бюрократия». В ней всю вину за поражения он взвалил на правящую бюрократию и призвал поставить ее под контроль общества, имея в виду, разумеется, либеральную его часть8. Завсегдатаи кружка земских деятелей под названием «Беседа» на собрании 31 августа 1904 года постановили: в России должен появиться орган выборных народных представителей.
Пока был жив В. К. Плеве, с оппозицией боролись посредством неослабных полицейских репрессий. Но 5 июля 1904 года министр внутренних дел Вячеслав Константинович Плеве был убит бомбой члена боевой дружины партии социалистов-революционеров Егора Сазонова. Встал вопрос о его преемнике и о возможной перемене всего курса внутренней политики.
Покойный В. К. Плеве собирал на председателя Комитета министров компрометирующий материал, причем не только собирал, но еще его и готовил9. По петербургским гостиным пошла гулять сплетня, что С. Ю. Витте после кончины своего недруга якобы претендовал на пост главы МВД и даже предпринимал в этом направлении определенные действия. Сплетня перекочевала и в мемуаристику — воспоминания журналиста И. И. Колышко (он был другом князя B. П. Мещерского), в дневник А. С. Суворина и мемуары директора Департамента полиции А. А. Лопухина, написанные уже после выхода в свет первого издания «Воспоминаний» C. Ю. Витте.
Запись в дневнике А. С. Суворина сделана со слов А. А. Столыпина — журналиста, брата будущего «кандидата в российские Бисмарки» Петра Аркадьевича Столыпина: «Рассказывал о заговоре князя Мещерского и Витте против Плеве; дело шло о диктатуре Витте на 4 года. Сочинено было подложное письмо якобы из провинции, где говорилось, что положение дел отчаянное; что только Витте мог бы его поправить и проч.»10.
Этот злой вымысел противоречит всему тому, что известно о С. Ю. Витте. С другой стороны, в нем все же есть некоторая доля правды. Положение в стране складывалось таким образом, что власти как воздух нужен был решительный, смелый и умный человек, способный погасить разгоравшийся пожар революции. Такой, как С. Ю. Витте.
12 декабря 1904 года генеральша А. В. Богданович записала в дневник: «Теперь дело очень трудное: идти назад, по пути, которым вел Плеве, — невозможно, идти путем, которым ведет Мирский, — немыслимо, это — идти в пропасть… Сколько ни думаю, никто, кроме Витте, не сумеет найти этот средний, но quasi-средний путь»11.
Мирский, о котором упомянула генеральша, — это генерал-адъютант императора князь П. Н. Святополк-Мирский. Его после долгих раздумий и колебаний Николай II назначил на освободившийся пост министра внутренних дел. «Благороднейший, честнейший и благонамереннейший человек с малым государственным опытом, довольно слабый физически, но по природе умный и образованный» — такую характеристику дал князю С. Ю. Витте12. «Мирский почему-то считал, что я должен быть назначен вместо Плеве, а потому, когда он сделался министром, то дал мне телеграмму, как будто оправдывая себя. Я ему от всей души ответил, выражая глубокую радость и удовлетворение по поводу его назначения»13.
С приходом П. Н. Святополк-Мирского на управление внутренними делами, по выражению либерально настроенных россиян, в стране «повеяло весною», хотя на дворе стояла осень. Новый глава МВД называл себя «человеком земским» и сторонником «единения власти и общества». В выступлении перед служащими аппарата своего министерства он поделился с ними мыслями и планами: «Административный опыт привел меня к глубокому убеждению, что плодотворность правительственного труда основана на искренне благожелательном и искренне доверчивом отношении к общественным и сословным учреждениям и к населению вообще»14.
У нового министра была жена, урожденная графиня Бобринская. Почти ровня по происхождению царю — Бобринские вели генеалогию от Екатерины Великой, — она отличалась умом и женской взбалмошностью: своего мужа, генерал-адъютанта императора, министра, князя из рода легендарного Рюрика, она звала просто «Пепка». Как только П. Н. Святополк-Мирского уговорили занять министерский пост, она принялась вести дневник для оправдания себя и мужа перед потомками.
