проститутка, мешки на себе таскаешь. Подсобник запил, товаров с базы не дождешься. Всему начальству давать приходится на лапу. Ой, батюшки, трудно нам, колхозным путанкам, ой трудно!
Американцы уходили довольные. А один фермер, маленький такой, даже норовил остаться, объясняя, что он желающий. Но Клавдия Ивановна, пользуясь тем, что вся делегация ушла, поднесла к носу фермера свой кулачище величиной с его голову, и фермера как ветром сдуло.
В следующей избе разместился целый вертеп: в сенях Федька Савин курил кальян, сидя по-турецки, в валенках и телогрейке, в комнате передовик Костя Сидоркин, нанюхавшись вместо героина сахарной пудры, орал не своим голосом, что видит светлое будущее, а в углу Костя Баранов с оглоблей в руках предложил американцам 'рашн балдеж', а Ступкин пояснил:
— Тем, кто хочет побалдеть, Костя сильно бьет оглоблей по балде, и клиент балдеет до тех пор, пока не вынесет свою балду из реанимации.
Голубой, которому не нашли пары, грустно сидел в углу и, обливаясь слезами, демонстрировал свой любимый сепаратор. Американцы радовались, как дети. Они долго хлопали по плечу председателя и говорили, что у себя в Америке они такого разврата никогда в жизни не встречали. Когда американцы уехали, председатель Будашкин сказал:
— Хотели по мясу обогнать, обогнали по разврату.
— Ничего, — сказал Ступкин, — мы их раньше по вранью обгоняли, а теперь по правде уделали.
Председатель Будашкин грустно посмотрел на Ступкина и сказал:
— Дурью маемся, а надо бы делом заниматься.
1988
Сложный случай
— Доктор, болит голова. Температура небольшая, но противная. И ломит в суставах перед непогодой.
— Спите нормально?
— Не очень.
— А бывает так, что кофе выпьете и заснуть не можете?
— Да, точно, бывает.
— Особенно от бразильского кофе?
— Да от любого.
— Нет, не скажите, бразильский самый лучший. Я лично пью бразильский, когда достаю. Сейчас трудно с бразильским, а другой я не пью.
— Доктор, температура небольшая, но противная.
— А позавчера в магазине за чаем стояла. Индийский давали. Передо мной кончился, а я другой вообще не пью. Только индийский. Но где его теперь взять, ума не приложу!
— Доктор, и суставы ломит. Если перед плохой погодой. Отчего это?
— Это от погоды. Если погода меняется, у вас суставы ломит, верно?
— Точно.
— Это от погоды. Это бывает. Погода меняется, суставы болят. Это от погоды.
— И температура небольшая, но противная. От нее чувствую себя плохо.
— Крабы пропали. Раньше один больной доставал. Потом сам пропал. Либо вылечился, либо перешел к другому врачу. Нет, он вылечиться не должен был так быстро. Он секцией в продуктовом заведовал, такие болеют подолгу, если попадут к хорошему врачу. Значит, перешел к другому. Или переехал. Но только не вылечился.
— И болит, доктор, голова.
— А не подташнивает?
— Тошнит.
— А от чего?
— Даже не знаю.
— От икры?
— Нет, от икры не тошнит, это я точно знаю.
— Вот и меня тоже. От икры не тошнит, особенно от черной не тошнит. От красной тоже не тошнит, но уже не так сильно. Вот у меня один больной был…
— А что у него было?
— Он икру доставал.
— Я говорю, у него что было-то?
— Так я вам говорю: икра у него была. Он мне ее доставал. Потом перестал. И все. Пропал.
— Уехал?
— Да, насовсем.
— За границу?
— Еще дальше.
— Это куда же дальше?
— Туда, где нет ни икры, ни крабов. И где бюллетени не нужны.
— Мне бюллетень не нужен. Мне главное чувствовать себя хорошо.
— Как же чувствовать себя хорошо? Голова болит, температура противная, суставы ломит…
— Доктор, а это вылечивается?
— Ну, конечно, а кем вы работаете?
— Инженером.
— А-а-а. У инженеров это все плохо лечится. Тем более все это без крабов, без икры, без кофе и чая.
— Да я могу безо всего этого обойтись.
— Вы-то можете, а другие никак.
— Но меня другие не интересуют. Ведь болит-то у меня. И здесь болит, и здесь…
— У вас, видно, и с головой не все в порядке.
— Вы так думаете, доктор?
— Убеждена. Надо голову проверить, и в первую очередь. К невропатологу вам надо, дорогой, к невропатологу. А как только головку наладите, так сразу ко мне. И все тут же пройдет.
— Ладно, доктор, я пойду. Значит, все, что у меня в портфеле — икру, крабов, кофе, — все это к невропатологу нести? Счастливо, доктор.
1989
Порнуха
Борис Иванович приехал в Москву к Капитоновым в самый праздник. Когда-то Капитоновы жили в Великих Луках, были соседями Бориса Ивановича. Володя окончил институт, женился на Гале и переехал сначала в Московскую область, а потом в Москву.
Жили они в приличной трехкомнатной квартире. И Борис Иванович, когда приезжал в Москву, останавливался у них. Борису Ивановичу недавно исполнилось пятьдесят пять лет, да и Володя с Галей были уже не первой молодости — сыну Юрке стукнуло двадцать.
Володя с Галей были всегда гостеприимны, не походили на тех москвичей, которые давали провинциалам телефон на отдыхе, а потом прятались в Москве от наехавших гостей. Нет, они встречали Бориса Ивановича радушно. А летом сами приезжали в Великие Луки, и здесь уж Борис Иванович поселял
