не читалось. — Вы же и так знаете, зачем спрашивать?
— Для проформы, Чернова, известно тебе такое выражение? — Давлетьяров закрыл окно и отошел к книжной полке. Взял с нее какие-то бумаги и вернулся к столику.
В листках, выложенных им на стол, я опознала злосчастный список тем.
— Если уж ты все равно намерена сунуть голову в петлю, — произнес он без тени улыбки, — лучше сделать это под профессиональным руководством.
Я невольно фыркнула. Мне всегда казалось, что чувство юмора у Давлетьярова отсутствует начисто, но порой я готова была изменить свое мнение.
— Поэтому, Чернова, — продолжал Давлетьяров, — я согласен время от времени консультировать тебя. При одном условии.
— Каком? — спросила я, не веря своим ушам. С чего бы это его так переклинило? Сперва выгнал, теперь решил помочь… Ничего не понимаю. Может, у него зимнее обострение?
— Ты будешь делать все так, как я скажу, — произнес Давлетьяров холодно. — Без препирательств. Если я услышу хоть одно «но» или 'не буду', нашему сотрудничеству придет конец. Тебе ясно, Чернова?
— А выдвигать обоснованные аргументы, почему мне что-то не нравится, можно? — дерзко спросила я.
— Если сумеешь — попробуй, — ответил Игорь Георгиевич. — В чем лично я сильно сомневаюсь. Итак?
— Я согласна! — поспешно сказала я. Не дай Бог, передумает, что я тогда делать буду! Если бы я знала тогда, на что соглашаюсь…
— Тогда к делу, — скомандовал Давлетьяров и сунул мне под нос листок. — Из всех тем тебе больше всего подходит эта.
'Дематериализация крупных предметов и ее применение в боевых действиях', — прочитала я. Если честно, среди трех отмеченных мною тем этой не было.
— Игорь Георгиевич, но… — начала было я, но Давлетьяров перебил:
— Первое предупреждение, Чернова. Я ведь сказал — никаких «но». Второго предупреждения не будет.
Я благоразумно прикусила язык и приготовилась внимать.
— Литература. — Мне на колени приземлился второй листок, исписанный убористым стремительным почерком. — Ознакомься. По большей части все это есть в библиотеке ГМУ, так что особенно утруждаться тебе не придется.
Я пробежала глазами список. В самом деле, на приличную часть перечисленных трудов я неоднократно натыкалась в каталоге, а кое-что даже имелось у меня на руках.
— Особенно внимание обрати на эту книгу, — невесть откуда взявшийся в руках Давлетьярова карандаш указал на и так уже дважды подчеркнутую строчку. — Ни для теоретической, ни для практической части тебе ничего лучше не найти.
Название показалось мне знакомым: 'Теория и практика боевой магии'. Где же я ее встречала? Внезапно меня осенило.
— Э-э… Игорь Георгиевич… — начала я.
— Что, Чернова?
— Тут такое дело… — замялась я. — В общем, я эту книгу видела, у нас в библиотеке тоже она есть…
— И за чем дело стало? — Давлетьяров медленно, но верно начинал раздражаться.
— Так она не переводная! — почти взвыла я. — А вы же знаете, как я «маг-языком» владею!
— Знаю. — Давлетьяров покрутил в пальцах карандаш. — Отвратительно.
— А что ж вы мне «хорьков» ставили, раз отвратительно? — поразилась я. «Хорошо», «хорек» в просторечии, полученное у Давлетьярова, негласно приравнивалось к пятерке, так что я собой даже гордилась. Во всяком случае, мои однокурсники не вылезали из 'неудов'…
— Исключительно по контрасту с остальными, — хмыкнул Давлетьяров. — К сожалению, оценок с отрицательным знаком у нас не предусмотрено… Да, Чернова, это проблема.
'И еще какая!' — подумала я и всем своим видом постаралась выразить снедающий меня по поводу собственной языковой безграмотности стыд.
