суп к мамаше Бриско на улицу де ла Кордери, в «Бриско, не останешься без обеда». Там его и найдете.
На беду Жозефа, добравшись до набережной д'Орсэ, Виктор взял фиакр.
«И что мне теперь делать? — задумался юноша. — Мадемуазель Таша будет в ярости. Ладно, слежку я прекращаю, но в эти развалины наведаюсь. Ей богу, дыр там больше, чем в швейцарском сыре!»
Лавочки были слишком тесными и темными, чтобы старьевщики могли выставлять там свой товар, вот они и раскладывали вещи прямо на тротуарах. Папаша Моску азартно торговался за помятый рожок с продавцом, предлагавшим публике старую военную форму, ржавые шпаги и лохмотья, которые выдавал за наряды императрицы Евгении. Последнее слово осталось за папашей Моску. Он с довольным видом засунул инструмент в глубокий карман и направился к заведению мамаши Бриско.
Потолок в маленьком зале был низкий и закопченный, столы и лавки стояли тесно. Кое-кто из посетителей дремал, другие играли в карты и домино. Огромная металлическая печь отапливала зал. Здесь подавали луковый суп — фирменное блюдо заведения. Женщина с курчавыми седыми волосами и могучей грудью, шаркая носами, обносила посетителей горшочками. Это и была хозяйка заведения мамаша Бриско.
— А вот и наш папаша Лашез! — громогласно поприветствовала она вошедшего старика. — Садись поближе к огню! Хочешь супу?
Не дожидаясь ответа, она поставила перед ним дымящийся горшочек.
— Надеюсь, хлеб ты принес? Не забыл, что я тут хлеба не подаю?
— Обойдусь. Подай мне полсетье[15] красного.
— Слушаюсь, мой генерал.
Съев суп и выпив вино, папаша Моску осоловел и, когда хозяйка похлопала его по плечу, едва не свалился со стула от испуга.
— Готовь денежки, старик, ты последний, все разошлись, я закрываю лавочку.
— Мне нужен твой совет, красавица. Я хочу избавиться от одной фамильной драгоценности…
— Показывай. — Она поднесла кольцо к свету. — Мне нравится. Где ты его стянул, старый прохвост?
— Получил в наследство от родственницы.
— Ври кому-нибудь другому. Я его возьму, но вместо денег буду месяц кормить тебя до отвала, идет?
Они затеяли долгий спор, и старик одержал победу: месяц превратился в три. Виктор наблюдал за посетителем и кабатчицей через окно. Он обрадовался, что отыскал папашу Моску, и решил дождаться его, укрывшись в сарае. Ждать ему пришлось почти полчаса: старик вышел в тот самый момент, когда Жозеф выскочил из фиакра на другом конце улицы.
Не подозревая, что за ним следят, папаша Моску направился к Тамплю. За ним по пятам следовал Виктор, которого, в свою очередь, «вел» Жозеф.
Старьевщики зазывали покупателей, нахваливая свой товар:
— Отличное пальто! Взгляните на этот потрясающий фрак, мсье!
Сытый и довольный, папаша Моску на ходу приветствовал знакомых. Он как будто кого-то искал. Неожиданно он врезался в собравшуюся вокруг разносчика толпу, вынырнул рядом с полицейским и принялся кашлять, что-то невнятно бормоча, а потом отхаркался в сторону второго агента. Виктор застыл перед грудой подсвечников и не заметил Жозефа, наблюдавшего за происходящим из-за штабеля матрасов. Стражи порядка призвали на помощь своего бригадира.
— Что случилось? — спросил он.
— Вообразите, шеф, этот человек нарочно кашлянул мне в лицо. Я спросил, в чем дело, а он ответил: «Не собираюсь с тобой разговаривать!» — и толкнул моего товарища.
— Я сразу понял, что этот тип — смутьян, — подхватил его напарник. — Когда я подошел, он сплюнул в мою сторону. Я приказал ему прекратить, а он заорал: «Грязный легавый! Разве не видишь, что я болен?»
Бригадир смерил папашу Моску строгим взглядом.
— Что скажете в свою защиту?
— Простите, полковник, бронхи у меня забиты…
— Разве это дает вам право харкать в лицо служителям правопорядка?
— Со всем моим уважением, командир, но кашель ведь не сдержишь!
— Можно прикрыть рот ладонью! Кроме того, вы, если не ошибаюсь, назвали моего подчиненного «грязным легавым»!
— Я?! Да никогда в жизни, император мне свидетель! Я всего лишь посетовал на собственные несчастья и хворобу!
— Вы усугубляете свою вину, поминая императора. Забираю вас в участок, там уж я вылечу вашу простуду.
Папаша Моску воззвал к окружающим, и Виктор едва успел спрятаться за кучей тряпья.
— Какая несправедливость! — вопил старик. — Это все из-за Груши! Это он сказал: «Легавый! Грязный легавый!» — и удрал, а я расплачиваюсь!
На самом деле папаша Моску был страшно доволен, что полицейские отведут его в участок, но продолжал ломать комедию.
— Бедняга чокнутый, а они его загребли, какой позор! Инфлюэнца есть инфлюэнца! — воскликнула одна из старьевщиц.
Раздались свистки и улюлюканье, шуточки и насмешки. Жозеф увидел, что Виктор присоединился к толпе зевак, сопровождавшей папашу Моску, и, напомнив себе девиз Лекока: «Тот, кто вовремя стушевался, видит яснее, выйдя из тени», решил применить его на практике.
Виктор дождался, когда зеваки разошлись, вошел в комиссариат и поинтересовался у дежурного судьбой старика.
— Не беспокойтесь, проведет ночь в камере и успокоится. Учитывая погоду, так для него же будет лучше.
Виктор поблагодарил дежурного и вышел на улицу, решив вернуться на рассвете и забрать старика. Небо стало свинцовым, на грязных тротуарах таяли снежинки. Виктор зажал трость подмышкой, сунул руки в карманы и пошел прочь. Вслед ему из-под козырька подъезда смотрел худенький лицеист.
— Погода совсем рехнулась, — проворчал Жозеф, вытирая ноги о коврик перед бюстом Мольера.
— Вы его потеряли! — воскликнула Таша.
— Меня едва не застукали, и я счел за лучшее скрыться, но, если хотите, могу вернуться… — ответил раздосадованный юноша.
Он сделал вид, что хочет обслужить двух рассматривавших новинки франтов, но Таша удержала его за рукав.
— Не сердитесь, я просто очень волнуюсь. Рассказывайте, прошу вас.
Жозеф дал ей детальный отчет.
— Не бойтесь, опасность патрону не грозит, я не дам его в обиду.
— Спасибо, Жожо, я знаю, что могу на вас положиться. Мне пора. Напомните мсье Легри, что мы с ним встречаемся вечером в «Золотом солнце».
Таша ушла. Франты оплатили «Современные маски» Фелисьена Шансора, и Жозеф, вскарабкавшись на любимую лесенку, принялся просматривать газету «Сьекль» в поисках новостей о Денизе. Он ничего не нашел, но одна статья привлекла его внимание.
До сегодняшнего дня дело о неопознанном трупе, выловленном в Сен-Назере, никак не продвигалось, и звезда господ Горона и Лекашера готовилась закатиться. Однако позавчера рано утром инспектор Лекашер обратил внимание на короткую информацию в «Котидьен де Л'Уэст», в которой упоминалось о том, что докеры нашли бумажник, застрявший за контейнером в трюме № 2 грузового судна «Гоэланд». Бумажник находился в крайне плачевном состоянии, но в нем оказались документы, которые
