами душа, которая при начинающихся прилогах вознерадит о трезвении и о призывании имени Иисус–Христова.

170. Мы, что знаем, передаём чрез Писание и что видели, проходя путём, о том свидетельствуем желающим, — если захотите принять сказуемое вам. Се — Сам Господь сказал: аще кто во Мне не пребудет, извержется вон, якоже розга, и изсышет: и собирают ю, и во огнь влагают, и сгарает. А иже будет во Мне, и Аз в нем, той сотворит плод мног (Иоан. 15, 5, 6). Как невозможно солнцу сиять без света, так невозможно сердцу очиститься от скверны пагубных помыслов без молитвы именем Иисусовым. Если это истинно, как вижу (на опыте), то будем возглашать сие Имя так же часто, как дышем. Ибо оно — свет, а те (помыслы скверные) — тьма; и Он (призываемый Иисус) есть Бог и Владыка, а те — слуги демонские.

171. Хранению ума пристойно и достойно именоваться светородным, молниеродным,