Давлетьяров молчал, крутил в руках карандаш, о чем-то сосредоточенно думал, наверно, о том, зачем вообще со мной связался. Я молчала, в пятнадцатый раз перечитывая список.
— Ладно, Чернова, — неожиданно произнес Игорь Георгиевич. — Без этой книги ты ничего путного не напишешь. Раз так…
Он мотнул головой, словно отгоняя навязчивую мысль, усмехнулся и снова подошел к книжной полке, пошарил на ней. Что-то звякнуло, оказалось — связка ключей. Игорь Георгиевич отцепил два ключа, висевшие на отдельном колечке, протянул мне. Я взяла, все еще не понимая, в чем дело.
— Поедешь по этому адресу, — сказал он, прямо на списке литературы набросав несколько строк. — Комната налево, в нижнем отделении книжного шкафа, в центральной секции, возьмешь черные папки, не помню точно, сколько их там. Ясно тебе, Чернова?
— А… — До меня дошло, что я держу в руках ключи от чьей-то квартиры. — А чья это…
— Моя, Чернова. — Игорь Георгиевич нахмурился, и я поняла, что с вопросами надо завязывать, разговор явно был ему неприятен. — А раз тебе все ясно, то можешь быть свободна. На следующей неделе привезешь мне подробный план диплома.
— Дверь-то откройте… — уныло сказала я, надевая сапоги. — Зачем вообще запирали?
— Чтобы никто не вломился на крики, — ответил Даволетьяров, и я опять не поняла, шутит он или говорит серьезно.
Я три дня собиралась с духом, чтобы поехать по адресу, данному Давлетьяровым. Я просто не представляла себе, как это можно — войти в чужую квартиру в отсутствие хозяев, взять какие-то вещи… Но раз уж он доверил мне ключи и велел забрать папки, значит, тем самым дал разрешение? Ох, что-то я опять задумалась не над тем, чем надо!
Ехать пришлось далеко, через полгорода, часа полтора, сперва на метро, потом автобусом. Немудрено, что Игорь Георгиевич частенько оставался на ночь в университете, попробуй, доберись сюда поздно вечером! Тут и днем-то транспорт ходил редко и как-то неохотно, словно делал большое одолжение.
Дом, правда, оказался относительно новым, я такие знала, моя подружка Катерина как раз в таком и обитала. Квартиры в них были просторные и очень недешевые.
Искомую квартиру я обнаружила на пятом этаже. Массивная дверь выглядела, тем не менее, почти элегантно на фоне стальных чудовищ с перископными «глазками», закрывающих входы в другие квартиры на лестничной клетке. Я на всякий случай набросила на себя простенькое заклинание, позволяющее остаться незаметной. Не хватало еще, чтобы кто-то из соседей милицию вызвал, увидев, как незнакомая девица открывает чужую дверь.
Замки открылись легко, а вот сама дверь оказалась тяжелой, видимо, под обивкой все-таки скрывалась сталь. Я прикрыла ее за собой и огляделась. Квартира оказалась двухкомнатной, но по размерам была определенно бльше родительской «трешки». Просторная прихожая, арка, короткий коридор…
Квартира казалась нежилой, хотя пыли не было, а воздух не казался затхлым: хорошему магу ничего не стоит избавить свое жилище от таких неприятных мелочей. И тем не менее, начисто отсутствовали те мелочи, по которым можно сразу определить — в квартире кто-то живет: раскрытая книга, брошенный на диване пульт от телевизора, неровно сложенная стопка компакт-дисков. Здесь же все было расставлено по местам словно бы раз и навсегда, да так и законсервировано.
Я не стала долго озираться по сторонам, мне было неприятно находиться здесь, так что я сразу направилась к книжному шкафу. Значит, нижнее отделение, центральная секция… Я потянула на себя дверцы: полки были плотно забиты книгами, общими тетрадями. А вот и искомое, толстые папки в черной клеенчатой обложке, таких уже сто лет не продают, их правда было трудно с чем-то спутать. Раз, два…