Когда через полтора месяца после своего назначения князь услышал от царя: он «…хочет, чтобы все поняли, что перемен не будет», княгиня не смогла сдержать своих чувств. В дневнике появились следующие строки, касающиеся венценосца и его семейного окружения: «Несчастный человек! Я его ненавидела прежде, но теперь жалею. Тип немощного вырождения, вбили в голову, что он должен быть тверд, а хуже нет, когда слабый человек хочет быть твердым. И кто это имеет такое дурное влияние? Кажется, Александра Федоровна (царица. —
Досталось от княгини и С. Ю. Витте за двусмысленную, на ее взгляд, позицию, занятую им в вопросе о грядущих политических преобразованиях. Речь идет об указе 12 декабря 1904 года.
«Политика доверия», провозглашенная князем П. Н. Святополк-Мирским, воодушевила либерально настроенных россиян. Съезд председателей губернских земских управ и видных земских гласных, проходивший в Петербурге 6–9 ноября 1904 года, высказался за созыв народного представительства. Разногласия возникли по вопросу относительно объема его прав. Большинство требовало права вотировать законы, меньшинство во главе с председателем московской губернской земской управы Д. Н. Шиповым настаивало на законосовещательных функциях. После закрытия съезда от его имени П. Н. Святополк- Мирскому была подана коллективная записка, составленная князем С. Н. Трубецким, с пожеланиями безотлагательно провести такие политические реформы, которые предохранили бы страну от надвигающейся революции.
Под влиянием земцев оживились деятели городских общественных управлений, до того стоявшие в стороне от политики. 30 ноября на совещании 65 гласных Московской городской думы было одобрено заявление с требованиями «твердого установления начала законности» и участия выборных от населения в общегосударственном законодательстве.
По всей стране развернулась «банкетная кампания» с вынесением резолюций о поддержке постановлений земского съезда. Поводом для кампании послужило празднование 40-летия судебных уставов.
24 ноября П. Н. Святополк-Мирский представил императору всеподданнейший доклад с приложением проекта указа о различных вольностях, в том числе и о привлечении в Государственный совет выборных от населения. В нем говорилось еще и о том, что общественное развитие страны требует изменения политических форм: не трогая самодержавия, нужно установить в стране законность и широкую веротерпимость.
Для обсуждения мер, предложенных Мирским, собралось «особое совещание» высших сановников империи. Большинство его участников высказались за привлечение выборных от народа к законодательству. В своей речи С. Ю. Витте заявил: управлять прежними методами невозможно, политика реакции приведет всех к гибели, но предлагаемая министром внутренних дел мера, необходимость которой он, С. Ю. Витте, признает, поколеблет существующий государственный строй. Император утвердил мнение большинства и поручил подготовить проект указа председателю Комитета министров. Когда указ был готов и поднесен ему на подпись, император вдруг призвал С. Ю. Витте к себе (это было 11 декабря) и в присутствии своего дяди, великого князя Сергея Александровича, спросил у него совета: оставить пункт о привлечении выборных к законотворчеству или нет. С. Ю. Витте ответил, что он за эту меру, но она ведет к конституции, и если император считает, что это недопустимо, то, «…конечно, с этой точки зрения осторожнее было бы пункт этот не помещать»16.
Указ 12 декабря 1904 года «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка» был опубликован без пункта о привлечении выборных представителей общественности к законотворческой работе. Для председателя Комитета министров С. Ю. Витте этот пункт не был главным. «Если бы указ 12 декабря, даже с вычеркнутым пунктом, получил быстрое, полное, а главным образом искреннее, осуществление, то я не сомневаюсь в том, что он значительно бы способствовал к успокоению революционного настроения, разлитого во всех слоях общества»17.
На Комитет министров указом возлагалась обязанность подобрать меры для водворения в стране законности, расширения свободы слова, веротерпимости, местного всесословного самоуправления,
