Но Мишины гости, которых он пригласил за целую неделю до дня рождения, оказались крайне нетерпеливым народом. Хотя им всем было сказано русским языком, чтобы они пришли ровно в шесть часов вечера, стук в дверь раздался, когда ещё не было четырёх часов.
— Уже можно? — спросили за дверью.
— Ещё нельзя! — ответил Миша.
— А когда будет можно?
— Я же сказал — в шесть!.. Ой, ребята, что мне подарили! Целый набор столярных инструментов. Там всё есть — и пила, и молоток, и топорик, и рубанок, и эта… как её… стамеска.
— И всё настоящее?
— Ну да, как же! — сказал кто-то из гостей. — Игрушечное, конечно.
Миша обиделся.
— Нет, не игрушечное! Нет, не игрушечное! — закричал он. — Всё, хоть и маленькое, а самое настоящее. Пилу я уже попробовал: вот такую доску распилил!
— Взаправду пилит?
— Ого! Ещё как… Видишь, у меня уже палец завязанный?
После этого разговора мальчикам ещё сильнее захотелось поскорей попасть к Мише в гости. Один даже стал барабанить каблуками в дверь. И только когда Ирина Павловна, Мишина мама, выйдя на площадку, попросила мальчиков подождать хотя бы до пяти часов, если уж им так не терпится, — они послушались и ушли.
Без двадцати минут пять снова послышались за дверью нетерпеливые голоса:
— Уже можно?
— Ещё нельзя! — отозвался Миша через цепочку. — Ещё нет пяти часов. Подождите на лестнице.
Но тут в переднюю вошла мама.
— Какой же ты негостеприимный хозяин! — сказала она, стараясь говорить серьёзно и едва сдерживая улыбку. — Разве так встречают гостей?
И она открыла дверь. В переднюю ввалилась целая толпа Мишиных одноклассников. Бабушка, выглянувшая из комнаты, даже руками всплеснула:
— Гостей — со всех волостей!
А мама сказала нарочно громко:
— Добро пожаловать, дорогие гости!
Миша растерялся. Приглашая гостей, он не рассчитал, что для них потребуется так много места. В широком и длинном классе их было как будто не так уж много. А тут гости заняли сразу всю переднюю. Хорошо ещё, что на улице было тепло и они пришли без пальтишек, а то на вешалке не хватило бы места.
— Вы что же, — спросила мама, — сговорились прийти все вместе или случайно встретились возле нашего дома?
— Сговорились, — серьёзно, баском сказал маленький рыженький мальчик в вельветовых штанах и в рубашке с галстуком. И он сунул Мише в руки какой-то пакет.
Миша развернул и закричал:
— Ой, с карманчиками! Я как раз такой и хотел!
— Какие там карманчики? — спросила бабушка.
— Для марок, — объяснил Миша. — Альбом с карманчиками.
— А марки мы всем классом собирали, — сказал рыженький мальчик. — Одна наша девочка даже вьетнамскую марку принесла.
Миша бросился в комнату показывать подарок сёстрам — Тане и Кате, которые хлопотали у стола, расстилая длинную белую скатерть.
— Ну что же ты за хозяин такой! — сказала опять мама, ведя за собой Мишиных товарищей. — Гостей бросил, а сам убежал.
Миша растерянно смотрел на мальчиков, не зная, что ему с ними делать.
— Идите к нам в комнату, — предложила Катя. — Только ничего не трогайте из моих вещей. А то я вас!..
Мама укоризненно покачала головой:
— И ты тоже любезная хозяйка, нечего сказать.
Миша увёл своих приятелей, и они так дружно затопали, что на столе зазвенели чашки.
Через минуту из-за двери донёсся деловой стук молотка и повизгиванье пилы.
— Как бы они нам весь дом не распилили, — с некоторой тревогой в голосе сказала мама.
Катя осторожно приоткрыла дверь и заглянула в соседнюю комнату.
— Нет, ничего, — сказала она. — Распиливают крышку от старого лото. Такие смешные!
Она тихонько засмеялась. Сегодня её всё почему-то веселило и радовало.
Вместе с Таней она принялась раскладывать по тарелочкам угощенье, а бабушка и мама начали разливать чай.
— Ну что, как будто всё готово? — спросила бабушка. Она по-хозяйски осмотрела стол, посередине которого красовался большой, посыпанный сахарной пудрой пирог. — Пожалуй, можно уже и ребят позвать?
— Да, конечно, — ответила мама. — А то чай остынет. Танюша, позови их и посади.
Гости шумно расселись вокруг стола и вдруг почему-то притихли. Все опасливо посматривали на свои чашки чая и тарелочки со сладостями, но никто не начинал есть и пить.
— Ну, что же вы? — спросила Таня у мальчиков, видя, что они так ни к чему и не притрагиваются.
— Им горячо, — объяснил за товарищей Миша.
— Ну подуйте.
И Мишины товарищи, надув щёки, принялись так усердно дуть, что у всех покраснели уши. Это было ужасно смешно, и Катя невольно засмеялась. Мама издали, улыбаясь, погрозила ей пальцем. Но Миша немножко обиделся за товарищей. Свернув шариком серебряную конфетную бумажку, он бросил шарик в Катю, и сразу же ещё несколько бумажек полетело через весь стол.
— Это ещё что такое? — строго сказала Таня. — Прекратить сию минуту. Или мы попросим нашего уважаемого Михаила Сергеевича выйти из-за стола.
— Почему же меня одного? — спросил Миша и сразу замолчал. Он понял, что невежливо требовать, чтобы гостей выставляли из-за стола.
Звяканье чайных ложечек и звон чашек заглушили звонок в передней, — в комнату неожиданно вошёл папа. Он был в светло-сером летнем костюме, который особенно любила Катя. Пана всегда казался ей в нём молодым и весёлым.
Катя и Миша, словно сговорившись, разом вскочили и бросились к отцу.
— Поздравляю тебя, сынок, ещё раз, — сказал он. — Ну что, ещё не все пальцы отпилил? Вот и хорошо! И тебя, дочка, надеюсь, можно поздравить?
— Можно, — тихонько сказала Катя. — У меня все пятёрки.
Сергей Михайлович обнял Катю за плечи и вместе с ней подошёл к столу и громко сказал:
— Привет второклассникам!
Мишины товарищи молча обернулись. Должно быть, они смутились или не сразу поняли, что второклассники это уже они сами.
— Ну, кто из вас перешёл во второй класс? — спросил Сергей Михайлович. — Поднимите руки. А кто остался на второй год, пусть ничего не говорит и только отвернётся к окну.
И сразу много, много рук поднялось над большим праздничным столом.
К окошку не отвернулся никто.
Последний звонок
