горела одежда, и кто-то из наших в последний момент заметил на теле гранату. Только мы отбежали обратно к бэтээрам, и раздался взрыв. Мы подошли обратно — тело душмана было разорвано на части. Забрав оружие — два старых 7,62-мм пулемета РПК, английскую винтовку «Бур» и ножи, — мы сделали несколько кругов по пустыне в поисках машины и, не найдя ее, спустя несколько часов вернулись в расположение. Ни благодарностей, ни наград за эту операцию никто не получил. Это были первые мои увиденные трупы, еще долго мне было не по себе.
Вспомню еще один бой. Сразу на выезде из Ташкургана на Кабул слева от дороги стоял небольшой кишлак. Ночью мы окружили кишлак, выставили засады и приготовились уничтожать выходящие из кишлака караваны. Но ночь была темная, и мы долго не могли найти в темноте кишлак. Полночи мы бродили в поисках его, после выслали двоих ребят на разведку. Пару часов их не было, потом в приборы ночного видения мы увидели, как нам навстречу идут два человека, свои это или не свои — в темноте было не разобрать. Мы доложили ротному, он сказал, что это возвращается наша разведка. Как только мы свистнули «разведке», эти двое резко рванули в сторону — это были «духи». Открывать огонь и преследовать их мы не стали, то, что пошли «духи», нас насторожило. Вскоре пришли разведчики, кишлак оказался всего в паре километров, мы заняли позиции вокруг него. По плану утром в наступление с противоположной стороны должна была пойти бронетехника, а все находившиеся в кишлаке «духи» должны были начать уходить из него и напороться на наш огонь.
Мы залегли в русле пересохшего арыка, благо он был глубокий. Наша бронетехника не наступала, однако еще в темноте из селения вышел караван верблюдов в пятнадцать. Ротный приказал его уничтожить, мы быстро расстреляли караван и продолжили ждать бронетехнику. С рассветом БМП и бэтээры наконец начали выдвигаться километрах в полутора от нас, мы подняли головы, пытаясь рассмотреть, что там к чему. А они увидели, что кто-то копошится в арыке, и, недолго думая, окрыли по нам огонь крупнокалиберными. Ротный быстро связался с броней по рации, доходчиво объяснив, что они долбят по своим. Отвлекаясь, скажу, что там хватало неразберихи и было немало трупов именно от своего огня.
Потом подошла бронетехника, и мы под ее прикрытием вышли на осмотр каравана. Повсюду валялись верблюды и ишаки с дровами и прочим хламом, ни оружия, ни людей не было, видимо, раненых и убитых «духи» ночью смогли оттащить обратно в кишлак. Мы прочесали кишлак, но не нашли там ни одной живой души, будто бы вымерли все. В итоге мы ни с чем вернулись в часть.
Расскажу еще один случай, когда мы немного постреляли друг по другу. Довольно крупная операция проводилась в Ташкургане. Операция была довольно крупная, задействовалась почти вся дивизия. Замысел был стандартным: окружаем огромный по площади кишлак и проводим зачистку. С нашей ротой шел проводник, показывавший дороги, выходящие из кишлака, по которым могли отходить бандиты. Мы повзводно поднимались по горной дороге, первый взвод, второй взвод, третий взвод; потом мы начали делиться на отделения. Ночью в кромешной тьме вместе с проводниками мы прошли через кишлак. В моем отделении было 11 человек с молодым офицером. Под утро должна была начать долбить по кишлаку артиллерия, а мы должны были начать расстреливать отступающих бандитов.
В заданное время начала стрелять артиллерия, мы растянулись вдоль дороги, расстояние между ротами получилось приличное. Но «духи» были не дураки — они не пошли дорогой, а взяли чуть ниже и пошли низиной. Утром мы в ночные прицелы увидели банду и ужаснулись тому, сколько там народа — их было около сотни. Мы спросили у лейтенанта, что делать, он приказал в бой не ввязываться, иначе бы эта поднимавшаяся в горы цепь нас перебила. Первая цепь прошла мимо нас, через полчаса показалась вторая группа «духов», но эти шли цепью намного ближе к нам. Мы открыли по проходившим в 100–150 метрах «духам» огонь, те ответного огня не открыли, а стали уходить, может быть, они просто не знали нашу численность. В разгар боя я выпустил осветительную ракету и увидел уходящего от нас всадника на белом коне. Я дал короткую очередь, и ракета погасла, вторая ракета, очередь — ракета гаснет, и я теряю всадника из вида. Третью ракету пустил, когда конник был уже далековато, я его так и не сбил, хотя очень хотелось. Перестрелки были всю ночь, наши ребята по нам опять немного постреляли.
Еще когда было темно, лежавшие ближе всех к расстрелянным душманам бойцы услышали, что кто-то стонет. Мы решили подождать до рассвета, ночью можно было легко напороться на гранату. На рассвете мы подошли и увидели умершего на наших глазах раненого душмана, забрали у него автомат и пошли дальше, нашли одного убитого и еще одного раненого. Раненый лежал в национальной одежде — широких брюках и халате. Мы заметили, что он спрятал под собой «Бур», сразу выбили винтовку из-под душмана. С нами были узбеки, понимавшие местный язык. Лейтенант приказал им спросить у раненого, сколько их всего было в каждой группе. Про свою группу он сказал, что их было человек 70, а в первой было более ста человек. Рядом мы нашли много выстрелов к гранатометам, бачки с водой, резиновые шлепанцы, платки — все это добро, кроме гранат, с радостью собрал наш проводник-афганец.
После боя мы вернулись ротой на отдых, расположившись в небольшом местном дукане с глинобитными стенами толщиной более метра — в жару там было прохладно, а ночами не так холодно. Таких построек было немало в пустыне: и брошенные дома, и своеобразное подобие дач среди бахчи. В одной из таких дач на окраине Ташкургана мы и остановились. Был полдень, мы отдыхали, вдруг смотрим: на расстоянии больше километра от нас бежит по пустыне душман. Мы посмотрели на ротного, который приказал его завалить. Мы резво сняли автоматы с предохранителей и дали по противнику залп, тот упал без признаков жизни. Постояли с полчаса, посмотрели — душман не шевелился. Мы закурили, вскипятили воду для трофейного зеленого чая и продолжили свои разговоры. Через полчаса душман неожиданно вскочил на ноги и побежал. Мы вновь всей толпой принялись по нему стрелять, он опять упал, мы посмотрели на него, подумали, что на этот раз он точно готов, и принялись за свои дела. Спустя еще полчаса душман вновь поднялся и побежал.
У нас был прапорщик, любивший бегать по утрам, кличка у него была поэтому Спортсмен. Он прихватил с собой троих крепких дембелей — один был с РПК и двое с автоматами, и они побежали захватывать душмана в плен. Эти четверо побежали в гору за афганцем, стреляя на ходу на упреждение. Километрах в трех от нас стояла 2-я рота, они в бинокли увидели группу людей, стреляющих на бегу, и приняли их за противника. Реакция была обычной — «Загасить!». 2-я рота открыла по нашим бойцам огонь. Метров триста-четыреста успели пробежать ребята, и их накрыл шквал огня. Мы увидели, как по нашим стреляют, и, подумав, что стреляют из стоявшего впереди километрах в трех кишлака, начали в ответ стрелять по нему. 2-я рота, отреагировав на пальбу, накрыла огнем и нас. Мы залегли под огнем, развернулись и начали отстреливаться, одного дембеля из группы Спортсмена тем временем ранило. Связались по радио, огонь прекратили, пришла броня за раненым. Подошли наши БМП, и мы на них поехали «на разборки» во 2-ю роту. Ребята честно сказали, что они палили по своим, приняв их за «духов». Таких случаев было много: рации были допотопные, щелочные аккумуляторы которых выкипали из-за жары, их хватало всего на несколько дней, а мы ходили по горам месяцами. Если на второй неделе боевого выхода надо было с кем-то связаться, то возникали проблемы, вскоре питание добивали до конца и оставались совсем без связи. В отсутствие связи мы продолжали выполнять поставленную задачу, выходя в заданный квадрат.
Периодичность выездов на боевые была разной, бывало, что и в неделю по несколько выездов, бывало, и месяц в части безвылазно сидели. В зимнее время боевых действий было мало, в основном воевали летом, когда в горах тепло.
Я помню, как мы поднимались на перевал Саланг, так там и летом в горах лежал снег и было довольно холодно. Самые бои у перевала шли летом 84-го года. Вспоминается одна дивизионная операция. Мы поднялись по боевой тревоге, бронетехника подвезла нас к горам. Нас выстроили офицеры и сказали, что где-то здесь недалеко должен собраться Исламский комитет, который мы должны уничтожить. Вечером нас где-то высадили, всю ночь мы шли в горы, под утро все выбились из сил, на рассвете ротный дал команду отдыхать. Помню, что мы были на вершине какой-то горы, и поднялись туда, не оставив караула, и все уснули мертвецким сном вместе с ротным. Проснувшись, наш офицер сам перепугался, закричал: «Подъем!» Убедившись, что все бойцы на месте и все в порядке, и устроив нам небольшую взбучку, он успокоился.
Вдруг мы увидели, как по ущелью под нами передвигаются два человека. Ротный дал команду их уничтожить, через несколько секунд в ущелье полетели гранаты. Но душманы успели стать за выступ скалы, и взрывы гранат их не достали. Выскочив из укрытия, душманы побежали прочь, мы начали стрелять по ним очередями, снова кинули несколько гранат, но безрезультатно — они опять укрылись за скалой. Ротный
